Некрономикон. Странствия Альхазреда - Тайсон Дональд (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Его потомство похоже на него, но меньше по размеру, недостаток размера они компенсируют своим количеством, поскольку они летают в сражении как саранча, спускаются на поля спелой пшеницы такими густыми тучами, что от их крыльев меркнет солнце. В прошлые времена Ми-Го следовали его командам и сражались в его войнах, поскольку они боялись его влияния на прихоть их бога перехода Йогг-Сотота и предпочитали рисковать, соглашаясь подвергнуть себя любой опасности, чем вызвать его неудовольствие. Это было в древние времена, а в век человека Ктулху лежит и спит в Р’льехе, его потомство исчезло, и Ми-Го вернулись к Югготу, все, кроме некоторых, которые наблюдают и выжидают.
Рассказывают историю, что в будущем звезды будут двигаться по своим путям и станут в ряд, как уже было в прошлом, но, наконец, их конфигурация будет устойчивой и мир станет благоприятным для Древних. Ктулху проснется и завоюет мир, поскольку что может сила богов и людей против его гнева? До этого дня, свидетелем которого мы можем скоро стать, те мудрые в некромантии, которые поклоняются ему, носят печать бога, выжженную на своей коже, и поют молитвы в память о нем на языке Древних, которым дремлющий Ктулху учит своих пророков во сне.
Эта молитва имеет на нашем языке следующий смысл: В своем доме в Р’льехе мертвый Ктулху ждет во сне; это так! В отдаленных местах мира с плато Лэнга до западного острова Альбион, до берегов Нила и ледяных пустынь Гиперборея, его избранные поют эти слова, и они являются знаком, по которому они узнают друг друга, и связью, которая объединяет их даже тогда, когда они принадлежат к разным расам. Поэт может петь иную песню, поскольку они поют то, что было и что остается, но поэт намекает в стихе на то, что случиться:
Из всех повелителей Древних Ктулху стоит особняком и существует отдельно, поскольку он из той крови, что остальные, хота его кровь смешана с их кровью. Они используют его как меч и думают отдалиться от его присутствия, когда сражение выиграно, но он держит свой собственный совет под хорошей охраной и никто не может сказать, что он намерен сделать для своих родственников. Когда все исчезло от яда звезд, он остался в своем доме в Р’льехе и вынашивал свои глубокие цели в одиночестве. Один океан вмещает его, поскольку звезды не могут помешать его мыслям.
Именно потому что Ктулху является величайшим из воинов, маги, которые ведут свое происхождение от царской линии Вавилона, связаны с ним сферой Марса, бога войны, и нет в небесах никого более мудрого, чем священники Тигра. Так как Марс — завоеватель всех, кто противостоит его воле, так и дремлющий бог, как огонь, любимая стихия Марса, ненавидит воду, так и Ктулху ненавидит вес океана над своей головой, который мешает его цели. Маги дают ему числовой квадрат Марса, имеющий пять рядов и пять колонок, каждый из которых составляет в сумме шестьдесят пять, и сумма этого квадрата в целом равна 325. Они учат, что печать его имени, перенесенная на квадрат и вписанная в пластину из железа, обладает властью дать победу в сражении и защитить воина от раны мечом или стрелой, и что ее вид приятен для существ, которые обитают в темноте и преданы Ктулху, который бережет жизни тех, кто носит ее. Но это последнее — неправда.
Азаг-Тот, соответствующий сфере Солнца
Есть причина, по которой флейта играет такую важную роль в культах, поклоняющихся Древним в темных местах и тайных пещерах, вдали от ушей обычных людей. В кипящем и огненном центре Всего на своем черном троне восседает Азаг-Тот внутри своих стен тьмы. Нет ни одного человека, который бы его увидел и при этом сохранил бы зрение. Он одновременно слепой и умалишенный, но он постоянно играет на своей тростниковой флейте, и жемчужные звуки, которые поднимаются и опускаются в мерных тактах, являются основаниями всех миров. Эти ноты — больше чем музыка, они — числа. Азаг-Тот постоянно вычисляет звук в структуре пространства и времени. Случись так, что его флейта внезапно смолкнет, все сферы разобьются одна за другой и мириады миров исчезнут и все станет как было перед сотворением.
