Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - Эрлер Ольга (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Сейчас же он непременно хотел узнать, как устроены висячие сады — второе чудо света Вавилона. Специалисты объясняли ему принцип и сложную конструкцию террас, скважин-капилляров и подъемных устройств, по которым поступала вода. Он слушал с интересом и соображал быстро, что чувствовалось по его умным вопросам. Для Таис, например, их устройство так и осталось тайной за семью печатями. Сейчас, накануне зимы, в прохладное время с редкими дождями, сады слегка опустели: пальмы и вечнозеленые растения только подчеркивали грустную оголенность лиственных деревьев. А вот розы — прекрасный цветок Афродиты, Астарты и Иштар — цвели!
— Наверняка здесь изумительно весной, — мечтательно заметила Таис.
— Зато сейчас не жарко, — буркнул менее романтично настроенный Гефестион.
Он был не в духе. Из-за Александра, из-за кого же еще. Из-за ерунды, конечно, но она его задела. Опять задела, хотя он столько раз клялся себе, что не будет обращать внимания. Действительно, не из-за чего! Вчера, приглашенные на обед к Таис, они с Александром застали спящего там после ночной смены Птолемея. Картина вполне привычная — у Таис вечно кто-то отсыпался или отъедался. Пока Таис хлопотала на кухне, Александр решил пошутить. Он прилег к Птолемею и стал его, спящего, тискать и ласкать, пока не разбудил. А потом наслаждался дурацким выражением лица вечно корректного, а сейчас смущенного Птолемея.
— Скажи, Птолемей, я сильно рисковал? — проникновенным тоном спросил Александр.
— Да ну тебя! — огрызнулся Птолемей и рассмеялся. — Чего ты ко мне пристал?
— О! Вот как мы обернули дело: он ко мне первый пристал! — пролопотал Александр женским голосом.
— Вас нельзя оставлять одних! — вмешалась вошедшая Таис.
— Да, такие мы ребята, дикие горцы, — задорно ответил Александр.
— Давайте, дикие, к столу.
Ну, что, собственно, произошло? Ничего. Просто шутка.
На следующий день вечером Александр буквально ворвался к Гефестиону и, не здороваясь, строго спросил его:
— Ты мне ничего не хочешь сказать?!
Гефестион от неожиданности подскочил и недоуменно уставился в холодные глаза Александра.
— Нет, — неуверенно начал он. — А что случилось, я что-то пропустил?
Александр обошел вокруг него, опустив по-бычьи голову, сердитый, недовольный. Потом остановился нос к носу и медленно произнес, меняя как тон, так и выражение лица.
— Значит, ничего не хочешь сказать… и не рад мне, и не соскучился…
— Ах! — облегченно выдохнул Гефестион. — Я уж думал… Что ты мне голову морочишь! — воскликнул он. — Что ты меня пугаешь своими розыгрышами!
— А чтоб не дулся, — улыбнулся «светлозубый» своей обезоруживающей улыбкой и положил ему руки на плечи.
— Ах, Александр… — только и мог сказать Гефестион. — Значит, ты заметил?
— Это заметила бы и собака, и свинья, — перефразировал Александр известную поговорку. — К какой мраморной колонне мы приревновали на этот раз?
— Забудь…
— Забыл! — быстро согласился Александр.
На прощальном симпосионе Александр попросил Таис рассказать присутствующим о вавилонской религии. Далеко не все из окружения Александра добровольно стремились узнать что-то новое о культуре подчиненной земли, а Таис стремилась, поэтому для нее было несложно выполнить эту просьбу.
— Я немного расскажу, а в конце задам вопрос, и тот, кто на него правильно ответит, получит перстень с руки Александра, — объявила она присутствующим.
Александр удивленно посмотрел на нее, поднял руки и спросил:
— Это какой же? С царской печатью? — На нем был только этот перстень.
Таис рассмеялась и надела ему другой перстень-приз.
— Я решил, что ты таким «милым» способом лишишь меня власти.
