Мираж - Хашогги Сохейр (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Расположенный у древнего оазиса к югу от города большой дом был очень красив. Как и другие младшие члены королевской семьи, Али и Амира освобождали дворец на время праздников для важных гостей. Например, в спальне Амиры должна была жить супруга президента Соединенных Штатов.
— Я приказал слугам все приготовить уже сегодня днем, — сказал Али. Он посмотрел на часы. — Мне сегодня предстоит столько беготни. Если что-нибудь понадобится, немедленно оповести меня. Во дворце будут знать, где меня найти.
— Хорошо.
— Не переутомляйся.
— Не буду.
Улыбнувшись, Али вышел.
«Искренна ли его улыбка?» — подумала Амира.
Внешне Али превратился в самого заботливого мужа в аль-Ремале, но это уже не имело никакого значения. Что бы он ни делал, Амира оставалась совершенно равнодушной к мужу.
Даже если бы тысяча ангелов в один голос уверяли ее, что Али изменился, им бы не удалось убедить Амиру в истинности своих слов.
Первые несколько недель после ее выписки из больницы стали для Амиры временем передышки. От нее ничего не требовалось, только выздороветь и окрепнуть. При этом Амира была постоянно окружена женщинами: свекровью, золовками, кузинами, подругами, служанками, многих из которых она едва знала.
Все эти женщины считали своим долгом при встрече сказать что-нибудь об ужасной аварии, с тем чтобы потом ни разу о ней не упомянуть. Они не отвечали на вопросы Амиры о подробностях катастрофы, ссылаясь на то, что о страшном происшествии надо как можно быстрее забыть. Впрочем, она не задавала вопросов и ничего не забыла: ни человека, убитого ночью в Александрии, ни избиения, ни тем более своих предчувствий относительно будущих отношений Али и Карима. По мере того как возвращались силы, крепло ее решение бежать.
Амира выздоравливала, и толпа нянек постепенно таяла. Это только ее радовало: ей нужен был теперь покой, немного одиночества, чтобы отдохнуть от сочувствия, которое раздражало ее, как запах дыма от горевших свечей. Амира больше не нуждалась в жалости.
Теперь она бесплодна, как земля пустыни. Ей двадцать два года, но вся жизнь в прошлом, после случившегося у Амиры больше нет будущего. Сточки зрения окружавших ее женщин случившееся означало гибель самого существенного в Амире, и женщины, выражая сочувствие, втайне радовались, что их миновала чаша сия.
Али прекратил свои сексуальные домогательства. Амира не представляла себе, что станет с ней, если муж снова предъявит свои права. Конечно, можно разыграть удовольствие или просто отказаться и заодно удостовериться, насколько истинна доброта, которую напустил на себя принц Али аль-Рашад. А если он оставил ее в покое надолго или даже навсегда? Может быть, он понял, какое отвращение внушает жене своими прикосновениями, или она сама оттолкнула его своим бесплодием?
Несколько дней назад Амира случайно подслушала, как Фаиза громогласно заявила, что Али должен взять себе другую жену. И, конечно, Али так и поступит. Никто не упрекнет его за это, более того, его не поймут, если он этого не сделает.
В конце концов какое все это имеет значение? Сейчас Амира жаждала только избавления. Избавления любой ценой.
Амира послала за машиной, чтобы переехать в новый дом. Через минуту слуга доложил, что автомобиль у подъезда. В новом положении были свои преимущества: притворство Али зашло так далеко, что он предоставил жене полную свободу передвижения.
Выйдя на улицу, Амира ощутила пронизывающий холод — в аль-Ремале наступила зима. Пожалуй, сегодня ночью температура опустится ниже нуля.
«Хорошо бы потеплело к приезду Филиппа», — подумала женщина.
Водитель, здоровенный детина с лицом, изрытым оспой, бросился помочь Амире сесть в длинный, сверкающий «роллс-ройс». Водитель был одновременно телохранителем, он был мастером восточных единоборств и в совершенстве владел холодным и огнестрельным оружием, ножи и пистолеты хранились под передним сиденьем машины.
— Мир тебе, принцесса.
— Мир тебе, Джабр.
— Включить печку, принцесса?
— Нет, спасибо, мне хорошо и так.
Когда великолепная машина выбралась из садов дворца на необычайно запруженные автомобилями улицы города, великан за рулем вдруг спросил с совершенно мальчишескими интонациями в голосе:
— Ваше высочество, вы видели палатки?
— Какие палатки?
— Палатки возле аэропорта, принцесса. На праздник прибыли люди пустыни.
— Покажи мне их, — капризно поджала губки Амира.
Ей и раньше случалось видеть небольшие стоянки бедуинов, но такого зрелища она не видела никогда. Сотни темных палаток тянулись рядами до отдаленных холмов. В воздухе плавал аромат варившегося в сотнях котлов мяса. Возле палаток стояли бесчисленные лошади и верблюды. Мужчины, сидевшие у палаток, неспешно посмотрели на машину и вернулись к своим разговорам.
— Это мой народ, — гордо заявил Джабр, — я покинул его, когда мне было двенадцать лет, чтобы отправиться служить его величеству королю.
— Как их много! — только и сумела произнести Амира. Увиденное взволновало ее до глубины души. До сих пор она думала, что пятидесятилетие восшествия на престол — это чисто дворцовый праздник. Но теперь поняла: это был всенародный праздник. Все эти мужчины и одетые в черное женщины преодолели сотни миль безжизненных песков, чтобы присутствовать на торжествах.
— Пусть Аллах умножит их число, — с чувством проговорил Джабр. — Пока существуют бедуины, будет существовать и аль-Ремаль.
«Это правда», — подумала Амира. Люди пустыни, хотя и составляли теперь лишь малую часть населения страны, были ее душой.
— Это так чудесно, Джабр. Я хочу, чтобы ты как-нибудь снова привез меня сюда.
Она сделает это, обязательно сделает и возьмет с собой Фаизу. Интересно, что почувствует во время поездки пожилая женщина? Она, оторвавшаяся от своего племени и вознесшаяся до высот королевских покоев? Не забыли ли еще пальцы Фаизы, как прядут козлиную шерсть и ткут из нее покрывала для шатров?
Джабр бросил последний взгляд на огромный лагерь и повернул машину к югу.
В новом доме Амире почти нечем было заниматься. Слуги прекрасно знали, что им делать, и в один голос настаивали на том, что принцессе нужно отдохнуть. Она лично проследила только за тем, чтобы над кроватью в комнате, где будет жить Филипп, повесили картину Анри Руссо, одну из его фантазий на тему джунглей. Сама Амира никогда в джунглях не бывала. Видимо, и сам художник имел о них весьма смутное представление. Это было чисто французское восприятие джунглей. Амира надеялась, что картина придется по нраву Филиппу и он оценит вкус своей пациентки. Тогда Али подарит полотно французу.
Но скорее всего Филипп промолчит. Он знал нравы аль-Ремаля лучше других европейцев.
— Ваше высочество, принц Али желает, чтобы вы проследовали к нему и приветствовали его гостя.
Давно пора. Али беседовал с Филиппом наедине уже больше часа. Амира прошла следом за слугой на мужскую половину.
Он был там.
Кожа бледная, бледнее, чем при последней встрече. «Европейская зима, — подумала Амира, — и европейская кожа».
— Добро пожаловать, доктор, в это скромное временное жилище. Вы приехали посмотреть, как чувствует себя ваша пациентка?
— Здравствуйте, принцесса. Дай Бог, чтобы все мои пациенты так себя чувствовали, как вы. Будь это так, я вообразил бы себя новым Авиценной.
— Вы говорите, как истинный ремалец, доктор, — с улыбкой проговорил Али.
«Да, — подумала Амира. — Филипп упомянул Авиценну — великого арабского врача древности. Другой западный врач на месте Филиппа заговорил бы о Гиппократе».
— Вы действительно хорошо себя чувствуете, принцесса? — серьезно спросил Филипп. — Нет никаких проблем? — Француз посмотрел на Амиру проницательным взглядом.
— Мне не на что пожаловаться, доктор.
— Умоляю вас, — произнес Али. — Бросьте вы эти формальности. Разве мы не друзья? Давайте обращаться друг к другу по имени.
Филипп выразил свое согласие чисто галльским жестом. Амира промолчала: не дело жены выражать согласие или несогласие со словами мужа: он всегда прав.
