Хроники Потусторонья: Проект (СИ) - Хомутинников Юлиан "sirrum" (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
— Ну что ты ворчишь? Спал плохо — так что ж теперь поделать-то? Я сделал всё, что мог — вытащил тебя из сна, покуда он не стал кошмаром.
— Вообще-то он стал кошмаром, — возразил я. — Да ещё каким. Мне такие уже давно не снились… Точнее, те, что про Афган, они в каком-то смысле даже страшнее были, но там хотя бы всё понятно было. И Кати там не было. И Искажённого. И… и вообще, всего этого.
— Понимаю, — он сочувственно кивнул. — Значит, ты его видел? Этого… Искажённого?
— Да. И это было чертовски неприятно, знаешь ли. Я эту безликую морду нескоро забуду. Тем более, что скоро лично увижу… А ведь мы так и не знаем пока, как нам его победить… Кстати! А ты сейчас что-нибудь пишешь? Если уж прежние твои рассказы совпадали с моей жизнью, то, может…
Мо задумчиво смотрел куда-то мимо меня.
— Да, — рассеянно ответил он. — Я пишу сейчас очень непростую вещь… Хм, а ведь точно. Только он у меня не Искажённый. Я назвал его Серый Лорд.
— Серый Лорд?
— Ага. Звучит?
— Ну, я не специалист в таких материях. Не знаю, кто вообще выдумывал все эти нелепые прозвища для Теневых… Вроде бы когда-то Аналитический Отдел Колыбели был ещё и Отделом Пропаганды и Контрпропаганды, но это было давно, так что утверждать не возьмусь. Можно спросить Ват-У: думаю, она должна помнить… Кстати, а почему он Серый-то? Во сне он был более чем чёрный. И какой-то… полужидкий. И безликий. Мерзкие они твари, эти Искажённые. Интересно, может, Первый что-нибудь накопал о том, кем могут быть эти паразиты… Ладно. Так ты, значит, всё-таки пишешь?
— Пишу. Но я не думал, что… То есть я думал, что пишу вроде как постфактум. Ну, как все обычные писатели.
— Тогда скорее уж летописцы. Но что, если это не так? Что, если всё наоборот? Ты об этом думал, Мо?
Если честно, мне об этом думать совсем не хотелось. Но и не думать я тоже не мог.
— Думал. Я же тебе говорил: я не знаю, как это всё устроено. То есть, Межмирье конечно откликается на мои выдумки — но на то оно и Межмирье! А вот Мир людей или Мир Духов…
— А что, Мо, — криво ухмыльнулся я. — Может, напишешь, что мы этого твоего Серого Лорда победили и зажили долго и счастливо, а? А оно и сбудется? Что скажешь, старина? Ну что тебе стоит? Написал, и всех дел. Или, например, что он испугался и передумал атаковать Исток, и как-нибудь самоуничтожился, не доходя до места! А?
Он смотрел на меня серьёзно, наморщив лоб, как больная обезьянка.
— Понимаешь… Написать-то я напишу. Но как это отразится на вас — вот в чём вопрос. И отразится ли. Я не знаю, Герман Сергеич. Моя жизнь — очень странная штука. Здесь происходит много непонятных вещей, к которым я уже успел привыкнуть. И в то же время я не знаю, как моё творчество отражается на мире, и отражается ли. Может, это просто совпадения.
— Маловероятно, — отозвался я. — Случайностей не бывает, а совпадения — закономерность. Ладно, Радуга с тобой. Пиши свою историю, а там посмотрим, чем дело кончится. Поживём, как говорится, и увидим.
— Хорошо, — кивнул он, и тут же, не сдержавшись, заулыбался, прикрыв рот ладонью: — О, Герман Сергеич, к тебе гости пришли! И-и-раз-два-три!
На «три» Дверь Тёмного Дуба распахнулась, и в Кабинет ввалилась моя команда, ватага моя, — сытая, довольная, с улыбками от уха до уха. Мои мальчишки-девчонки — смеющиеся, перекидывающиеся какими-то репликами… Как какие-нибудь школьники, честное слово. И даже Шанталь, и даже Анка! Это всё Сонни, подумал я. Вальки бы на такое не хватило.
