Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017 (сборник) - Дивов Олег Игоревич (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗
— Спасибо, что защитил меня.
— Говори поменьше. Ты сильно выдохлась, когда пела в участке. Напрасно, я бы справился. Смотри, холм уже рядом. Придётся пешком идти, здесь топкое место.
— Не смогу… ноги не слушаются.
— А я на что?
— Тебя накажут?
— Если возьмут. Поэтому ты… разбирайся с дверями, замками или что там у вас. Надо войти в холм — он будет наш бункер.
— Всё из-за меня… Зачем я вышла, ну зачем?..
Перед Шоном, мелькая, сменялись картинки ближайшего будущего. На службе в Гарде он уже не состоит. Осталось вычеркнуть из списков. Поймают — засудят, тюрьма обеспечена. Не поймают — объявят в розыск, придётся жить на нелегальном положении или валить с острова куда подальше.
Но сначала — спасти Куу. Стоит на неё взглянуть, и понимаешь, что без тебя она обречена. Даже если, как предсказывала Ройзин, Куу исчезнет, этим дело не кончится. Обвинят в убийстве и будут правы. Похитил — увёз — пропала. Доказывай потом, что растворилась в воздухе. Для суда это не аргумент.
— …сидела бы, сидела… и уснула. Тихо, темно, сны летают… А мне захотелось солнца, ветра, чтобы простор кругом… Увидеть, куда мама ушла… Стыдно, что тебе из-за меня придётся мучиться. Прости, пожалуйста… Вам нельзя сходиться с нами, жить под одной крышей…
— Не бери в голову. — Шон рулил, стараясь вести машину ровней.
Что, если свернуть к баракам? У бойцов есть еда, поделятся. Да, пожалуй, и приютят Куу, даже если поверят, что она ши. Но — нет, не вариант. Гарда идёт по следу, наводить её на партизан опасно — голуэйцы народ ненадёжный, всегда англичанам угождали. И будет ли Куу лучше у печки в бараке, чем в холме?.. Навряд ли.
— Всё, дальше колёса увязнут, а ноги пройдут. Позволь взять тебя на руки, детка.
Она стала куда легче, чем вчера, хотя на вид совсем не похудела. Похоже, остатки жизни вправду испарялись из неё, как из откупоренной бутылки.
А над холмом светился голубой небесный купол, медленно дул свежий ветер, несущий запахи озёр и увядших трав. В вышине плыли белые облака. Шон восходил по склону, словно по лестнице в небо. Впереди будто росли, возвышаясь всё громадней, три серых менгира. Снизу казалось — каменные столпы так велики, что облака задевают за них.
Поднявшись на вершину холма, Шон подошёл к столпам вплотную. Грубо обтёсанные, стоящие треугольником, они были слабо наклонены друг к другу, к середине.
— Вот мы и пришли. Теперь открывай. — Сержант опустил девчонку наземь. Оглядевшись, она сделала шаг, другой, потом пошла бодрей и остановилась, лишь коснувшись ладонями каменной глыбы.
Пока Куу что-то шептала, гладила неровный известняк, Шон обошёл вершину. Отсюда открывался неплохой обзор окрестностей — блеск множества мелких озёр к востоку, холмы и низины. Побуревший от осенних холодов пейзаж лишь местами отсвечивал зеленью.
Вдали возникла движущаяся тёмная точка, меньше букашки, — полицейский фургон.
Янки оказался ушлым малым. Похоже, ход мыслей Ройзин повторялся в его голове как в зеркале — холм это дом, все возвращаются домой.
— Скорее, Куу. Они едут сюда.
— У меня ничего не получается!.. — В её голосе слышались слёзы.
— В чём дело?
— Силы мало… или холм совсем закрылся… — Опираясь на камень, Куу сползла вниз, поджала ноги и спрятала лицо в коленях.
— Плоховато… — Шон следил за приближавшейся машиной Гарды. Вот, остановились. Выбрались наружу, глядят в его сторону. Янки — его видно по светлому пальто — машет рукой, а гардай рядом с ним…
Поднимает карабин!
Вовремя отскочив за столп, Шон услышал выстрел и визг пули, рикошетом отскочившей от камня.
И как тут быть? Их стволы серьёзней пистолета, прицел метров на триста. Обложат — не высунешься. На штурм вряд ли осмелятся. Камни дают надёжное укрытие и позволяют перебежками менять позицию, а гардаи — на открытом месте.
