Слушай Луну - Морпурго Майкл (читать книги онлайн полные версии TXT, FB2) 📗
Так что этим летом для Альфи, как и для многих других, появление Люси Потеряшки – так ее стали звать на островах – стало чем-то вроде отдушины. Она позволила всем на время отвлечься от несчастного Джека Броуди и гибели Мартина и Генри. Мрачная тень войны словно слегка отступила. Люси Потеряшка дала островитянам новую пищу для разговоров. Домыслы цвели пышным цветом. Разгул фантазии поражал размахом. Слухи ходили самые разнообразные – их правдоподобие или неправдоподобие никого не волновало. Версии и теории множились на глазах, в ход шли любые предположения – нужно же было докопаться до истины. Как Люси Потеряшка очутилась на Сент-Хеленс в полном одиночестве, имея при себе лишь потрепанное серое одеяло и облезлого плюшевого медведя с одним ухом и кроткой улыбкой.
Как она туда попала? Сколько там пробыла? И кто она вообще такая? Всем хотелось разузнать про нее побольше, а если получится, то хотя бы одним глазком и взглянуть на нее. Горстка самых любопытных даже отправилась в плавание на Сент-Хеленс, чтобы прочесать чумной барак и сам остров на предмет всего, что могло бы пролить хоть какой-то свет на эту историю. Вернулись они с пустыми руками. Наверняка было известно лишь то, что странную девочку зовут Люси, что это единственное сказанное ею слово и что Большой Дэйв Бишоп нашел в чумном бараке плюшевого мишку и одеяло, видимо принадлежавшие Люси. Большой Дэйв рассказывал о своей находке направо и налево, но, верный своему слову, о метке с именем помалкивал. Короче говоря, особенно уцепиться островитянам было не за что. Однако, лишенные каких бы то ни было достоверных сведений, они с лихвой возмещали их выдумками.
Истории обрастали все более и более фантастическими подробностями. Говорили, что Люси глухонемая и потому наверняка «малость не в себе», как дядя Билли. Если его звали Билли-Приплыли, то ее стали звать Малахольной Люси. Другие считали, что ее мать, должно быть, умерла в родах, а ее отвез на Сент-Хеленс и бросил там жестокий отец, которому надоело кормить такую дочь.
Ходили также слухи, что она якобы была ребенком одного из тех бедолаг, которых оставили в карантине в чумном бараке многие столетия назад, что она давным-давно погибла там и с тех самых пор бродила по острову – затерянная душа, маленький призрак. А может, она упала за борт какого-то корабля из тех, что бороздили Атлантику, а проплывавший мимо кит спас ее и вынес на берег. Такое вполне могло произойти, утверждали некоторые. Разве библейский Иона не спасся точно таким же образом? И разве преподобный Моррисон совсем недавно не упомянул в своей проповеди об Ионе, уверяя всех, что истории из Библии – не просто истории, а чистая правда, Божье слово, Божья истина?
Но пожалуй, самой фантастической и определенно самой популярной из всех теорий была история про русалку – Альфи частенько слышал ее на школьном дворе. Люси Потеряшка на самом деле была русалкой, да не простой, а знаменитой русалкой из деревни Зеннор, которая приплыла к островам Силли с берегов Корнуолла [3] много лет назад и вышла из моря на Сент-Хеленс. Там она сидела на берегу, пела сладким голосом и призывно расчесывала волосы, заманивая, как это в обычае у русалок, проплывающих моряков и рыбаков. Только она отрастила ноги – поговаривали, что русалки могут это делать, примерно как головастики. Разве у головастиков каждую весну не отрастают лапы вместо хвостов? Ну да, может, они не поют песен и не расчесывают волос, но лапы-то у них отрастают? Все эти истории были настолько невероятными, что казались откровенно бредовыми, смехотворными и попросту невозможными. Но это никого не волновало. Они были занятными и увлекательными, видимо, именно поэтому загадка Люси Потеряшки в то лето много недель подряд оставалась главной темой всех островных пересудов.
