Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции. - Шах Идрис (е книги TXT) 📗
Наше сообщество — это подлинное сообщество. Обычные сообщества возникают, растут, развиваются, умирают и восстанавливаются по определенным, очень схожим образцам.
Принято думать, что эти сообщества отличаются друг от друга различными внешними формами.
Но всем им присущи характеристики, основанные на использовании таких человеческих наклонностей, как самоуважение, алчность, желание получать одобрение (или, в случае неудачи, — порицание, словом, внимание любого рода) и так далее.
Будучи не в состоянии или не желая сопротивляться общественному спросу на те или иные виды удовлетворения, почти все руководители человеческих групп, сознательно или нет, пользуются этими рычагами.
Соответственно почти все человеческие группировки, какими бы ни были их видимые цели, по своей структуре неизбежно напоминают одна другую. Они являются, или быстро становятся, воплощениями упомянутых характерных черт, лишь маскируясь под тех, кто «ищет знание», или «духовно возвышает людей», или «распространяет информацию», или даже «увеличивает богатство и производительность».
Они смогут создавать видимость названных устремлений лишь до тех пор, пока отдельные индивиды и массы людей будут реализовывать свои низшие потребности или им можно будет обещать подобное удовлетворение.
Этот факт очень хорошо известен социологам и психологам. И поскольку он так примечателен, многие специалисты зашли столь далеко, что считают, будто ни одно человеческое сообщество не может возникнуть, развиться или выжить, если не будет потворствовать низшим человеческим склонностям.
Если бы это действительно было так, у рода человеческого не осталось бы никакой надежды.
И хотя очевидно, что на низшем уровне развития личности человеческий эгоизм можно использовать для достижения общественных целей («сделай что-нибудь «хорошее», и ты почувствуешь себя хорошо»), высшая философия все-таки должна в какой-то момент начать действовать. Если этого не произойдет, если более высокоорганизованный тип сообщества не будет развиваться, ничему, вне общего социального знаменателя, не суждено появиться.
Суфийская деятельность направлена на развитие в человеке осознания того, что удовлетворение его привычного «я» может быть законно в незначительных вещах, но им нельзя воспользоваться как трамплином к высшему пониманию.
Наше сообщество остается преданным высшему развитию человека ровно в той степени, в какой принадлежащие к нему индивиды и группы в процессе изучения не забывают о возможности существования цели более высокой, чем замаскированный поиск самоудовлетворения.
Люди не любят, когда их называют машинами. Тем не менее большинство людей нельзя даже машинами назвать, пока они не приобретут способность оценивать качественную сторону переживаний. Вместо того чтобы уметь воспринимать в одном-единственном опыте целый спектр влияний, они чувствуют, что пережили нечто трансцендентное, если это их глубоко тронуло. К тому же, в отличие от машин, у человека нет рычага, включающего или выключающего переживание. И наконец, чтобы создать переживание, человек не располагает никакими иными средствами, кроме наиболее опасных, — методом тыка: например, погружаясь с головой в случайные ситуации или принимая наркотики.
Одна из целей настоящей эзотерической подготовки состоит, в первую очередь, в том, чтобы овладеть низшим контролем — таким, какой присутствует в машине, — прежде, чем стремиться к высшему контролю.
Представьте себе ребенка, примитивного или необученного человека, который наблюдает за умелым рабочим, совершающим серию последовательных действий.
Этот наблюдатель, если ему недостает информации (а может, и опыта), придет к определенным выводам по поводу того, что он видит.
Среди прочего он может посчитать, что наблюдаемые им действия случайны, являются игрой, механическим ритуалом, эффектным представлением и так далее.
Наблюдатель может начать повторять то, что видит. Возможно, подобное подражание, из субъективных соображений или даже по причинам физического характера, доставит ему удовольствие. В этом случае он может заключить, что обнаружил мотив самих действий.
С другой стороны, по многим причинам подражание может утомить индивида или «не принести результата». Такой опыт почти наверняка побудит его принять или даже поверить, что его собственные предположения о данных действиях истинны, хотя это может и не соответствовать действительности.
Наконец, подражание может овладеть им до такой степени, что он будет чувствовать потребность постоянно повторять действия, которым научился. На основе своего опыта он также, предположительно, сформирует то или иное мнение, но опять же весьма далекое от реальных фактов.
Разумеется, возможны и многие другие опыты, и их интерпретации, вытекающие из простой ситуации, которую мы здесь описали.
Теперь заметьте, что в жизни бывает множество обстоятельств, когда любой из нас, отдельно или в группе, ведет себя точно так же, как ребенок, примитивный или невежественный человек. Это очень похоже на ситуацию, когда люди сталкиваются с идеями, поведением, поступками или другими феноменами, основанными на знаниях (или на информации), которых у них, как у наблюдателей, нет.
Они совершают ошибки, явно нелепые, сталкиваясь с обстоятельствами, в основе которых лежат факторы, недостаточно им знакомые, или факторы, в отношении которых они были информированы неправильно или недостаточно подробно, когда сведения носили слишком общий характер или были неприменимы.
Подобная ситуация со всеми составляющими практически повторяется в отношениях изучающего (или желающего изучать) высшее знание и учителя, дающего это знание.
Как вы легко поймете из дальнейшего материала, на учителе лежит бремя ответственности за то, чтобы ученик был должным образом проинформирован, имел достаточно знаний и умений для получения пользы от самого учения.
Учение, в свою очередь, должно быть представлено в таком объеме, качестве и форме, которые соответствуют как потребностям ученика, его способностям и сформировавшемуся у него образу мыслей, так и минимальным требованиям, необходимым для выражения самого учения.
Без всех этих условий настоящее учение невозможно.
Состояние ученика оценивается не самим учеником, но учителем, который предписывает ученику обучение. Без адекватного контроля над обучением и воздействием учебного материала на ученика прогресс невозможен.
И вовсе не является исключительной ситуация, когда два студента занимаются по идентичной программе, но в результате один из них выходит механически обусловленным, а другой развитым правильно.
Второй студент в таком случае пойдет дальше в своем развитии, тогда как первый либо станет счастливым, но ограниченным приверженцем учения, либо должен будет «разобусло-виться», чтобы обрести способность действительно учиться.
Впечатляющие примеры таких различий часто встречаются в ситуациях контакта между людьми, когда речь идет о служении некой личности, какой-то цели или доктрине. Это то, что мы называем «стадия служения». Всем людям следует научиться, как выполнять служение таким образом, чтобы приносить пользу и себе, и другим. Поверхностные объединения представляют собой лишь пародию на этот процесс, бесценную в качестве предупреждения, но бесполезную как пример для подражания.
Именно так можно назвать категорию разочарованных ученых, к которой относятся люди, не переносящие ограниченности именно тех структур, чьей поддержкой они сами пользуются. Я получаю все больше и больше писем от подобных личностей. Некоторые из них весьма известны в своих областях. Однако они не решаются публиковать или высказывать идеи, не имеющие «подтверждения» в системе критериев, приемлемых для масс. Это является поводом для огорчения. Порой они сравнивают себя с Галилеем и другими мучениками за науку. Возможно, некоторые из них и правда мученики или могут стать ими. Они умоляют, довольно трогательно, чтобы кто-нибудь опубликовал их работы под псевдонимом, гарантируя анонимность. Справедливости ради замечу, что коль скоро они действительно так страдают, как пишут об этом, им следовало бы взять на себя ответственность за последствия и стать настоящими Галилеями. Если многие письма этих традиционных «специалистов» словно написаны одноглазыми мумиями, то другие похожи на статьи в женских еженедельниках:
