Мираж - Хашогги Сохейр (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Филипп как раз рассказывал мне о празднествах, которые устроил шах, — продолжал улыбаться Али. — Он думает, что наши торжества будут пышнее.
— Вы там были, Филипп? — удивленно спросила Амира. Рошон никогда не упоминал об этом эпизоде из своей жизни. Чрезвычайно пышное празднование шахом Ирана 2500-летия персидской империи в Персеполисе стало притчей во языцех во всем мире.
— Я не был в числе приглашенных — скромно заметил Филипп, — просто входил в свиту Помпиду.
— Расскажите о своих впечатлениях, — нетерпеливо подтолкнул гостя Али.
Филипп пожал плечами.
— Все было устроено великолепно, по-царски, даже чересчур роскошно. Вспомнил я о том празднике только потому, что увидел из окна машины бедуинский лагерь вдоль дороги из аэропорта. Но здесь шатры настоящие, кочевые. Шах же устроил палаточный городок, спроектированный одним из лучших европейских архитекторов. В каждой палатке было две комнаты. Простыни из тончайшего хлопка и мраморные ванны. Но все это для приглашенной знати. Мы, простые смертные, остановились в Ширазе, в сорока милях от лагеря.
— Мой отец жил в одной из таких палаток, — сказал Али. — Он говорил то же, что и вы: это была совершенно излишняя роскошь. Но многие до сих пор вспоминают о тех «палатках» как о преддверии рая.
Филипп снова пожал плечами.
— О вкусах не спорят. Это было грандиозное представление. Кажется, вся иранская армия была одета и причесана под древнеперсидских воинов. Время проходило в развлечениях и увеселениях, скучать было некогда. Стол ломился от яств — шах пригласил для приготовления блюд поваров от «Максима».
— Друг мой, Филипп, можно задать нескромный вопрос? Сколько денег потратил шах на этот цирк?
— Поговаривали, что он выбросил на это шоу около трехсот миллионов долларов.
— Да, это правда. Скажите, за то время, что вы были в Персеполисе, приходилось ли вам хоть однажды услышать суру из Корана?
— Я неверующий человек, ваше высочество…
— Али.
— …Али, и поэтому не обратил на это внимания. Но мне кажется, что сур из Корана я не слышал.
— Мой отец тоже. И он утверждает, что безразличие к религии станет причиной гибели шаха.
Филипп согласно кивнул.
— Может быть, но я не люблю подобных празднеств по другим причинам. Только что я провел несколько недель в Сахале: по поручению ООН мы проводили там оценку медико-санитарной обстановки. Мы мало чем могли там помочь. Засуха была там в самом разгаре, вы знаете об этом не хуже меня, и люди, особенно дети, умирали, как мухи. После этого блюда от «Максима» в рот не пойдут.
— Конечно, конечно, — рассеянно согласился Али. Амира видела, что он не видит связи между бедственным положением африканских стран к югу от Сахары и разгульным праздником ремальского короля.
Привычным жестом вскинув руку, Али посмотрел на часы.
— Тысяча извинений, мой друг, но труба зовет. У меня масса дел во дворце. Что-то запаздывает мой брат Ахмад, он должен быть здесь с минуты на минуту. А пока располагайте моим домом, как своим.
Амира смотрела на мужа в некоторой растерянности. Обычай ей не позволял оставаться наедине с гостем-мужчиной.
Али заметил замешательство жены.
— Все в порядке, не волнуйся. Как я уже сказал, сейчас придет Ахмад. К тому же мы не можем оставить нашего гостя без присмотра. Пусть кто-нибудь покажет ему спальню, накормит, а то я совсем заговорил беднягу.
Еще раз улыбнувшись на прощание, Али исчез. Амира и Филипп неотрывно смотрели друг на друга. Амира испытывала странное желание броситься в его объятия, но не осмелилась, опасаясь, что кто-нибудь войдет.
— Как хорошо, что вы здесь, — только и сказала она.
Рошон испытующе посмотрел на женщину.
— Вы все еще готовы бежать, Амира? Она тихо ответила:
— Да.
— Вы уверены в этом?
— Да.
— Кажется, я нашел способ. Но сейчас не время его обсуждать.