Большинство островитян, когда давали себе труд задуматься, понимали, что должно быть какое-то более логичное, более разумное объяснение, почему и как Люси одна оказалась на Сент-Хеленс и каким образом девочка смогла там выжить. Все прекрасно понимали, что если кто-то и знал правду, то, скорее всего, Джим Уиткрофт или Альфи, которые нашли ее, или Мэри Уиткрофт, которая ухаживала за ней на ферме Вероника. Если кто-то и знал все, так только они. Конечно же, они и в самом деле все знали. Но уж, ясное дело, они-то держали рты на замке насчет Люси – как и насчет Билли с тех самых пор, как Мэри доставила его из больницы. И о Билли-Приплыли лучше не лезть с расспросами, это все давно усвоили, а то ведь Мэри, того и гляди, в горло вцепится. Но Билли-то ладно – если подумать, он все же родня. А Люси Потеряшка – какая она родня? Она чужая, девочка-загадка. Поэтому стоило кому-то из Уиткрофтов выйти из дому, как на него тут же набрасывались с бесконечными расспросами и суждениями.
Мэри по большей части удавалось держаться от них подальше, избегать этого назойливого вмешательства в их жизнь. Без особой нужды она за пределы фермы не ходила. Но ей все-таки приходилось оставлять Люси дома одну и по меньшей мере дважды в день совершать вылазки за ворота, чтобы навестить дядю Билли, принести ему еду и худо-бедно у него прибраться. Его Мэри заставала когда в сараюшке, когда на чердаке, а в последнее время все чаще в Зеленой бухте, на палубе «Испаньолы», – но всегда за каким-нибудь делом.
Она носила ему еду, стирала его белье, прибиралась у него и ухаживала за ним уже пять с лишним лет, каждый божий день с тех самых пор, как привезла его домой из больницы в Бодмине, из психиатрического отделения, или из сумасшедшего дома, как все его называли. По пути до Зеленой бухты и обратно она то и дело сталкивалась на берегу с кем-нибудь из соседей. Некоторые – она знала это – специально околачивались там с целью подкараулить ее и принимались забрасывать вопросами о Люси Потеряшке. До появления Люси такие встречи отчего-то были редкостью. Но Мэри долгих бесед ни с кем не заводила.
– У девочки все хорошо, – твердила она. – Она идет на поправку. Все хорошо.
Ни на какую поправку Люси не шла. Приступы кашля теперь случались пореже, да и сам кашель сделался не таким хриплым, но по ночам ее по-прежнему не отпускало. А иногда слышно было, как девочка негромко постанывает – Альфи утверждал, что это скорее какая-то мелодия, которую она без слов напевает себе под нос. Но, прав он был или нет, звук этот был полон печали. Мэри подолгу лежала без сна, прислушиваясь и не находя себе места от беспокойства. От постоянного недосыпа она уже еле держалась на ногах. Всех, кто являлся к ним на порог якобы «просто заглянуть по-соседски», а на самом деле хотя бы одним глазком увидеть Люси, Мэри без лишних слов спроваживала прочь. Ее ледяной прием в конце концов отбил охоту соваться к Уиткрофтам даже у самых упорных.
Джиму же приходилось иметь дело с бесконечными расспросами о Люси Потеряшке куда чаще. Хочешь не хочешь, а ему надо было чинить сети и крабовые верши на берегу Зеленой бухты, где в подходящую погоду занимались ровно тем же самым все рыбаки острова. Надо было проведывать картошку и цветы на поле. Надо было возить с берега водоросли на удобрение и собирать плавник, чтобы было чем топить печь зимой. Куда бы он ни пошел, чем бы ни занимался, – повсюду были люди, друзья и родня, и все они норовили при каждом удобном случае подступиться к нему с вопросами.
Если уж совсем начистоту, Джим первое время даже радовался своей неожиданной славе. Это они с Альфи нашли Люси Потеряшку. Это они привезли ее домой. Всеобщее внимание и восхищение ему не досаждали. Но через неделю-другую все это уже начало надоедать. Слишком много было вопросов – как правило, одних и тех же, – слишком много старых избитых острот и плоских шуток, отпустить которые считал своим долгом едва ли не каждый встречный, еще издали завидя его с дороги или с проплывающей лодки:
– Ну как, Джим, еще-то русалок не наловил?
Он пытался отшучиваться, пытался не злиться, но с каждым днем это давалось ему все труднее и труднее. К тому же его чем дальше, тем больше беспокоила жена. Она выглядела до предела измотанной и ничуть не походила на всегдашнюю оживленную Мэри Уиткрофт. Он пытался осторожно намекать, что, возможно, она переоценила свои силы, когда вызвалась выхаживать Люси Потеряшку, ей дай бог дядю Билли бы обиходить, так что, может, лучше бы им найти кого-то другого, кто согласился бы взять Люси к себе. Но Мэри даже слышать об этом не желала.
