Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Большим обилием местных названий пользуется чесотка. Свороба, свороб, своробок, свербячка, почесуха, нечистище, нуда, зуда, зудиха, почесули, почесульки, почесуньки и т. д. (Вятск., Волог. и Новгородск. гг.) – все эти названия указывают, каким распространением пользуется эта болезнь и какие неприятности причиняет она русскому мужику.

Сифилис – то носит общее и распространенное название – худая, дурная, секретная боль, то «потайная» (Смоленск. г.), то «тифлис» (Новгородск. г.), «татарская оспа» (Вятск. г.), «коледа» (Вологод. г.), – то просто, особенно третичные формы – «простуда». Собачье бешенство в некоторых местах Смоленской г. называется «шал».

Местные названия женских заболеваний относятся главным образом к расстройству месячных. Частые и продолжительные менструации местами в Вятской г. зовут «безовременное», обильные болезненные менструации– «месячный перелом» (Новгородск. г.), a oтcyтcтвиe месячных – «закрытие» или «затворение кровей» (Костромск. г.) и «заносище» (Новгород, г.). Словом «краски» иногда называют нормальные «регулы» (Орловск. г.), иногда же они аналогичны со словом «розлив» и обозначают маточное кровотечение, которое в Спасском у. (Казан, г.) называется «кроводушие». Очень странное название носит в некоторых местах Новгородской г. кликушество – «напущенная зябель».

В основе местных названий детских заболеваний почти всецело лежат суеверные представления о происхождении болезней и неопределенные, общие и ничего не выражающие признаки, как следствие невозможности пользоваться для целей распознавания болезней субъективными указаниями ребенка. Такой суеверный характер имеют названия датской эклампсии (родимчика) [157]: смиренец, смиренчик, тихонькой, родимый, «своё» (Новгородск. и Орловск. гг.). Такой же характер носит название «тиренький», особого свойства младенческий дух, «криксы» и «ревун» (Калужск. и Орловск. гг.).

Таинственное и загадочное происхождение имеют также «щетинка» (Вятск. и Новгородск. гг.), «щеть» (Рязанск. г.), «щекотун» (Владимирск. г.), «ношник» (Вологодск. г.), «нощница» (Смоленск, г.) и «полунощница» – бессонница у грудных детей, по-видимому, здоровых (Новгородск. г.). Немалой примитивностью отличаются нередко употребляющиеся названия «замай» – расстройство пищеварения и «захват» – задержание мочи у детей.

Имеется также очень много местных названий для обозначения английской болезни: «детская сухота», или «собачья старость», «собачья хиль», «сушень», «сухотка», «сушец», «стень», «седун» (Пензенск. и Орловск. гг.) и пр.

Словом «цвет» – иногда обозначаются острые сыпи у ребенка (Владимирск. г.), а иногда – «молочница» или «молошонка» (Новгородск. г.), корь называется «кориха», «кериха» (Вологодск. г.), «корюха» или «корюшка», оспа – «корявая болезнь» (Пензенск. г.), «воспица» или «бобушка». Местная терминология болезней, почти всегда своеобразная и прихотливая, иногда расходится не только с научной, но и общепринятой народной.

Таково, напр., название – сибирская язва или «сибирка», термин, казалось бы, вполне установившейся и общепринятый. Несмотря на это, в некоторых местах (Саратовск. г.) «сибиркой» называются и простудные, и инфекционные, и многие другие болезни. Заболит у кого-нибудь горло, говорят – «сибирка» и всякий маленький прыщик считается также за сибирку.

Народной симптоматологии, в строгом смысла этого слова, не существует, так как названия болезней, в большинстве случаев, почти всецело исчерпывают в то же время и их симптомы. Народная симптоматология может быть рассматриваема только как совокупность тех своеобразных выражений, которыми народ определяет свои ненормальные ощущения и характеризует те или другие болезненный явления. Представляя интерес с точки зрения способности мужика анализировать свои ощущения, все эти определения отличаются большой субъективностью, объективность же их почти всегда имеет суеверный источник.

