Война амазонок - Бланкэ Альбер (мир бесплатных книг TXT) 📗
– Довольны ли вы – спросил он у де Бара, подавая ему обязательство.
– Вы – очаровательнейший человек, Гонди! С вами приятно вести дела, по крайней мере, вы-то не скряга.
– Конечно. Но именно это мое достоинство наименее ценится, – отвечал коадъютор, продолжая улыбаться.
Притворный нищий сложил бумагу и засунул ее за пазуху.
– Ну, теперь скажите, что это за тайна?
– Тайна, объясняющая, почему герцогиня де Монпансье оказывает сопротивление и не хочет быть женой короля.
– Верно, влюблена в кого-нибудь?
– Конечно.
– Не ждет ли она, когда овдовеет принц Кондэ, чтобы выйти за него?
– Нет, еще лучше.
– Так говорите же.
– Она любит Бофора.
Коадъютор покатился со смеху. Герцог с невозмутимым видом смотрел на него и только улыбался всем саркастическим выходкам величайшего скептика своего времени.
– Однако вы дерзкий лжец, герцог де Бар, – сказал, наконец, Гонди в виде заключения. – Возвратите-ка мне бланк, если ваша тайна ограничивается этим открытием.
– Я удивляюсь тому, до какой степени людское безумие всегда увенчивается успехом, до какой степени оно ослепляет даже умнейших людей.
– А может быть, вы и правы, – отвечал Гонди, вдруг впадая в раздумье.
– Понимаете ли, Гонди, если бы я желал просто повредить Бофору, мне для этого стоило бы лишь предупредить об интриге герцога Орлеанского. Но я подумал, что подобное орудие в руках такого искусного мастера, как вы, наделает чудеса.
Коадъютор был поглощен размышлениями.
– А что, любезный друг, – вдруг спросил он, – как вы думаете, нет ли у Бофора какого обязательства?
Тут де Бар рассказал, каким образом он подслушал эту государственную тайну, из чего, однако, Гонди не мог вывести никакого заключения, а де Бар продолжал:
– Если об этом узнает герцог Орлеанский, он оттолкнет Бофора; если узнает Кондэ, он непременно разорвет отношения с Гастоном.
– Если Гастон узнает, то принцесса выйдет за короля.
– Что вы, Гонди! Как это можно! Ведь вы тогда погубите все партии фрондеров и бросите их связанными к ногам кардинала Мазарини.
Коадъютор не поднимал глаз, собираясь с мыслями. Замечание де Бара осталось без ответа.
– Герцог, даю вам мое архиепископское благословение, – сказал, наконец, коадъютор, подтверждая слово делом. – Вы заслужили его, если хотите, я сейчас же заполню пробел вашими условиями.
– Это мы еще успеем, время терпит.
– Хорошо, и меня никто не гонит. Я не скажу, что сделаю из вашего секрета, вы все увидите сами.
– Я полагаюсь на вас, прощайте!
Притворный нищий спустился по узкой лестнице и, выйдя из дома, скоро очутился в преддверии храма Богоматери. Вдруг перед ним появился другой нищий – так внезапно, что казалось, вырос из земли.
– Гондрен! – воскликнул де Бар, узнав его.
– Тише! Не произносите моего имени!
– Вечно ты боишься!
– Еще бы! Братец красотки Мансо рыскает по улицам точно призрак, всюду поспевает, я уверен, что это он меня разыскивает.
– Чего же ты боишься? Это добрый малый, который не в силах дойти до рукопашной.
– А кто его знает, нет ли позади него какого-нибудь носильщика или острого лезвия?
– Так чего же ты хочешь от меня?
– Хочу вам сказать, что вчера Ле Мофф чуть было не убил Бофора.
– А ты веришь Ле Моффу?
– Еще бы не верить.
– Ах ты, простофиля! Ле Мофф для нас пропащий человек. Он столько раз промахнулся, так часто выпускал из рук Бофора, что ему нельзя верить.
– Положим, что так. Но важно то, что народ хотел его растерзать и с неистовыми криками провожал до самой тюрьмы. Теперь ведется следствие.
– Ну, так что же?
– А то, что он выдаст меня, покажет, что я его подкупил, а так как я нахожусь на службе у вашей светлости, то…
– А мне-то что за нужда?