— Я им спою, — напрягшись, Куу встала и шатко побрела к Шону. Тот едва успел её перехватить, чтобы не вылезла на линию огня — сгрёб, прижал к себе и зашептал:
— Не вздумай. Молчи. Ты насквозь светишься, еле тень отбрасываешь…
Они там, внизу, взвесили все риски и взялись за мегафон:
— Сержант Мэлони, одумайтесь. Ваше положение безнадёжно. Мы вас не выпустим отсюда. Через три часа прибудет штурмовая группа, тогда вам конец. Сложите оружие и выходите с поднятыми руками. Вы не сделали ни одного выстрела по полицейским, не применяли к ним насилие — это зачтётся при судебном разбирательстве. Я, старший офицер Дарси, гарантирую подтвердить это в суде, как и вашу добровольную сдачу с повинной…
— Не зажимай мне рот! — слабо выкручивалась Куу. — Мой дом! Я могу делать, что хочу!..
— Если запоёшь — погибнешь.
— Пусть. Зато им не достанусь!
— Ты должна жить, детка.
— Я хочу, но… Уже некогда. — Она перестала вырываться, отстранила Шона, опустилась на колени. Погладила траву, словно кота. — Вот этот день — и всё. Но я… рада. Мне было так хорошо с вами!.. На самом деле вы, люди, лучше, чем кажетесь. Но мне пора…
— Даю десять минут на размышление! — продолжал каркать мегафон в руках старшего офицера. — Если через десять минут вы не выйдете из-за камней, сдача с повинной не будет засчитана!..
— И день такой солнечный… — Куу легла на спину, раскинув руки, а мрачный Шон стоял над ней, сжимая в ладони рукоятку пистолета. — Люблю эту землю. Здесь я была счастлива.
Сквозь её лицо Шон неясно различал примятую траву. От глаз Куу на виски стекали капли. Точь-в-точь как у её матери, когда перевернули тело под дождём.
— И дальше будешь, — проронил он, опускаясь рядом. — Должна — значит будешь. Давай меняться.
— Как — меняться? — Куу удивлённо приподнялась.
— Лежи. Как Ройзин сказала — судьбу на жизнь.
— Ты что?..
— У меня впереди ничего хорошего. Если выживу в тюрьме, сопьюсь на воле. Без Уны здесь темно. А для тебя всё-таки шанс. Вот, держи на счастье, — вложил он полугинею девочке в ладонь.
— Это мне? — вгляделась она в золотой солнечный отблеск от монеты.
— Да. Представь, в какой красоте ты окажешься. Там будут ветер и холмы, как твоей маме нравилось. И не гляди на меня. Смотри на небо, Куу. Смотри на облака. Смотри, какие они красивые!..
Он отодвинулся от Куу, приставил пистолет себе к виску.
Мысленно попросил Бога: «Смилуйся над девчонкой».
За себя-то что просить, с собой всё ясно. А ей, невинной, не за что страдать.
И глаз не закрыл, когда нажал спуск. Ирландец даже Костлявой в лицо смотрит — что рыбак в последний шторм, что республиканец в последнем бою.
Грохот выстрела оглушил Куу, бросил её вверх, к белым облакам. Невесомая, она в полёте оглянулась и увидела, что обмякший Мэлони лежит, распластавшись у камня.
А самой её рядом с ним не было.
С опаской, держа оружие на изготовку, гардаи подкрались к столпам, из-за камней заглянули на травянистую площадку между ними. Потом дали знак старшему офицеру и американскому антропологу, которые держались в отдалении.
На лице янки слева вспух багровый кровоподтёк, веки так отекли, что глаз не открывался. Кровь из носа запачкала его пальто; кроме того, сержант выбил ему пару зубов. Но американец, кое-как убедившись, что левый глаз остался зрячим, словно забыл о травме и теперь сновал возле камней.
Он никак не мог поверить в такой сокрушительный провал. Видеть живую ши лицом к лицу — и упустить! Ведь всё было готово, только закинуть девчонку в фургон, раз-два, и она уже на базе, потом самолётом через океан…
И какой-то сержант из паршивой ирландской глубинки опрокинул все планы!
Собрав гардаев, янки жёстко объявил им:
— Ищите её. Она не могла далеко уйти. Переройте всё, хоть под землёй найдите.
Но Куу была далеко. Очень далеко. Так далеко, что ему и не снилось.
Такая вот история, ребята.
Приезжий янки со своими следопытами облазил все болота, все холмы, даже рыл под камнями, а ни черта не нашёл. Куда ему!.. Никто из местных помогать не вызвался, даже за доллары. А Лэм О’Лири так прямо плюнул янки на ботинки — иди, мол, в ад со своими деньгами, оборотень заморский, и чтоб твоя морда навсегда такой осталась.
