Воля Небес (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич (книга жизни TXT, FB2) 📗
Старик долго молчит, затем его глаза загораются былым огнём:
— Да будет так! Пусть хоть что-то останется после меня, кроме могильного камня, — он достаёт из-за пазухи незамысловатый талисман в виде перьев журавля и передаёт мне, произнося слова клятвы.
— Надеюсь, он получит то, что заслуживает! — на прощание бросает патриарх.
— Можете не сомневаться. Я вас не подведу, — моя решимость не уступает его словам.
Вернувшись к Феррону, понимаю, что у меня остался всего один день до начала турнира, где спустя долгое время отсутствия должен появиться Альдавиан. Однако у меня всё ещё нет одной трупоедами проклятой печати!
— И что ты собираешься делать? — задаёт вопрос Наоки, вскинув на меня встревоженный взгляд.
— Лучшего времени, чтобы бросить вызов Императору, больше может и не представиться. Остаётся только верить в Изаара. Я отправлюсь на турнир!
Глава 34
Я прибываю на турнир, который должен состояться на центральной столичной арене Семи Сильнейших. Долгое время после окончания внутренних войн и объединения разрозненных земель в единую Империю, покрывшую весь материк, здесь проводились сражения лучших адептов из провинций вместо кровопролитных битв.
Сегодня я пришел сюда, чтобы изменить устоявшийся порядок. Мирным путем, а не бессмысленным кровопролитием, как поступает Альдавиан, я хочу принести Империи долгожданный покой. Потребуется смерть лишь одного, если он не захочет отречься от престола, подчинившись древнему закону. Честно говоря, я не питаю надежд на мирный исход.
Арена представляет собой высокое сооружение, напоминающее огромную чашу из темного, отполированного до зеркального блеска камня. До становления Империи это место носило иное название — Кольцо Испытаний. Его стены хранят эхо тысяч и тысяч поединков, прошедших здесь за минувшие эоны.
Сегодня здесь невероятно многолюдно: собрались не только знатные кланы, чтобы выставить своих бойцов и посмотреть на мастерство других, но и жители со всех окрестных земель. Немало путников также приехало издалека, чтобы увидеть этот турнир своими глазами.
Каменные уступы, на которых располагаются зрители, украшены древними барельефами, изображающими сцены величайших сражений минувших дней. Между ними алыми линиями тянутся формации, начинающие светиться, когда бой достигает своей кульминации, будто сама арена оживает, впитывая энергию схватки. Однако это лишь одно из ее назначений.
Я располагаюсь ближе к ристалищу, наблюдая за аристократами в ложах. Император в блестящих золотых доспехах восседает на троне, установленном на массивной базальтовой платформе. Она выдается вперед и нависает над трибунами. Альдавиан окружает многочисленная свита, но сияет он ярче самого солнца.
Центр арены — идеально круглая платформа из тёмного неизвестного камня, покрытая мелкими узорами. Эта вязь имеет древнее происхождение, как и та, с которой я столкнулся в тюрьме, когда освобождал Айко и возлюбленную Лиана. Они тоже сейчас здесь, как и многие, рискнувшие встать на мою сторону.
Узоры сдерживают Ки, не давая ей вырваться за пределы арены, что позволяет зрителям оставаться в безопасности. Насколько мне известно, никто так и не смог их повторить.
На противоположных концах площадки расположены Врата Вызова, а ее окружает ров, по краям которого стоят статуи древних чемпионов. Их безжизненные глаза следят за битвой, словно бессмертные судьи. Подле каждой статуи установлены чаши с ревущим пламенем.
Звук на арене — это отдельная история. Даже шёпот с арены отражается гулким эхом, а удар оружия об оружие разносится, как раскат грома. И дело тут не столько в техниках, а в чудесном мастерстве древних строителей, сумевших возвести здание так, что звук — от крика до вспышки техники — заставляет зрителей чувствовать каждый миг боя, будто они сами стоят в эпицентре битвы.
Наблюдая за поединками, следующими один за другим, я пытаюсь связаться с Изааром. Мне удалось мысленно пообщаться с ним ранее, и он обещал прибыть вовремя, но его всё ещё нет, а на мой зов он больше не отвечает.
Все встревожены текущей ситуацией. У меня так и нет последней печати. Несколько раз меняя облик, я общаюсь со своими сторонниками. Однако южанин так и не объявляется. Когда солнце начинает клониться к горизонту и наступает финальный бой между представителями двух знатных кланов из центральной провинции, я принимаю решение действовать.
