Война амазонок - Бланкэ Альбер (мир бесплатных книг TXT) 📗
– Куда вы идете, герцог?
Молча направился он к двери. Она бросилась за ним и преградила ему путь, став у дверей.
– Ты не уйдешь отсюда.
– Чего вы еще хотите?
– Хочу быть твоей спутницей навеки; я не пущу тебя прежде, нежели ты поклянешься мне.
– Что значат для вас клятвы? Разве вы верите им?
– Твоей поверю.
– Не ожидайте от меня другой клятвы, кроме той, что я век буду презирать вас и избегать вас.
– Берегись, Бофор, ты еще не знаешь, до чего может простираться гнев разъяренной женщины.
– Вы ничего не сделаете, ни на что не решитесь ни против меня, ни против кого другого, в противном случае, клянусь вам, и на этот раз я сдержу клятву, я призову вас в суд и донесу на вас за убийство вашего мужа.
– А я скажу, что ты был моим сообщником.
– Никто не поверит вам. Поступки вашей прошлой жизни осудят вас. Если вы вздумали бы представить меня сообщником вашего преступления, то вас заставят притянуть к делу всех ваших любовников, как прошлых, так и настоящих.
– Бофор, будь осторожнее, я и тебя не пощажу.
– Не боюсь я вас; в случае опасности я имею привычку прямо идти ей навстречу. Притом же советую вам быть благоразумнее, потому что молва народная часто разносит свои обвинения с необыкновенной быстротой, и если не я донесу на вас, то обличит вас этот мертвец, на лице которого проявятся неоспоримые признаки вашего преступления.
Герцогиня бросилась к постели и с жадным любопытством взглянула на лицо своего мужа.
– Герцог де Монбазон! – воскликнул Бофор сотрясающим голосом, – встаньте и скажите всем, что женщина, которая клялась честно носить ваше имя, бросилась с ним в бездну грязи и увенчала свою позорную жизнь самым страшным преступлением.
– Франсуа!.. – сказала герцогиня, отступая в ужасе. – Это ужасно! Смотри, смотри!
Она все отступала назад, глаза ее налились кровью, рот открылся, руки протянулись к катафалку, как бы защищаясь от страшного призрака.
Но не призрак привиделся ей. Герцог Монбазон пошевелился, сдернул с себя саван, потом медленно приподнялся на своем смертном ложе и, с удивлением озираясь по сторонам, тихо сказал:
– Где я?…
Герцогиня, воображая, что это привидение или что она помешалась, упала на колени и в испуге воскликнула:
– Что это?… Он говорит…
Закрыв лицо обеими руками и опустив голову, она оставалась неподвижна, как бы в ожидании, что весь мир обрушится на нее.
Долго тянулась эта минута… Выйдя наконец из оцепенения, герцогиня встала и тоже начала озираться по сторонам, как бы стараясь сообразить, что это значит.
Старый герцог опять упал на свое ложе, но она не осмеливалась на этот раз удостовериться в его смерти.
Бофор скрылся… У герцогини недоставало храбрости, чтобы снова прикрыть саваном лицо мужа и положить на грудь свесившуюся руку. Медленно сходила она со ступенек катафалка; все ее мысли поглощены были ненавистью и свирепой любовью.
– Да, – сказала она, – надо всех оттеснить от него. Когда я нанесу смертельный удар его любовнице, тогда он будет принадлежать мне.
Она приказала позвать своего домоуправителя, который немедленно явился перед ней.
– Герцог де Монбазон не умер, скорее посылайте за докторами.
Вслед за этим она ушла в свою спальню и, созвав своих горничных, стала заботиться о туалете для бала, который давали на другой день в ратуше старшины города Парижа.
Глава 9. Тайна нищего
Ренэ, не теряя времени и не давая себе отдыха, рыскал по улицам, зорко всматриваясь в лица прохожих, стараясь отыскать неизвестного, но твердо врезавшегося в его память человека. Того, который насильно отвлек Тиртена от обязанностей паяца.
Центром его главных наблюдений были дворцы коадъютора, Бофора и де Бара. Никто из многочисленных слуг и посетителей, входивших и выходивших из этих домов, не мог бы похвастаться, что укрылся от его зоркого глаза.
