Церковь в истории. Статьи по истории Церкви - Мейендорф Иоанн Феофилович (список книг txt) 📗

Эти определения частично утверждали уже существовавшую на тот момент практику. Признание и поставление нового епископа его собратьями из соседних Церквей и в особенности подтверждение его избрания со стороны епископа главной Церкви области – это принципы, которые признавались и до Никейского собора. Основное нововведение Собора – это право митрополита утверждать избранных епископов в своей провинции. Таким образом, теперь его власть приобретает юрисдикционный характер.

Впрочем, применение правил, принятых в Никее, всегда будет происходить с оглядкой на ситуацию, сложившуюся ранее. Например, хотя в большинстве случаев митрополичью кафедру, находившуюся в административной столице провинции, считали «матерью-церковью» (но которая, впрочем, всегда и была самым древним и самым чтимым церковным престолом, так как христианство распространялось в первую очередь в крупных городах), митрополитами продолжали считать и епископов некоторых древних кафедр, даже если «их» город и не являлся столицей провинции: это, по-видимому, относится к Саламину, где пребывал митрополит Кипра, – притом что светской столицей был Пафос.

В 6-м каноне Никейского собора было установлено еще одно важное исключение из общего правила, согласно которому административные единицы в Церкви должны были совпадать с гражданскими провинциями:

Это правило стало объектом многочисленных, часто противоположных по смыслу толкований. Оно ставит целый ряд проблем, не интересующих нас напрямую. Ограничимся тем, что рассмотрим смысл ссылок на обычай, принятый в Римской Церкви, характер привилегий (πρεσβεία), которые на Соборе были признаны за определенными Церквами, и, наконец, возможные причины, побудившие отцов Никейского собора признать особые привилегии за кафедрами Рима, Александрии, Антиохии и некоторых других городов.

1. Текст 6-го правила относится в первую очередь к ситуации Церкви в Египте. В ходе развернувшегося там в первые годы IV в. открытого конфликта столкнулись сторонники централизации, желавшие сконцентрировать исключительное право поставления епископов в руках первоиерарха Александрии, и партия тех, кто хотел разбить Египет на небольшие церковные округа, в которых общины группировались бы вокруг местной митрополичьей кафедры. Стоит ли говорить – вторая тенденция, которой придерживался Мелетий, епископ Ликопольский, куда больше, по крайней мере внешне, отвечала традиции, тогда как стремление александрийского папы сосредоточить власть в своих руках являлось для христианского мира случаем исключительным. И потому отцам Никейского собора пришлось создать в его поддержку поистине исключительное правило, поскольку они не могли и не желали умалить авторитет великого противника Ария свт. Александра Александрийского. На самом деле привилегии Александрии шли вразрез с древней церковной структурой, основанной на признании полноты кафоличности за каждой поместной евхаристической общиной, и Никейский Собор пытается по возможности сохранить традицию – в частности в том же самом 6-м правиле, которое во второй своей части подтверждает общее положение, согласно которому в делах провинции компетенция признается только за Поместным собором.

Отцы Никейского собора оправдывают это очевидное исключение из общего правила другим принципом, которым они руководствовались: недопустимостью покушения на исключительные прерогативы, уже существующие в некоторых Церквах. Власть (έξουσίσ.) епископа Александрии допустима, «понеже и римскому епископу сие обычно», и «подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества Церквей». Здесь следует отметить, что правило совершенно четко ссылается на личные преимущества епископа Римского, тогда как ссылка на обычаи, принятые в «Антиохии и других областях», более обобщенная. Вполне вероятно, что если имела место дискуссия по вопросу о привилегиях Александрии, то отцы Никейского собора склонились перед аргументами александрийцев, в числе которых должен был быть и принцип, провозглашенный еще сщмч. Иринеем Лионским: «…ad hanc ecclesiam necesse est omnem convenire ecclesiam [необходимо, чтобы с этой Церковью пребывала в согласии всякая Церковь]» [56]. Римский обычай, в соответствии с которым единственному епископу предоставлялось право утверждать своих уже избранных собратьев за пределами одного гражданского административного деления, стал для Никейских отцов поводом к тому, чтобы допустить существование того же самого обычая и в Александрии. Итак, здесь мы располагаем явным свидетельством той безграничной и исключительной власти, которой пользовался епископ Рима в христианском мире в начале IV в.

Однако католических историков часто смущает это равенство между Римом и Александрией, провозглашенное в Никее – равенство, которое, по их мнению, еще допустимо отнести к патриаршим привилегиям римского престола, но только не к его вселенскому первенству. Однако сомнительно предполагать, что для отцов Собора 325 г. существовало такое различение. В любом случае, именно в силу того, что за Римом признавалось вселенское первенство, отцы могли решить сослаться на пример Римской Церкви ради того, чтобы допустить те особые преимущества, на которые претендовал епископ Александрии. В их понимании первенство состояло в том, что все признавали за римским престолом авторитет и всегда воспринимали эту Церковь как пример и образец. То, что было принято в Риме, не было юридически обязательным, но могло служить оправданием для применения другой Церковью такой же практики, какая допускалась в Римской, – не потому, что та обладала вселенской юрисдикцией, а потому, что то была Церковь «величайшая, древнейшая и всем известная Церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом» [57], а также по той причине, что она вследствие этого обладала «преимущественной важностью» [58]. Одним словом, речь здесь шла не о юридической власти, а о моральном авторитете.

2. Это понимание подтверждается значением термина «presbe‹a», упомянутого в обобщающей фразе: «Подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества (τα πρεσβεία) Церквей». Определенные кафедры – римская, александрийская, антиохийская и некоторые другие – обладали привилегиями в силу древности, апостоличности, морального авторитета, которые Собор намеревался сохранить. Происходило это путем преобразования привилегий в юридическую власть. И поэтому было допущено, чтобы «πρεσβεία», которые являются αρχαία έθη [древними обычаями], могли перевоплотиться в εξουσία. Эта власть состоит в основном в свободе поставлять епископов во всех гражданских провинциях [59].

3. В 6-м правиле упомянуты три Церкви, обладающие πρεσβεία: Римская, Александрийская, Антиохийская. Прямая аналогия проведена между двумя первыми. Намек на Антиохию гораздо более расплывчатый – ведь в то время Антиохийская Церковь не претендовала на такие широкие права, как Александрийская. Ее моральный авторитет, прообраз будущей патриаршей власти, распространялся на большое количество епископов, но ее власть не кажется такой непосредственной, как власть александрийского папы. Однако очевидно, что эти три Церкви вместе выделены отцами Никейского Собора, поскольку обладают особым авторитетом, выходящим за рамки обычной церковной структуры.