Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Если у беременной бабы «пуза» острая – она носит мальчика, а если «широкая пуза» – родит девочку (Волог. г. и у., Калужск. г. и уу, Орловск. г. и у.). Почти всегда живот маленький и прямой указывает на рождение мальчика, широкий и неправильный – девочки, а раздваивающийся – двойней. Выдается у беременной правый бок – она родит мальчика, левый – девочку. Беременная с чистым и румяным лицом родит мальчика, а с лицом пятнами – девочку. Худое и тощее лицо беременной также указываете на рождение мальчика, а полное и одутловатое – девочки. Белые соски матери указывают на беременность мальчиком, а темные – девочкой. Женщина, предпочитающая во время беременности селедку, беременна мальчиком, а предпочитающая свеклу, редьку – беременна девочкой (Орловск. и Карач. уу. Орл. г., Черепов, у. Новгор. г., Сычевск. у. Смоленск, г.).

До известной степени можно даже повлиять на пол будущего ребенка. Для этого следует во время совокупления класть под голову шапку, а еще вернее – надевать ее, во время супружеского акта, на голову мужу или повязывать его бабьим платком. В первом случае произойдет мальчик, а во втором девочка (Орлов, г. и у.). Вопрос о том, кого может родить женщина – мальчика или девочку – занимает и соседей, и они также нередко стараются решить его по наружному виду беременной. Вообще, беременность женщины, несмотря на частоту этого явления, при скудости деревенских общественных интересов, составляете своего рода событие в деревне. Как только беременность становится заметна, так начинают толковать об этом все и сообщать друг другу, что такая-то сделалась брюхата, «забрюхатела», «понесла, «стала тяжела» или ходит на «сносях». При встрече мужики с ней шутят на счет ее положения, за глаза втихомолку посмеиваются, что она не скоро ходит и не ловко поворачивается, а бабы, из любопытства, частенько забегают к беременной, осведомляются об ее здоровье, подают различные советы и нередко предлагают ей «гостинца».

Положение женщины во время беременности зависит от взглядов на это состояние в различных частях крестьянской среды, степени достатка известной семьи и ее взаимного согласия, количества рабочих рук, личных качеств самой беременной и др. условий, из которых слагается деревенская жизнь. В некоторых случаях, положение это, бесспорно, хорошее. Весьма нередко у мужа и домашних является сознание, что беременную надо «поберечь». Часто и сердитый муж перестает учить бабу стречками и пинками, семейные начинают относиться к ней снисходительнее, жалеют, не упрекают, когда она вздумает приотдохнуть за работой, стараются не сердить, не бранить, избавляют от тяжелых работ и, в особенности, наблюдают, чтобы она как-нибудь не «встряхнулась» и не была «зашиблена». Свекор и свекровь в другое время и прикрикнули бы на невестку, щипнули, а то и толкнули бы, при беременности же, наоборот, нередко сдерживают в работе и то и дело предлагают ей отдохнуть, а если та отказывается и продолжает по прежнему работать, придумывают такое дело, где беременная может не так сильно утомляться. Вот почему иногда приходится видеть беременных за исполнением какой-нибудь детской работы.

В состоятельных и согласных семьях не редкость встретить, что беременную прикармливают, давая ей отдельно от других более вкусную, питательную и удобоваримую пищу. Начинаясь обыкновенно с того времени, как беременность станет заметна, заботливость эта, по мере приближения к моменту наступления родов, все более увеличивается и в последнее перед родами время все работы, требующие напряжения и больших усилий, в особенности поднимание тяжестей, исполняются, взамен беременной, не только домашними и мужем беременной, но и более отдаленными родственниками из других домов деревни и даже соседями. В некоторых, правда, редких случаях, к беременной проявляется даже общественное внимание и ей делается облегчение в общественных работах (Смоленск, г. и у.).

