Карта убийцы - Торн Ребекка (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT, .FB2) 📗
Императрица [8]
Молли уютнее всего, когда дом полон гостей. Она стоит на кухне, и ее беспокойство начинает смягчаться, словно сливочное масло при комнатной температуре. Вечер четверга – ее любимое время. Время, когда пространство наполняется словами благодарности отъезжающих гостей, смешанными со слезами. Молли принимает их поцелуи, объятия, слова признательности, в то время как на самом деле ей хочется удержать их, вернуть обратно, сказать, что они могут остаться еще, она будет рада, если они останутся, чтобы переложить свою сердечную боль в ее надежные руки, и она будет ее лелеять, заботиться о ней, следить за тем, чтобы эта боль оставалась навсегда. Однако гости уезжают, частично исцеленные, а Молли остается вдвоем с мужем.
Хотя на самом деле боится она оставаться не вдвоем с Джошуа.
Сейчас Молли слышит его голос. Она ушла, сказав, что нужно готовить ужин, но ее вторая половина (как ей нравится это выражение, такое правдивое) осталась в зале. Громкий голос Джошуа, болтающего с Милтоном, Джего и девицами, доносится сквозь стену.
Девицы. Разумеется, они женщины, Молли это прекрасно понимает, однако горе приносит беззащитную уязвимость, превращая взрослых, умудренных опытом людей в маленьких детей. Сколько взрослых заливались слезами на ее сеансах? Столько, что всех и не упомнить, хотя некоторых Молли помнит поразительно отчетливо.
Например, Адриан Бакли, не сумевший пережить смерть соседки. Он приехал в «Болото надежды» через полтора года после этого и признался Молли в том, что не открывал больше никому: он скорбел не по соседке, а по той жизни, которая могла бы быть у них, если бы у него хватило мужества откликнуться на ее робкие попытки завязать отношения. Адриан Бакли слишком боялся выставить себя на посмешище, разбить дружбу, получить отказ, и вот теперь он был сражен горем. Он стоял на коленях перед креслом Молли, заливаясь слезами, обнимал ее, прижимаясь щекой к груди, и рыдал, а она гладила его по спине, гладила по волосам, утешала его так, как утешала бы ребенка, если бы у нее был свой ребенок. Молли помнит его голову у себя на груди, помнит его безутешную потребность в ее материнских чувствах, бездонную пропасть тоски, заново разверзшуюся у нее в душе.
Молли давно усвоила, что больше всего людям нужен не универсальный утешитель, а зеркало. Эхо. Тем, у кого под тяжестью боли подгибаются колени, нужен человек, который поможет им стоять твердо. Тем, кто потерялся, нужно напомнить, как ориентироваться по карте. Ну а тем, кто, как Адриан Бакли, чувствует себя беззащитным, сломленным, потерявшим надежду, нужен родитель, который снова сделает их взрослыми, возмужавшими, самостоятельными. И Молли поочередно бывает всем этим: она становится именно тем, что нужно ее гостям. И – о, как ей это нравится!
И вечером по четвергам, оставшись одна с мужчиной, которого она любила больше двадцати лет, Молли становится собой до мозга костей.
Однако сегодня пятница, четверо из пятерых гостей приехали, и нужно заниматься ужином. После ужина надо будет провести гостей по дому и исподтишка оценить Джего, Сабину и эту Блю со странными глазами, чтобы понять, какой будет нужна каждому из них она, Молли. И оценить Милтона тоже. Ему довелось сильно страдать; Молли переживает, что недавний кризис может оказаться последним и привести к очень плачевным последствиям. Милтон завсегдатай: за последние три года он здесь уже в четвертый раз. Молли ощущает потребность сесть и обдумать это, оценить, что она почувствует, если Милтон больше никогда не вернется, однако сейчас не время потакать собственным слабостям.
В настоящий момент гостям нужно, чтобы их накормили, поэтому Молли станет для них кормилицей. Она снимает фартук с крючка у холодильника, собирает волосы в хвост, берет миски с порезанным репчатым луком, морковью и сельдереем и принимается за работу.