— Герман Сергеич! Доброе утро! Доброе утро! — закричали они наперебой. Смотреть на них без смеха было невозможно, и я улыбнулся сквозь послесонную хмарь и мутные мысли.
М-да, хорошее настроение мне бы не помешало, честное-благородное слово.
— Доброе, доброе. Ну как вы? Цветёте и пахнете, м?
— Да! Мы уже позавтракали! — сказал сияющий Сонни. — Не хотели вас будить, но Ват-У сказала, что нам стоит поторопиться. У нас ведь дела.
И то верно, подумал я. Права Ват-У, права, красносамурайская Кошка…
— Дела оно конечно, куда без дел-то. А вот… Спали-то хорошо? Снилось что-нибудь?
Они примолкли, призадумались.
— Вроде бы мне снилось, что мы с Шанталь опять в Тайнинке, вдвоём, — задумчиво сказал Валя. — Не помню, что там было, но сон хороший был.
— А мне снилось, что Валька меня создаёт, — Шанталь улыбалась, смотря куда-то внутрь себя. — Это было… приятное воспоминание. Совсем другая жизнь, спокойная и… светлая какая-то, что ли.
— А мне снилось, что я на учениях в Мире людей вместе с отрядом Кадетов Спецназа. Нас учили основам поведения среди людей, учили самым простым приёмам, — сказала Анка мечтательно. — Хорошее было время… То есть это я не в том смысле, что оно сейчас плохое! Герман Сергеич, вы не подумайте, ничего такого! Просто… сейчас же военное положение, жизнь тревожная. Вот я и… А тогда жизнь была спокойная, вот как Шанталь говорит.
— Да я понимаю, понимаю, — я невесело усмехнулся. Эх, ребята! Ничего-ничего, пробьёмся мы с вами, обязательно пробьёмся!..
— А мне ничего не снилось, — проговорил Сонни обиженно. — Совсем ничего. Просто проспал всю ночь, и всё.
Я взъерошил ему шевелюру:
— Знаешь что, дружище? Это, наверное, самый лучший вариант. Честно. Вот Мо не даст соврать. Верно, Мо?
Хозяин Кабинета кивнул:
— Да, Сонни. Герман Сергеевич прав. Иногда лучше вовсе не видеть снов.
Похоже, приободрить его нам удалось.
— А вам, Герман Сергеич, что-нибудь снилось? — полюбопытствовал Сонни.
— Да, Сантино. Мне снилась другая жизнь. Невозможная жизнь. Знаешь, внешне она была хороша, но… Но в итоге оказалось, что она куда хуже нашей с вами жизни.
— Почему? — спросил Валя.
— Потому что у той жизни не было будущего. Только прошлое, и то перевранное. А, чёрт с ним! Давайте-ка лучше обсудим наш сегодняшний план действий. Я рассчитывал съездить сегодня в Пушкино, поискать этого вашего художника. У кого есть идеи, где его искать? Пушкино — это как-то расплывчато.
— У меня есть, Герман Сергеич! — воскликнул Мо. Ребята удивлённо посмотрели на него, а он объяснил: — Всё просто. Во первых, с этим самым художником я некоторое время работал в одном магазине. Мы дружили. Димка хороший парень, он вам понравится, точно говорю. Вот. Где он живёт я, правда, не знаю… Так вышло, что я ни разу не был у него дома: он предпочитал приходить сюда. Но я могу сказать вот что: там, в Пушкино, есть подземный переход, возле которого продают картины…
— Где он находится? — решил уточнить я, но Мо только пожал плечами:
— Не знаю. В Пушкино.
— А поточнее?
— Говорю же: не знаю. Но там есть такой тип… Степан Степаныч Криворуков. Тоже художник, но такой, знаешь, от слова «худо». Спросите его про Димку, он наверняка знает! А ещё он, в смысле Димка, вчера с работы уволится. Он дворником работал, но с начальником общего языка найти не смог. Он человек необычный, Димка-то, и многим просто не удавалось найти с ним общий язык. Да и он и не стремился с кем попало общаться. Он очень самодостаточный человек, и всегда таким был, — закончил Мо. Я покачал головой:
— Обалдеть. Слушай, у меня идея! А что, если ты напишешь, ну там, в своей книжке, о том, где он жил? Мы его по этому адресу найти сможем?
Мо вздохнул:
