Безымянные боги (СИ) - Жеребилов Иван (книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— Знамо, что, — пожал плечами отрок. — В полон предлагал пойти. Говорил, что нет у нас перед Великосветьем ни долгов, ни заветов.
— А вы?
— А мы ему и ответили, дубиной по репе.
— Выходит, живыми хотел взять вас?
— Выходит так, отче. — отрок наморщил лоб, припоминая. — Он ещё баял, что ему самому-то мы хоть живыми, хоть мёртвыми сгодимся, но не его воля была.
— Вот, значит, как… — не глядя на отрока, пробормотал Твёрд, а вслух сказал: — Как на упырей нарвались?
— А того, отче, и не ведаю. Отродясь на том месте их, не встречали. Слишком уж близко к границе, и света много, и разъезды да пешие отряды часто ходят, а тут… три десятка меченных.
— Вот именно, — постучал по столу узловатым пальцем чародей. — А почему они там так неожиданно появились?
— Того не ведаю, отче.
Твёрд только вздохнул горестно и пояснил:
— Вас они ждали. Смекнул? Именно вас. Не конных, не латников с рогатинами, а отроков, пусть крепких да умелых, но отроков.
— Да, как же так, отче?
— А вот так, парень. Выходит, кто-то им обсказал, как пойдёте и будь они похитрее, не было бы ни подвигов твоих, ни рубцов в боях полученных. Разорвали бы вас на кусочки, да раскидали бы по закоулочкам. На то и расчёт был.
— Так, а кто им обсказал-то? — озадачился Ждан, которому окончательно перестало нравиться, куда зловредный старик клонил.
— Значит, есть кому, — поднял палец вверх волхв. — Значит, сидит кто-то в крепости, да добрых людей упырям, да вурдалакам за злато или обещания сладкие продаёт. Смекаешь?
— Да, как же так, отче?
— Ну вот, опять замычал, как телок, — сокрушённо произнёс Твёрд. — ты слушай, что тебе человек старый говорит, да на ус свой жидкий мудрость наматывай, а дивиться, да зубы от бессилья крошить потом будем. И сейчас, Ждан, я тебе говорю, что в Хорони сидит кто-то, кто предал и тебя, и десятника твоего Злобыню и всю чудь вместе со Великосветьем. И ещё скажу тебе отрок, что должен ты этого самого предателя изловить теперь.
— Как же изловить, отче?
— А как птицу пугливую ловят? А как зверя чуткого в силок заманивают? Хитростью да умом отрок. Или у тебя после боёв ратных в груди мысли перевелись?
— Не учён я такому, отче. На то ведь, тайный приказ имеется…
Сказал, и тут же язык болтливый прикусил. Не положено о таких вещах болтать, а то можно и без языка остаться. Тайный приказ на то и тайный, что предателей ловит, да нечисть, что светлую землю ногами своими сквернит, а чем они там ещё занимаются одни боги да государь ведают.
Но к удивлению, Ждана, волхв не рассердился на болтливость, лишь кивнул согласно и протянул:
— Правильно сообразил отрок. Всё так. Только одного не уразумел — Хоронь крепостца маленькая, все в ней друг друга знают. Так?
Ждан только молча кивнул. А чего тут говорить, когда иной раз так лица примелькаются, что хоть на стену лезь. Тогда чуть ли не с песнями в дальние обходы идут, лишь бы не видеть обрыднувших рях.
— А если так, — продолжил волхв, — то всякий чужой, кто появится, сразу ворога насторожит. Тот притихнет, пока искать будут, а потом заново начнёт. А тебя там все знают сызмальства. А коли знают, так и внимания не обратят, ежели глупить не будешь. Уразумел?
— Уразумел, отче, — вздохнул отрок.
— И то хорошо, — обрадовался волхв. — А теперь дальше слушай. Будешь следить за теми, кто хоть немного знает о том, какими путями порубежники ходят, никого за горло не хватай, не угрожай, к стенке не припирай. Сгинешь, и никто даже костей твоих не найдёт.
— А как же…
— Раз в две седмицы в крепость приходят караваны с фуражом и снедью. В караване будет мой человек, он тебя сам разыщет. Спросишь ещё что?
— Почему я, отче? — угрюмо спросил Ждан. — Не по нутру мне в щёлки подглядывать. Есть же воины и надёжнее, и опытнее. Явор Всеславич всю жизнь в крепости, каждый уголок там знает, каждого человека как облупленного видит.