При благоприятных домашних условиях, освобождение беременной от всех работ, даже легких, происходит иногда недели за 1 ? – 2 или, по крайней мере, за несколько дней до родов. Желания беременной исполняются беспрекословно. Принимаются во внимание странности, брезгливость и прихоти беременной. Если ей захочется съесть что-нибудь особенное, покупают без разговоров: это она желает «с брюшка», «животом захотела», оттого, что ее «перебирает на молодое». Иногда отказать в такой прихоти беременной считают даже за грех, так как этого требует «душа младенца» (Саранск, у. Пензенск. г., Смоленск, г. и у., Орловск. г. и у., Шуйск. у. Владим. г.). В некоторых местах мужья избегают во второй половине беременности иметь с женой половые отношения, так как в это время «ангел приносит младенческую душу и вкладывает ее в зародившегося ребенка» (Ростовск. у. Яросл. губ.). Такое предупредительное и гуманное отношение к беременной проявляется в состоятельных и согласных семьях, по преимуществу богобоязненных, где в большей степени сохранилась человечность взглядов и мягкость взаимных отношений [341]. В этом, более или менее человечном отношении к беременной и заключается, в сущности, весь уход за ней в деревне. Из лечебно-гигиенических приемов практикуется только усиленное и более частое паренье в банях и печах и «правление» животов беременных бабками: они «стирают» живот и «поправляют» младенца.

В семьях малосостоятельных и бедных или таких, где рук немного и, в особенности, где беременная является единственной работницей, она часто работает до самых родов и нередко самое наступление родовых болей застает ее за самой работой. Весьма часто до обеда женщина работает, а после обеда родит. Иногда баба спешит месить хлеб и силится поставить кадушку с тестом на печь и вдруг почувствует, что вместе с кадушкой ей и самой нужно лезть туда же, чтобы разрешиться от бремени. Кроме исполнения работ по дому, беременная часто бывает вынуждена до самого последнего часа работать и в поле: вязать на жнитве рожь и овес, сгребать сено, молотить и, нередко, и жать. Вот почему довольно часты в деревне случаи, что женщина родит, едва успев прийти с работы, а то и за самой работой, на дворе, во время дойки коров, во время полотьбы на огороде, на речке, во время мытья белья, на сенокосе, в поле, на полосе, под суслоном, в лесу, в дороге, а фабричные на фабриках [342]. Кроме весьма частой необходимости работать во чтобы то ни стало, одна из причин указанного явления лежит также в распространенном мнении, осуждающем «барыню» и «неженку», неспособную работать перед родами. – «Деревенской бабе некогда барствовать и баловаться, а надо работать», – вот прочно сложившееся мнение в деревне. Крестьянин смотрит на жену, прежде всего, как на работницу, и часто она и приобретается в семье из-за лишних рук и потому от работы ее не может избавить даже беременность. Играет часто роль и грубое, иногда замечательно безучастное отношение к беременным со стороны некоторой части крестьянства. – «Да что сделается от родов бабе? Хоть корова вырасти у ней в пузе и та выскочит», – уверяют иногда грубые деревенские шутники. Даже избиение мужьями жен «на сносях» – явление далеко не исключительное в деревне.

Но, бесспорно, едва ли не самая главная причина неожиданных и спешных родов, а отчасти и самой трудности положения беременной заключается в суеверной уверенности, что беременность и в особенности момент наступления родов должны быть скрыты до самой последней возможности. Беременную могут сглазить, испортить, оговорить, а самые роды будут тем мучительнее и труднее, чем больше народа будет знать о них. Скрытность эта достигает иногда таких пределов, что жены не сообщают о беременности даже своим мужьям, и семейные, не зная о ней, на первых порах, в особенности, если дело касается молодух, продолжают возлагать на них те же работы, которые они несли до беременности. Само наступление родов часто скрывается до самой последней критической минуты и лишь тогда только сообщается об этом кому-нибудь из самых близких в семье [343]. – «Оборони Бог, если кто узнает, что баба родит, замучит ее, ни за что не родит, как должно». Она должна будет лишнее страдать за всякого, кто узнает об этом, и будет мучиться за каждый грех узнавшего (Шуйск. у. Владимирск. г., Ветлужск. у. Костромск. г.). Нехорошо бывает, если кто догадается только, и особенно дурно, если узнает девушка: роженица должна будет отстрадать за каждый волосок на ее голове (Тихвинск. у. Новгор. г.). Убеждение в необходимости держать в секрете момент наступления родов имеет поразительно громадное распространение и в высшей степени крепко держится в народе. Есть только два человека, которые могут знать о родах безнаказанно для роженицы: это бабка-повитуха и родная мать.