— Как вы знаете, — торжественно начала Таис, — верховным божеством Вавилонии является Бел Мардук, бог Грозы, «царь богов», сравнимый с нашим Зевсом. Это его жилище приказал восстановить в прежней красе божественный Александр. Когда башня была цела, на ее вершине находился дом Мардука. Изнутри он был покрыт золотом, а снаружи облицован синими изразцами. В последний день новогодних мистерий, посвященных Мардуку, туда по бесконечной лестнице поднималась верховная жрица и вступала в брак с божеством, становясь на одну ночь богиней Царпанит, нашей Герой.
— Всего-то раз в год… — сочувственно шепнул Леонид.
— Вавилонские мифы о создании мира напоминают наши мифы. Поначалу верховным богом был Энлиль. Он разделил супругов Ана и Ки — землю и небо, точно так же, как наш Кронос разорвал объятия Урана и Геи, оскопив отца своего и отняв у него таким образом власть. Энлиль создал многочисленных богов, кормить и почитать которых должны были люди, специально сделанные для этого из глины. Их назначением было служить богам, рожать им новых служителей, а в конце жизни уходить в «страну без возврата». Как женщина и гетера, не могу не сказать о самой могущественной богине — богине любви…
Тут в рядах слушателей послышался шумок одобрения, один Филота попытался возразить: «Так может сказать только женщина».
— Не гневи богиню или ты ни разу не испытывал мук любви и не знаешь, что все остальное по сравнению с ними — детский лепет? — приструнил его ни много ни мало собственный отец Парменион.
— Итак, Иштар-Афродита. Когда ее муж Думузи погиб на охоте, Иштар последовала в «страну без возврата» вслед за ним, не в силах жить без него. Царица подземного царства Эрешкигаль заточила ее в темницу и наслала на нее 60 болезней сразу…
— Это так по-женски… — тихо заметил Леонид.
— …В это время на земле прекратилась всякая любовь и всякая жизнь, — Таис строго посмотрела на Леонида, — и боги потребовали освобождения Иштар. С помощью живой воды она оживила Думузи. Поэтому два раза в год, в день зимнего и летнего солнцестояния, справляется праздник умирающего и оживающего бога Думузи.
— Ну это точно, как Исида и Осирис в Египте, — сказал Парменион.
— Или как Афродита и Адонис у нас, — добавил Клит.
— А чем славен был Думузи? За что полюбила его богиня? — поинтересовался Александр.
— Никаких особых достоинств за ним не числится, — ответила Таис.
— Кроме мужского… — не выдержал Леонид. Все рассмеялись.
— Странно… — удивился Александр.
— Ну, повезло парню! — Леонид явно не был настроен на серьезный лад.
— Ничего себе — повезло! Умирай каждый год, — возразил Клит и перебил своим лишенным всякого юмора взглядом на вещи легкомысленное настроение Леонида.
— Ну и последнее, — вернулась к своим быкам Таис. — Так же, как и у нас, есть у вавилонцев «остров блаженных», — она опустила глаза, — он называется Дильмун. Люди там живут вечно, не испытывая никаких неудобств. А находится он посреди «Нижнего моря» (Персидский залив) и правит там бог мудрости Энки. Не всегда боги бывали довольны людьми; гневаясь, они насылали на них беды — засуху, саранчу, чуму. Самым страшным наказанием оказался потоп, о котором таинственным голосом был предупрежден один-единственный праведник — царь Зиусурда, построивший подобно нашему Девкалиону корабль и спасший свою семью и других людей. — Таис закончила и улыбнулась.
— Как много схожего в нашей религии в верованиях вавилонцев и египтян. Как много, оказывается, в нас общего, — задумчиво произнес Александр.
— А теперь, кто же слушал внимательней всех? Мой вопрос: Как звали вавилонского Девкалиона?
— Зи-ус-ур-да, — громко и внятно сказал Арридей, сводный брат Александра.
Александр рассмеялся, отдал ему перстень и довольно потрепал по плечу. «Вот тебе и слабоумный», — шепнул на ухо Пармениону Филота.
— А есть ли у вавилонцев хорошая литература? Сравнимая с Гомером? — спросил Александр.
— Есть. Самая знаменитая книга называется «О все видавшем», — ответила Таис.
— Интересное название, но есть в нем что-то… печальное. О чем там речь?
— Я сама не знаю толком. Царь Гильгамеш — герой — превращается из тирана в мудреца…
— Обычно случается наоборот, — усмехнулся Александр.