Прежде всего, заслуживают внимания общие определения болезненного состояния. Очень часто самое понятие болезнь выражается словом «боль»: женская, дурная боль, боль нашла, напала, часто говорит народ; имея же в виду выразить ощущение боли, вместо «болит», он нередко говорить – «знудит» (Тверск. и Псковск. гг.). Такою же гражданственностью, для выражения понятия болезни, пользуется слово «недуг»: недужится, занедужил, говорят про заболевшего, а иногда говорят «затосковал» (Вологодск. г.). Говорят также, определяя одним словом и этиологию, и симптомы заболевания – «испуган», «измешан», «изурочили», «сглазили» (Вятск. г.), а иногда вместо – сглазил – говорят – «озепил» (Ярославск. г.), или «азанул» (Пензенск. г.). В глазах мужика каждое из этих выражений в состоянии представить комплекс всех симптомов известного заболевания.

«Надуло» – выражение для обозначения всевозможных болезненных явлений, распространено почти повсюду и не среди только одного простого народа.

Таким же значением, объясняющим картину болезни, пользуются выражения «вступить», «напасть» и «войти». – «Так, вот, сразу и вступило», «напала хворь», «вошла боль», – объясняет мужик свое заболевание.

То, что таким образом вступает, может по произволу и «кидаться», куда ему угодно. – «Боль кинулась в руки, ноги, а опух кинулся в лицо», – говорят при отеках.

Также кидается в то или другое место простуда и может уйти внутрь или выйти наружу. – «Простуда наружу повылезла», – говорят про хронические сыпи и язвы или, с некоторым сомнением и осторожностью, ставят вопрос: «не простуда ли выступает»? Подобные же выражения употребляются и по отношению к другим заболеваниям. «Корь напала [158], сыпь похоронилась, в нутро ушла», – выражаются деревенские диагносты, имея дело с коревым больным в различные периоды болезни.

Такой же смысл, как «кинуться» и «напасть», имеет и выражение «разбить». – «Всего разбило», – жалуется мужик, определяя этим и мышечные боли, и тяжелое общее чувство при инфлюэнце и при тиф. – «Разбил паралич», – говорит не один только простой народ, а в Орловской г., яснее и ближе к первоисточнику, выражаются так: «пролик разбил всего в плохой час».

Будучи последовательным, мужик в таком же значении употребляет и слово «бросить». – «Боль отстала, лихорадка бросила, – говорят об окончании болезни и также выражаются при поносе – «пронесет, так останет».

Процесс выздоровления больного иногда определяют словом подниматься, обмотаться, или отдыхать, а исхудание часто обозначают словом «исходить»: стал исходить, значить, стал сильно худеть.

Есть также особые выражения для определения смерти. У кого умирают дети, про тех иногда говорят: «у них дети не стоят» (Пензенск. г.). Про умершего в некоторых местах Рязанской г. говорят – «дал дубу», а в Вологодской г. покойника называют «головой»: голова в доме – это покойник в доме.

На народном языке есть также немало названий, определяющих те или другие органы человеческого тела. Нередко кровь называется «рудой», кожа – «шкурой», яичко получает название «луно» или «ядро», «шулята» – «шульники», а яичники – «золотники». Впрочем, последнее название нередко присваивается всему внутреннему половому аппарату женщины, почему, говоря о родильнице и имея в виду матку, обыкновенно выражаются: «золотник стал на место».

Выкидыш в некоторых местах зовется «бегунок» (Калужск. г.), а детское место (Волог. губ.) – «постелька», имеющая близкую связь с той «сорочкой», в которой рождаются счастливые дети. Живот часто зовется утробой, а желудок брюховицей (Саратовск. г.), болыпеберцовая кость называется «сухой» (Новоладожск. у. С.-Петерб. г.), ступня – «лопаточкой» (Тверск. губ.), язычок – «колокольчиком» (Смоленск, г.), зрачок – «очерко» (Новгородск. г.) и т. п. На всех подобных названиях лежит отпечаток большой непосредственности и полное отсутствие их физиологического или анатомического смысла и значения.