– О! Ваша светлость, если вы это принимаете так спокойно, то мне и говорить нечего.
– Ты можешь спать как убитый.
– Вы не боитесь обличений?
– Я боюсь только прогневить моего короля, а правосудие никогда не покарает дворянина, получившего почетную рану на службе его величества и известного за самого верного и преданного слугу его первого министра.
– Вот и прекрасно: вы спокойны и я тоже.
– Теперь же, Гондрен, ты должен придумать средство, чтоб растолковать Маргарите, что если она хочет добровольно принять, как друга, того человека, который из любви к ней – понимаешь, из любви – завлек ее в замок Эвекмон, то ей будет возвращена маленькая сестра.
– Это не мудреная вещь.
– Если она откажет, скажи ей, что ей возвратят труп малютки.
– Она согласится.
– Сделай это, любезный, и твоя жизнь обеспечена.
– Сегодня же вечером все будет устроено. Я бегу.
– В добрый час, я люблю такое усердие. Беги, мой верный слуга, и Бог тебе да поможет.
Несколько секунд он смотрел вслед Гондрену, который вскоре скрылся в направлении Гревской площади, где горели великолепные фейерверки, и все окрестности были блистательно иллюминованы.
Но Гондрен не сделал и десяти шагов, как вдруг выскочил какой-то человек и стал поперек дороги.
– Это что! – закричал мнимый нищий, пятясь назад.
– А вот что, злодей! – воскликнул Ренэ, схватив его за горло.
– Ренэ Мансо!
– Это я, проклятый! Говори, где малютка? – спросил он и, не давая ему опомниться, смял под себя.
– Выпусти меня, изверг! – зашипел Гондрен.
– Не выпущу, пока…
Но Ренэ не успел кончить, потому что Гондрену удалось вытащить кинжал и воткнуть его в грудь бедного юноши.
Ренэ вскрикнул и повалился навзничь, выпустив из рук Гондрена. Он упал на мостовую, сильно ударившись головой о камень.
Гондрен бросился бежать, но через несколько минут успокоился и тихо направился к ратуше, сверкающей огнями.
Глава 10. Популярность
В древнем дворце купцов доброго города Парижа бал был в полном разгаре. Что называется, пир горой, потому что, во-первых об этикете не было и помину, а во-вторых, парламент в этот день назначил приговором цену за голову общего врага, ненавистного кардинала.
Советник Мартино, предложивший это требование от имени правительства, был героем дня. Даже его враги предсказывали, что быть ему после первых выборов президентом.
– Ты был красноречив, как ангел, – сказала Генриетта, обнимая его по возвращении с заседания.
– Кто тебе это сказал?
– Герцогиня де Монпансье прислала Жана д’Эра рассказать мне о твоих успехах.
– Опять Жан д’Эр!
– Полно, ревнивец, имей же полное доверие к твоей жене.
– Ты права, если тебе хочется, продолжай принимать Жана д’Эра по-прежнему, как будто ничего не было. Не надо давать повод злым языкам, которых спустили с цепи против счастливейшей семьи в Париже.
Вследствие взаимного согласия прекрасная советница была по обыкновению любезна с Гонтраном, занимавшим место в блистательной толпе, окружившей ее по случаю успехов ее мужа. Но ее веселое, насмешливое остроумие приводило в отчаяние молодого человека, который начинал уже возмущаться случаем, подчинившим его волшебной власти.
– Да, – говорил он ей, пользуясь шумом оркестра, – только смерть прекратит мою любовь, подвернется случай умереть, я не упущу им воспользоваться – будьте в том уверены.
– Запрещаю вам рисковать жизнью и приказываю вам обнажать шпагу не иначе, как только в случаях, когда опять можете заслужить похвалы и благодарность честных людей.
– Завтра герцог Бофор отправляется с войском, чтобы отрезать путь королевской армии, а меня там не будет!
– Это доставит мне удовольствие видеть вас!
– Жестокая! Вы смеетесь над самой чистой и страстной любовью…
– Нет, это не чистая любовь, потому что я не могу слышать о ней, не делаясь преступницей.
– Вы преступны?
– Как и всякая другая женщина, господин обольститель. Вы смотрите на вещи с вашей точки зрения, а не с точки истинной чести.
– Позвольте, однако…