Смех проникает сквозь стену, словно он чувствует запах жареного лука и хочет его попробовать. У Джошуа дар веселить людей; это помогает им расслабиться. Молли знает, что они с мужем – хорошая пара, идеальная пара. У Джошуа есть любимая шутка по поводу их командной работы. Он придумал ее после того, как потянул спину, когда тащил неподъемный чемодан: они с Молли все равно что диазепам и трамадол: один снимает напряжение, другая облегчает боль.
Молли улыбается всякий раз, когда вспоминает это.
Софрито [9] готов, и Молли добавляет мясо. Подрумянивает его со всех сторон, затем заливает кастрюлю пивом и кидает туда нарезанные помидоры и специи. Без горчицы (по просьбе Джего). Кухня заполняется паром, окна запотевают, скрывая дождь. Будь проклят этот дождь!
По крайней мере он не такой сильный, как у той бедняжки из Корнуолла, которую затопило так, что она никуда не может выбраться. Молли полностью вернет ей деньги. Джошуа станет причитать из-за аванса, но Молли вернет все до последнего пенса, и женщина из Корнуолла будет ее боготворить.
Молли утешает себя тем, что по крайней мере четверо гостей добрались, а завтра подъедут еще. Чем больше в этом доме народу, тем лучше.
Молли застывает с пакетом с клецками в руке. Когда она начала называть дом «этим», а не «своим»? Молли не может вспомнить и старается не думать об этом. Ей нужно готовить ужин.
Четверка Мечей [10]
Блю отдала свой телефон.
Милтон остался сидеть у камина, а мистер Парк тем временем проводил остальных гостей по коридору, который привел на кухню. Там он открыл маленькую дверцу, показывая встроенный в кирпичную стену сейф.
– По крайней мере выглядит надежно, – заметила Блю.
– Форт-Нокс [11], блин, – проворчала Сабина.
– Мы вернем телефоны в последний день, – сказал мистер Парк.
– А если случится какая-нибудь катастрофа? – спросила Сабина.
– Не случится.
– Ну а если случится?
Серые глаза зажглись весельем.
– В холле есть такое старинное приспособление, которое называется стационарный телефон, а у нас в личных покоях, это вон там, есть компьютер с выходом в интернет. – Мистер Парк кивнул на зеленую лакированную дверь в противоположном конце кухни.
– Исключительно на чрезвычайный случай, – вздрогнув, добавила миссис Парк. – В конце концов, это наше жилье. – Последнюю фразу она произнесла таким тоном, будто стеснялась того, что ей требовалось ограждать свою личную жизнь.
– Мне сейчас никак нельзя быстренько выйти в интернет? – спросил Джего. В тусклом освещении кухни его загар казался желтушным, а лицо превратилось в резкие контуры и черные тени. Несмотря на упругие мышцы и модную прическу, вид у него был нездоровый. – У меня установлено приложение, оно автоматически загружает обновления и…
– Телефоны необходимо отключить, – мягко, но настойчиво произнес мистер Парк, протягивая ладонь.
– Без него вам будет замечательно, – подхватила миссис Парк. Поверх сарафана она надела фартук в красную клетку. – Эту неделю вам будет чем заняться. За вами будут так хорошо присматривать, что про телефон вы даже не вспомните. Почти все гости радуются возможности отдохнуть от него.
– Да, точно, могу себе представить, – кивнул Джего, однако плечи его поникли, а руки спрятались в карманы.
Кухня, просторная, с низким потолком, была оформлена в сельском стиле – деревянная мебель, раковина со шкафчиком внизу, обеденный стол и стулья из сосновых досок, излучающая тепло плита…
С миссис Парк произошла поразительная перемена: она сбросила с себя образ психотерапевта словно змеиную кожу. В обсыпанном мукой фартуке, с волосами по плечи, схваченными такой же красной повязкой, она превратилась в олицетворение жены фермера. Красный цвет отражался у нее на щеках, придавая им пухлый, румяный, неестественно здоровый вид. Воздух был наполнен ароматом жареного мяса с обилием специй.