Один из них, парень в ханьфу, вышитом золотом, стоит над поверженным противником, и тот склоняет голову, признавая поражение.
— Я сдаюсь, — шепчет окровавленный адепт.
— Громче! Скажи так, чтобы все услышали! — требует победитель.
Я решаю действовать, чтобы не упустить свой шанс. Спускаюсь в самый низ. Несмотря на ров вокруг арены, в качестве дополнительной меры безопасности, площадку окружает частое кольцо стражи. Перемахнув через него одним стремительным невесомым прыжком, оказываюсь возле ошарашенного происходящим победителя турнира.
Император как раз встаёт с трона, чтобы поприветствовать победителя, но его лицо кривится при виде меня.
— Как тебя зовут? — украдкой спрашиваю у ошарашенного парня, и он называет свое имя. — Не будем обесценивать победу Кенто из клана Вечной Долины, — громогласно объявляю я, сбрасывая маскировку, и кивком даю им понять, чтобы уходили.
Те, вблизи ощутив мою реальную силу, не смеют спорить.
— Ты смеешь прерывать священный турнир⁈ — в голосе Альдавиана клокочет ярость. — Этот день должен был прославить нашу очередную победу над демонической ордой, а ты, бесчестный изменник, оскверняешь его своим присутствием!
К арене выдвигаются мосты, и по ним тут же устремляется дворцовая стража. Их доспехи сверкают в лучах солнца, копья нацелены мне в грудь. Я медленно выпрямляюсь и позволяю своей ауре вырваться наружу.
Первая волна Ки заставляет передовой отряд бойцов пошатнуться. Вторая — отбрасывает самых храбрых, подобравшихся слишком близко. Их тела, словно сорванные ветром листья, отлетают назад, сбивая с ног тех, кто бежал следом. Третья волна накрывает арену целиком.
Звуки исчезают один за другим. Сперва смолкает топот бегущих ног, затем лязг падающих копий. Гвардейцы валятся один за другим — кто-то, сражённый мощью ауры, теряет сознание прямо на бегу, кто-то успевает упасть на колени, в шоке хватая ртом воздух, прежде чем провалиться во тьму. В считанные мгновения вокруг меня образуется пустое пространство, усеянное неподвижными телами элитных бойцов Императора.
По рядам зрителей пробегает волна осознания, и ропот изумления прокатывается по трибунам, когда знатоки боевых искусств понимают — моя мощь сравнялась с силой самого Альдавиана. В наступившей тишине я делаю шаг вперёд, и даже уцелевшие, самый стойкие воины невольно отступают, не в силах противостоять одному моему присутствию.
— Разве за этим ты собрал здесь всех, вероломный государь⁈ — мой голос набирает силу в наступившей тишине. — Ради того, чтобы прославить победу? Не для иной цели?.. Воистину правы были древние, когда говорили, что нет хуже лжи, чем та, что прикрывается святостью, — с усмешкой качаю головой, пока ноздри Императора раздуваются от гнева.
— Уберите его! — кричит какой-то чиновник.
— Пускай говорит! — наперекор ему вопит иной аристократ.
По трибунам прокатывается ропот, и простолюдины присоединяются к хору чужих голосов. По лицу Императора вижу, что он взбешён этим, но всё-таки поднимает руку, пытаясь взять ситуацию под контроль.
— Говори, предатель! И помни, что эти слова станут для тебя последними.
Он делает еле заметный жест глазами и, стоящий у него за спиной Нобору, глава Теней, исчезает. Я же чувствую, как кольцо убийц незаметно стягивается вокруг арены. Альдавиан просто тянет время, чтобы захлопнуть ловушку, когда будет уверен в своих шансах на победу.
— Приветствую всех собравшихся — и простых жителей Империи, и глав знатных кланов, — я выполняю поклоны по сторонам света. — Народ имеет право знать правду о том, кто и какими методами правит нашей страной. Этот турнир — лишь ширма, призванная отвлечь внимание от того, что происходит сейчас в столице. Пока вы наслаждаетесь зрелищем, Император готовит ловушку. Конклав знатных семей, те немногие кланы, что пережили его чистки, должны были собраться здесь якобы для совета. Но истинная цель совсем иная — взять их наследников в заложники, чтобы окончательно подчинить себе последних несогласных.
