Восточные страсти - Скотт Майкл Уильям (электронная книга TXT) 📗
— Прошедший год я почти полностью посвятил обдумыванию путей выхода из нашего финансового кризиса. Я старался найти принципиальное решение. Теперь я считаю, что мне это удалось. Компания первой освоила производство клиперов, и на этом была построена концепция бизнеса. Так что ничего случайного нет в том, что нынче мы выросли по меньшей мере в четыре раза. Вот поэтому я и хотел заглянуть — что же дальше, за клипером? Не поймите меня превратно — я предан клиперам всей душой. Такой корабль никогда до нас не ходил по морям и океанам, и лучше его уже ничего и никому не создать. Это совершенное парусное судно. Но я не мог отступиться от мысли, что необходимо ставить на воду суда нового поколения — те, которым не страшны перемены ветра и погоды и которые будут ходить всегда точно по нашему расписанию.
Чарльз и Хомер быстро переглянулись. Искушенный моряк всегда знает, что успех плаванья на добрую половину зависит от благоприятной погоды. Можно запланировать что душе угодно, можно перекраивать и так и сяк расписание, но один небольшой шторм может загубить на корню все благие намерения.
— По-моему, ты грезишь, Джонни, — сказал Хомер.
Джонатан захохотал и покачал головой.
— Вы же знаете, что я весь год дотошно изучал паровые машины. Сказать правду, этой идеей еще полвека назад воспользовался некто Роберт Фултон, который построил по эту сторону Атлантики первый в мире пароход. Он и был первым. Корабль, конечно, был невелик, но вполне пригоден для озер и рек. В течение почти полувека пароходы не знают другого удела.
Хомер выпятил губу и задумался.
— Для береговой торговли между штатами пароход еще может сгодиться, — сказал он. — Но он совершенно неприемлем для перевозки крупных партий груза и большого числа пассажиров. Он их просто не потянет.
— Это мне известно, — ответил Джонатан. — С этой помехой сталкивались все владельцы пароходов. Первые из них стремились заменить винтовое колесо гребным. Но, надеюсь, вам понятно, что иметь гребное колесо в открытом море и опасно, и неэффективно. Итак, я провел собственные исследования. Они и приковали меня к этой верфи, на которой происходили испытания по вечерам и уик-эндам.
Он открыл ящик стола и извлек оттуда несколько моделей, которые аккуратно расставил на письменном столе.
— Самым слабым местом у кораблей с паровой тягой был все-таки их размер, — сказал Чарльз. — Ты хочешь сказать, что тебе удалось решить эту задачу?
— Во-первых, не до конца, а во-вторых, не мне одному, — сказал Джонатан. — Я посмотрел, что делалось за рубежом, особенно в Англии и Гамбурге, где развитию в этой области уделяют много внимания. Проблема же в том, чтобы добиться установки достаточно мощного двигателя на больших судах, предназначенных для перевозки множества пассажиров и крупного груза. Мы подошли совсем близко к ее решению, хотя, может быть, правильнее будет сказать, что мы уже его знаем. Полдюжины строителей — и нет смысла скрывать, что одним из них был я, — проводили испытания с гребной осью, построенной по принципу винта. Создается впечатление, что такая установка идеально предназначена для использования силы пара и значительно повышает возможности такого судна. А это, в свою очередь, означает, что вскоре мы сможем приступить к строительству огромных кораблей, способных перевозить невиданное количество груза и пассажиров.
— В каких цифрах выразится это «невиданное количество»? — недоверчиво спросил Хомер.
Джонатан взглянул на него и не смог скрыть улыбки.
— Поначалу, — небрежно ответил он, — в ближайшем будущем это будут пароходы с грузоподъемностью вдвое большей, чем у самых мощных наших клиперов. Что касается людей, готов поручиться, что пятьдесят пассажиров смогут разместиться на таком пароходе со всеми возможными удобствами. Причем лет через десять не останется человека, кого этот факт будет способен удивить.
Его беспечный тон переполнил чашу терпения слушателей. Чарльз, не в силах усидеть на месте, одним прыжком вскочил на ноги и зашагал по кабинету от стенки к стенке. Хомер же начал беспокойно грызть черенок своей трубки.