— Я понимаю.
Спустя секунду в гостиную вошел Ахмад. Если он и подумал что-то, увидев Амиру в компании чужого мужчины, то не подал виду и промолчал. Ахмад был настолько же спокоен, насколько говорлив и возбужден был Али. Следом за Ахмадом в комнату вошли еще два двоюродных брата Али. В присутствии стольких мужчин Амира почувствовала себя не в своей тарелке и, извинившись, поспешила откланяться.
Оказавшись на женской половине, Амира машинально ответила на приветствия служанок и отдала им какие-то распоряжения. Но мысли ее были далеко. У Филиппа есть какой-то план. В чем он состоит? Сможет ли она выполнить этот план?
Да, сказала себе Амира. Чего бы это ни стоило, она выполнит любой, самый трудный план.
Матава
Желание — это только полдела. Главное — возможность его осуществить. Три дня прошли, а случая остаться наедине с Филиппом Амире так и не представилось. Праздник несся вперед, как спешащий караван, с остановками только на молитвы и сон. Газоны перед дворцом были отданы в распоряжение всех желающих, на ухоженной траве дымились временные очаги, в расставленных тут и там палатках королевские повара кормили мясом и рисом каждого приходящего. Пир продолжался ежедневно до самого утра.
Иностранные посольства соревновались друг с другом, закатывая завтраки, обеды, ужины и официальные приемы в честь высокопоставленных гостей торжества. Днем устраивались конные и верблюжьи скачки, по ночам фейерверки. Гостеприимство было радушным и хлебосольным.
Но везде, кроме некоторых посольств и наиболее либеральных домов, славившихся своим свободомыслием, неукоснительно соблюдались правила полов. Даже в собственном доме, несмотря на то, что постоянно приходили и уходили гости, царила толчея и суматоха, у Амиры не было возможности перемолвиться с Филиппом наедине даже парой ничего не значащих фраз.
Спокойствие, остатки которого еще сохранились в доме Али, кончилось с появлением у них сестры Али Зейнаб, которая буквально вломилась на порог со своими пожитками и великаном мужем, который тут же громогласно заявил, что тот дом, в котором им выпало проживать, не пригоден для его семьи, так как он меньше пастушечьей лачуги. Они не могут более оставаться там ни минуты.
Возможность поговорить с Филиппом наедине предоставил Амире сам Али.
— Наш друг себя неважно чувствует, — сказал Али на четвертый день праздника. — Он говорит, что просто устал, но мне кажется, что он немного прихворнул. Как бы то ни было, сегодня он хочет остаться дома и отдохнуть.
— Я предупрежу слуг.
— Это правильно. Но мы не можем оставить нашего гостя одного. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже осталась и заняла Филиппа, если, конечно, тебя не прельщает обед в очередном посольстве.
— Честно признаться, я и сама немного устала от праздников. — Это была чистая правда: Амира еще не оправилась после операции. — Но не пойдут ли ненужные разговоры? Я хочу сказать, может быть, здесь останется кто-нибудь еще, кроме слуг?
— Не знаю. Вряд ли удастся договориться с Зейнаб, у меня же дел по горло. Но волноваться не о чем. Приходится отступать от правил, к тому же все делается с моего разрешения. Да и слуги, как ты уже сказала, будут здесь.
— Ну тогда… — Амира решила притвориться безразличной, чтобы не выдать своей радости.
— Мне пора, все будет хорошо.
— Как ты пожелаешь, — смиренно, как и подобает образцовой мусульманской жене, сказала Амира. Как стремилась она стать такой женой еще совсем недавно!
В тот же день после полуденной молитвы Амира и Филипп сидели за столом, уставленным жареными перепелами, рисовыми лепешками, оливками, финиками и свежими фруктами. По приказанию Амиры слуги принесли бутылку белого вина из запасов, которые Али держал для иностранцев, нескольких вольнодумцев и, конечно, для себя. Филипп очень обрадовался вину, хотя немного расстроился, когда Амира отказалась с ним выпить.
— Как странно, — сказал он. — Для вас выпить вино — значит совершить страшный грех или по меньшей мере проступок. Для меня же вино — такая же еда, как и все остальное. Большинство французов не обедают без вина.