Существует тайна, известная немногим, что его флейта треснута и не может издавать чистого звука. Мудрецы объясняют, что, когда он выдул первую сильную ноту, которая начала сотворение миров, сила звука была так огромна, что ни один инструмент не смог ее выдержать, даже флейта, которая его извлекла. Но это детское объяснение, и правда есть во всем, поскольку трещина во флейте — это способ выразить несовершенство, внутренне присущее всем созданным вещам. Все, что сделано, несовершенно, поскольку совершенство не может иметь формы или текстуры в сознании. Азаг-Тот сам несовершенен, будучи слепым и рыдающим, когда он играет на флейте. Однако как может создатель, который никогда не был сотворен, быть несовершенным? Подумайте над этой загадкой, станьте мудрым. Совершенно только дыхание, которое несет звук и разносит его повсюду расширяющимися кругами, невидимое и бесформенное, поскольку звук это не что иное, как модель, спрессованная из дыхания, но дыхание наполняет все. Если бы было не так, как бы звук достигал самых дальних уголков нашего пространства? Это не то дыхание, которое мы знаем, но тонкая сущность дыхания, которую невозможно ни увидеть, ни почувствовать, и она навсегда остается непознанной.
Флейта Азаг-Тота одновременно творит и уничтожает миры в бесконечных комбинациях, которые подобны танцорам, кружащимся на вытканном ковре времени. Не может быть сотворения без разрушения, и нет разрушения без сотворения. Уничтожить вещь означает создать что-то другое, и каждый раз, когда вещь создается, что-то разрушается. Слабоумный бог на своем черном троне не выбирает, что нужно создать или что нужно уничтожить, но только поддерживает равновесие и постоянный порядок в количестве и высоте своих нот. Эти трубные звуки — числа, поскольку они взаимодействуют в соотношении и пропорции. Все вещи созданы из чисел. Люди сформированы в своей плоти по арифметике Азаг-Тота, который собирает свои суммы и создает формы.
Ни одно создание не видело Азаг-Тота, за исключением Ньярлатхотепа, которого писатели называют Хаос, который вызывает ужас, и даже произнесение его имени пугает. В Азаг-Тоте есть порядок, в Ньярлатхотепе есть беспорядок. Они — как бы наполовину братья, и никогда не могут быть разделены, поскольку даже когда они далеко друг от друга в пространстве, Азаг-Тот всегда создает вещи, а Ньярлатхотеп всегда их разрушает. Именно слепой слабоумный бог игрой на флейте и создал вселенную, но говорят, что должен быть ползущий Хаос, который в последний день времени выхватит флейту из его отвислых губ и сломает ее, положив всему конец. Ньярлатхотеп смотрит на своего полубрата с презрением, но знает абсолютно точно, что он так же зависит от песни его флейты, как все остальные создания. Это его бесит, так что он с нетерпением ждет того последнего дня.
Что касается лица Азаг-Тота, то ни одно перо не описало его, если не солгал писатель, потому что ни одно живое существо не может взглянуть на него и вынести его ужасного жара и черного излучения, которое подобно дрожащим невидимым лучам раскаленного железа, и оно ударяет по коже и колет ее или шипит и хрустит, когда слишком близко. Только Ньярлатхотеп, который не имеет своего собственного лица, смотрел на лицо слабоумного бога, и даже его ослепило пламя и он должен был отвернуться спустя мгновение.
Азаг-Тот не принимает своих верующих в черных залах с грубыми углами и странными дверями, он не слышит ни их молитв, ни их ответов. Бесконечно он играет на флейте и бесконечно поглощает свое собственное вещество, поскольку его голод ненасытен. Ничто не поступает в его тело извне, и ничто оттуда не выходит. Он поглощает свои собственные отходы, как это свойственно слабоумным. Одна только музыка выходит от него наружу, однако она не имеет вещества или формы. Ее подобие формы возникает из постоянного присутствующего дыхания, которое пропитывает творение и порождает его. В самой музыке есть только число за числом, и поэтому нельзя точно сказать, что она исходит от Азаг-Тота, поскольку как может число обладать движением через пространство? Несмотря на равнодушие бога, члены его культа копируют его музыку и танцуют под аккомпанемент, кружась и вращаясь на ветру, который они создают своими движениями, прижимая флейты к губам, а их глаза подняты к небу. Танец — это их экстаз, музыка — их молитва. Таким образом они стремятся к единству с центром всех вещей. Они носят как залог своей веры печать слабоумного бога на своих сердцах.