— Нам следует взяться за расширение наших цехов и построить два или три новых здания.
Чарльз только присвистнул в ответ.
— Я полагаю, что нам не придется еще раз перекраивать схему движения кораблей. Мы не будем снимать с линий парусные суда. Рынок еще долгие годы не обойдется без клипера, как не обойдется он и без его предшественников.
— Одним словом, ты предлагаешь коренную перестройку и громадные вложения.
— Гигантские вложения, — спокойно согласился Джонатан.
— А это значит, что ты предлагаешь снова всем ломать голову в поисках капитала! — провозгласил Чарльз.
Джонатан кивнул.
— В этом и заключается неувязка. Нам потребуется не менее миллиона долларов, и они пойдут на оборудование и наем рабочей силы, чьими руками и будут построены суда, на которых, можно сказать, «Рейкхелл и Бойнтон» вплывет в двадцатое столетие.
— Откуда, черт побери, нам явится миллион долларов, — вскричал Чарльз, — когда мы еле-еле удерживаем флот на плаву и с трудом сохраняем достигнутый уровень?!
— Не могу ответить на твой вопрос, Чарльз, — сказал Джонатан. — Понятия не имею, откуда мы сможем взять эти деньги. Могу только сказать, что с самого начала своих изысканий я исходил из предположения, что, когда подойдет время, деньги мы так или иначе достанем. Я оставался при этом мнении всегда, придерживаюсь его и сейчас. Я просто не могу представить себе, что компания уступит кому-то передовые позиции в судостроении, — и это после того, как мы спустили на воду первый клипер. Пароходы вскоре полностью изменят все представления человечества о мореплавании, и мы с самого начала должны быть первыми в этом деле. Я считаю, что это — самое главное.
Чарльз кивнул. Он, кажется, полностью согласился с кузеном. Хомер смотрел на них, стоящих друг против друга с горящими глазами, решительно сжав челюсти, и не мог не восхищаться ими. Вот когда можно было понять, почему «Рейкхелл и Бойнтон» находятся всегда на первых рубежах отрасли, почему эти двое мужчин, постепенно перенимавших бразды правления от своих отцов, с такой верой глядят в будущее! Оба были нацелены на успех и меньше всего хотели думать о том, что препятствия, ожидавшие их, непреодолимы.
— Многие технические вопросы еще недоработаны, так что нет смысла торопиться прямо сейчас начинать производство пароходов, — сказал Джонатан. — Скажем, не так давно была получена смесь для окраски внешних поверхностей, которая должна быть надежной и прочной. Или вот: исследования, которые проводились в Ливерпуле и Дептфорде в Англии, показали, что компас может давать верные показания в условиях металлической обшивки.
Всем троим было известно, что с помощью паровых машин человек уже пересекал Атлантику. Первым было судно под названием «Саванна», которое проделало путь из Саванны, штат Джорджия, в Ирландию в 1819 году. Наиболее прославленный трансатлантический переход был осуществлен на «Великом Западе» из Бристоля в Нью-Йорк за пятнадцать дней. На этом корабле можно было разместить до тринадцати тонн груза, и он считался равным клиперу, но между тем при благоприятном ветре не смог бы состязаться с ним в скорости. А в 1840 Самюл Кьюнард открыл новую трансатлантическую линию, на которой были задействованы совершенно одинаковые, построенные по единому чертежу, относительно недорогие суда.
Но наиболее существенным достижением, по убеждению Джонатана, явилось изобретение принципа винтовой оси, запатентованное в 1836 году англичанином и шведом Первые суда, построенные в соответствии с этим проектом, были невелики, но благодаря устройству двигателя обладали отличными ходовыми качествами при скромной себестоимости; Джонатан не ошибся, посчитав, что именно это изобретение более чем все остальные, приблизило человечество к широкому применению паровой машины.
— Сколько, но твоим подсчетам, у нас есть времени? — спросил Хомер. — Когда мы должны начать производство кораблей с паровым двигателем?
