Домовые - Трускиновская Далия Мейеровна (читать книги .txt) 📗
Она ни разу в жизни не была в бассейне и даже не представляла, как он выглядит. Особенно ее удивил высоченный потолок. Неестественная голубизна воды и запах хлорки ей понравились: где хлорка, там чистота и порядок. Еще бы следовало, наверно, выключить свет, ведь на дорожках не осталось ни единой души, но насчет света Портновский указаний не давал. Наверно, этим занимался какой-то другой человек. Может, даже тот, кто прибирался в бассейне.
Тут Вера Федоровна задумалась — приборки там ведь было очень мало, только протереть плиточный пол и, может быть, еще поручни. Если для этого держат особого человека, так ведь она за крошечную доплату и бассейн бы могла обиходить, а того человека специально для бассейна держать не надо. Выстраивая в уме будущий разговор с Портновским, она развернулась, чтобы идти мыть душевую, и тут у нее за спиной громко плюхнуло.
Вера Федоровна резко повернулась. Странное дело — плавучие шары, нанизанные на веревки, что разграничивали дорожки, колыхались.
— Ахти мне… — растерянно произнесла она. — Не с потолка ли что свалилось? У них валится, а я виновата буду…
Несколько расстроившись из-за будущих неприятностей, она двинулась было к душевым, но в бассейне забурульчало, как если бы кто-то, сидя на дне, выпустил гирлянду пузырей.
— Да ну вас! — сердито сказала Вера Федоровна. — Делать людям нечего, по бассейнам ходят…
Она имела в виду, конечно же, не посетителей, а тех, кто построил это бесполезное, на ее взгляд, сооружение. Но посетителей она не одобряла в первую очередь — они мешали убираться, вот с них и начала.
Проверив все краны и закрутив их потуже, подобрав с пола раскисший кусок мыла и отковыряв от стены присохшую жвачку, Вера Федоровна ощутила себя хозяйкой, а это очень важно, когда прибираешься в новом месте.
— Где тут моя тряпка? — сама себя спросила она, хотя тряпка была не собственная, а здешняя. — Где тут мой мусорник?
После вынужденного безделья она снова строила вокруг себя прекрасный мир РАБОТАЮЩЕЙ женщины и радовалась своей власти над четырьмя раздевалками, душевыми, туалетами, коридором и крошечной подсобкой.
Толстые тетки ушли, оставив бардак — рваный пакет с картинкой, мятую газету, белые стаканчики из-под йогуртов. Вера Федоровна старательно прочитала написанное немецкими буквами название и покивала головой — сейчас она была уже почти на равных с этими РАБОТАЮЩИМИ тетками и уже завтра могла бы тоже позволить себе купить стаканчик йогурта — кстати, впервые в жизни…
Вымыв полы и протерев мокрой тряпкой все, до чего дотянулась, она пошла, как было велено, в большую мужскую раздевалку и хозяйничала примерно до половины двенадцатого. Туалеты она оставила напоследок — и похвалила себя, что догадалась взять у соседки Ирмы одноразовые перчатки, в которых та позавчера красила волосы.
— Носом бы вас сюда, носом, — неодобрительно сказала она отсутствующим пакостникам, насвинячившим в туалете. И взялась за дело с радостным азартом.
Отшоркав унитазы, Вера Федоровна посмотрела на часы и составила план действий: прибраться в подсобке, вымыть руки, посмотреть последние новости, еще раз поужинать и сесть читать газету. Когда газета кончится, как раз настанет время первого обхода. А потом ведь есть другая газета, которую оставили толстые тетки. Правда, это «рекламка» — но ведь интересно же читать, какие квартиры продают, какие хотят купить, сколько в тех квартирах метров, есть ли удобства.
Она вышла в коридор и остолбенела. Откуда взялись продолговатые мокрые пятна? Она же тщательно протерла коридор выжатой почти досуха тряпкой! И откуда взялась банка на подоконнике? Или она и раньше тут стояла?
Зная скверную мужскую привычку из любой емкости немедленно делать пепельницу, Вера Федоровна поспешила к банке — выбросить окурки, а саму банку намыть до хрустального блеска.
Но вовсе не окурки обнаружила она на дне…
Из банки на Веру Федоровну смотрела большая, головастая, крепкого сложения, бурая лягушка. И это была отнюдь не резиновая игрушка — когда Вера Федоровна приблизила к банке лицо, тварь пошевелила передней лапой.
— Да что ж это такое? — не столько испугалась, сколько удивилась уборщица. Вот именно появление лягушки она могла объяснить без всякой мистики — днем тут плавали школьники, наверняка нашелся бездельник, решивший подпустить страшную лягушку в раздевалку или даже в душевую к одноклассницам. Должно быть, не вышло — а потом забегался, заплавался, про свою каверзу и думать забыл…
Вера Федоровна забрала банку к себе в подсобку — именно К СЕБЕ, потому что она уже передвинула там столик и переставила бутыли с хлоркой и прочими моющими средствами на СВОЙ лад. Утром она собиралась выпустить лягушку — для чего пришлось бы одолеть порядочный кусок до озерца, но пока ей это соображение в голову не пришло. Развернув бутерброды, Вера Федоровна протянула было руку к телевизору — и тут по коридору кто-то быстро-быстро прошлепал. Прошлепал — и остановился, и со свистом выдохнул… А выдохнул-то совсем рядом, прямо за дверью!
Долгая жизнь научила Веру Федоровну, что двери запираются не только на замок, но еще и на табуретку, на лопату, на палку от швабры. Обезопасившись, она кинулась звонить единственному, кто мог сейчас прийти на помощь, — студенту. Тому, что на вахте и по суткам.
Этого студента Вера Федоровна заранее не полюбила, потому что он успел вперед нее прописаться в спорткомплексе и получить чистую работу. Сейчас этот здоровый балбес сидел сложа руки и еще деньги за это получал, а не корячился с тряпками и ведрами. А, может, и у него были свои обходы, может, и он еще какой-то приработок себе выговорил, подумала Вера Федоровна и ужаснулась: это ж, значит, его может не быть на вахте!
Территория спортивного комплекса, в который входил и бассейн, была солидная, вахта — далеко, а тот, кто пришлепал под дверь, затаился. Вера Федоровна отыскала на листке, приколотом над древним настенным телефоном, нужный внутренний номер и позвонила.
Студент где-то шастал.
За дверью чихнуло.
Вера Федоровна, перевирая давно забытую «Отче наш», еще раз набрала номер. Ей повезло — студент оказался поблизости.
— Ой, родненький! — закричала она. — Это я, уборщица с бассейна! Тут кто-то по коридору ходит!
— А-а, это дед! — лениво отвечал студент. — Он тут часто бродит.
— Какой еще тебе дед? — насторожилась Вера Федоровна.
— Работал тут один, перебрал, спьяну в бассейн свалился — и все, нету деда, — охотно объяснил студент. — А что, Портновский не предупреждал? Он безобидный, только с полуночи часов до двух шебуршится. Ходит, бродит, уровень воды замеряет. Это нормально.
— И лягушка, — подумав, сказала Вера Федоровна.
— Что — лягушка?
— Лягушку в банке кто-то подбросил.
Если студент рассчитывал напугать ее привидением, то не на ту напал. Она столько уже про всяких выходцев с того света начиталась, что обыкновенный утопленник ей был не в диковинку. Страшновато, конечно, однако, как выразился студент, нормально.
Тут в дверь поскреблись.
— Родненький, беги скорее, он сюда ломится! — завопила в трубку Вера Федоровна.
— Кто, на фиг, ломится?!
— Да дед же!
— Какой дед?!
Тут бы Вере Федоровне и прищучить студента на вранье, но было вовсе не до того. Из только что насухо протертого коридора просочилась в подсобку струйка и образовала у двери лужицу. Лужица понемножку ширилась и распространялась.
— Говорят же тебе — звони в полицию!
Студент отключился.
Тот, кто за дверью, поскребся еще раз.
— Сгинь, пропади! — велела ему Вера Федоровна. — Враг-сатана, отженись от меня.
— Крещеная душа, а, крещеная душа? — обратился тот, кто за дверью. — Баночку не уноси, на окошко выставь. Уходить буду — заберу. Машка хворенькая, ей пригляд нужен.
— А ты кто будешь? — испуганно спросила Вера Федоровна.
— А я — душа некрещеная. Так баночку-то выставь.
И зашлепало по коридору, и ушлепало прочь — в сторону бассейна…