Вереницы карет подвозили знатных гостей обоего пола к подъезду ратуши. Уже множество нарядных граждан и гражданок весело прошли туда же пешком, а Ренэ все еще не думал, что и ему пора приодеться для бала. Неподвижно стоял он под навесом небольшого дома и не спускал глаз с парадного подъезда коадъюторского жилища: ему показалось, что там промелькнуло знакомое лицо.
Это был отвратительный нищий; только не Гондрен, который имел маленький рост. Нищий же был очень высоким, хотя прихрамывал и горбился.
«Уж, не де Бар ли это?» – подумал Ренэ. Он не обманывался в своем предположении.
Нищий проскользнул в коадъюторский дом и, как хорошо знакомый с его устройством, тотчас отыскал узкую лестницу, которая вела в часовню. Под его опытной рукой пружина двинулась, потайная дверь открылась, через несколько минут он предстал перед лицом хозяина.
– Что за странная фантазия превратиться в такую фигуру? – спросил кардинал Гонди. – Право, любезный герцог, мне никогда бы и в голову не пришло, что вы можете так преобразиться.
– Да и мне тоже.
– Нет, не протягивайте мне руки; я не прикоснусь к ней, хотя и знаю, что все эти язвы и струпья поддельные. Ваш вид так ужасен! Нечего сказать, любезный друг, вы – мастер уродовать себя. Сам черт не узнал бы вас.
– Пожалуй что и так, зато враг не ошибется.
– Так этот дурак Мартино сам дался в обман?
– Не совсем, но яд впущен, и со вчерашнего дня советник почувствовал ревность, а это много значит. Но я рассчитывал, что она разом избавит меня от проклятого лотарингца. Теперь же придется отыскивать другой путь. А пока я принес вам интересную новость.
– О кардинале?
– Нет. Кардинал присылает вам тысячи приветов и просит вас поддерживать разлад между фрондерами. Но мне сдается, что у меня в руках средство, способное разом сокрушить двух, и самых страшных.
– Посмотрим, что за средство?
– Для этого мне необходимо ваше содействие, Гонди, а иначе…
– Обещаю вам и содействие, если есть возможность.
– Для меня не тайна, что вы можете отказаться и от меня, и от данного слова. Вот по этой-то причине я и не знаю, какого мне требовать от вас обеспечения.
– Так чем же я могу служить вашей светлости?
– Я желаю многого, уже обещанного мне кардиналом Мазарини, что вы должны подтвердить и требовать для меня.
Коадъютор улыбнулся.
– Я знаю, вы неуловимы, – продолжал де Бар, – и достанет ли у вас смелости дать мне бланк, то есть чистый лист бумаги с вашей подписью и вашей гербовой печатью?
– Почему бы и нет?
– Я имею право это требовать, потому что тайна, которую я вам выдам, стоит звания обер-гофмейстера, сотни тысяч экю и губернаторства в какой-нибудь провинции – и это по меньшей мере.
– По меньшей мере! Черт возьми! Звание обер-гофмейстера принадлежит принцу Кондэ; сотнями тысяч экю располагать может один кардинал; что же касается губернаторства, то на эти места назначаются люди властью самого короля… кто-то будет у нас королем?
– Что такое?
– Герцог ли Орлеанский, принц ли Кондэ или герцог Бофор?
– Ни тот, ни другой, Гонди, вы это поймете, когда узнаете мой драгоценный секрет.
– Я не желаю его знать.
– Потому что вы воображаете, будто он в ваших руках. Но клянусь вам, вы не знаете из него даже первой буквы. Кроме тех, кого он касается, он известен лишь мне и Жану д’Эру.
– Как же вы неразумны, герцог!
– Отчего?
– Скажите вы мне это прежде, тогда я никак не посоветовал бы вам подстрекать мужа против вашего «бешеного лотарингца». Пускай бы он завел интригу с красоткой Мартино и разболтал бы ей свою тайну. Женщина не скроет тайны, всегда выдаст.
– Вы не знаете моего лотарингца.
– И прекрасно. Это значит, что ключ от тайны у вас в руках.
– Так оно и есть.
– Хорошо, я дам вам бланк, на котором будут написаны только слова: «Обязуюсь доставить герцогу де Бару» – и потом моя подпись и печать.
– Да будет так.
Новый кардинал подошел к письменному столу, с улыбкой написал обещанные слова и, оставив пробел в три строки, расписался. Кончив это, он зажег свечу и, наложив слой сургуча подле своего имени, припечатал гербовой печатью в кольце, которое носил на пальце.