— Видит-видит, — кивнул волхв. — Да видно, не сумел разглядеть, что под носом творится. А тебе поручаю потому, что везучий ты. Как думаешь, скольким воинам голыми руками удалось бы волкодлака убить, а камнем шамана мертвячьего приласкать? Да и потом… тебе же по голове мечом так съездили, что шелом насквозь пробили, другой бы пал там же, а ты вот, сидишь. Удачливый, а удача в воинском деле иногда поважнее ратного мастерства будет.
— Сколько мне ворога выслеживать? — поняв, что отпереться уже не получится, уточнил Ждан.
— За три седмицы поймать надо, — не задумываясь ответил волхв. — Одну тебе отведу, чтобы до крепости добрался, ещё две на поиски. Сдюжишь?
Ждан только молча кивнул. А что говорить?
— Ещё одно дело есть… — проговорил Твёрд. — Скажи-ка, отрок, пока ты спал, не снились ли тебе ножи и раны страшные?
— Снились, отче. Без конца и края снились, и ножи, и когти, и клыки упырьи. Рвали они меня без всякой жалости, множество раз, а после в чёрной воде топили.
— Всё так, отрок. Так и должно было…
— Что должно, отче?
— А то, что раны твои не просто так зажили и сны твои про когти, да раны тоже неспроста снились.
Ничего больше не говоря, волхв поднялся из-за стола и снова двинулся под своды пещеры, жестом приказав Ждану следовать за ним. Тому оставалось только подчиниться.
Сначала они прошли знакомым коридором, но потом Твёрд снял со стены факел и свернул в какой-то совсем уж узкий проход, круто уводивший вниз, и долго водил пыхтящего, согнутого в три погибели Ждана по тёмному каменному лабиринту. Здесь никто и не думал о том, чтобы подгонять своды под богатырский рост.
Наконец, волхв остановился перед дверью, обитой железными полосами, повозился, отпирая сложные замки. За первой дверью обнаружился небольшой, освещённый факелами зал, в стене которого была ещё одна дверь, на этот раз вся железная. Волхв, достал из-под накидки замысловатый глиняный сосуд, зачерпнул воды из бочки, что стояла рядом с дверью, и вылил в специальный жёлоб, после чего внутри двери что-то щёлкнуло и она медленно отошла в сторону.
— Всё на водяных механизмах работает, — пояснил Твёрд, в ответ на удивлённый вздох отрока. — Никаких ключей, а ежели неправильную меру воды нальёшь, так и дверь замкнётся намертво.
Ждан сначала не понял, для чего такие хитрости, но, когда дверь окончательно открылась и они шагнули в внутрь, он даже замер, не решаясь идти дальше.
Каменный зал, свод, укреплённый железными столбами, бесконечные полки, сундуки, мешки, бочонки, лари, наполненные доверху златом, серебром, самоцветными каменьями, названий которых Ждан даже и не ведал. Огромные золотые статуи-бабы, наверняка отбитые у степняков с юга, прислонились в столбам-подпоркам, круглые чеканные гривны просыпаются из прохудившихся мешков, прямо на пол, самоцветы лежат под ногами будто простая речная галька, но на всё это великолепие, волхв не обратил никакого внимания. Как только оказался внутри, он уверенно зашагал в самый дальний угол, к ветхому, почерневшему сундуку, обитому ржавыми полосами.
— Гляди, отрок, — велел старик, откидывая крышку. — Гляди да знай, что не всякий князь подобное видел.
Ждан заглянул в сундук и чуть не задохнулся от осознания, на что смотрит.
Больше всего они походили на самосветные камни, но те, что стоят на столпах крепостей очень велики — пожалуй, никак не меньше шести локтей в обхвате, а эти были мелкими, хорошо, если с ноготь, но света источали, кажется, ничуть не меньше.
— Это что же такое, отче? — пролепетал Ждан, не в силах оторвать взгляд от камней.
— Это отрок, души предков наших. Тех, кто жизни своей не пожалел, ради Великосветья. И сила в них великая — Жива, та, что действительно оживлять мёртвых может, не гнильё злобное да поганое из земли поднимать в услужение, а саму жизнь вдыхать, если она неправедно отнята. И камни поэтому зовутся живоцветы. Кроме них, разве что у живой да мёртвой воды такая сила.
— Как это «души», отче? Разве можно душу в ящик положить?
— Можно, да не всякую. Это души великих воинов и волхвов, которые отказались от посмертия, ради защиты своей земли.
