Истории, которых не могло быть - Царева Ирина (читать книги полные .TXT) 📗
Признаться, поначалу было боязно: не так-то просто оставить малышку в бассейне один на один с двухметровым морским млекопитающим. Но стоило нам войти в воду, как все опасения тут же улетучились. Нам повезло: нашим лекарем стала дельфиниха Диана. Диана очень чувствительна к внутреннему состоянию людей. Похоже, у нее к каждому человеку индивидуальный подход. Если ребенок боится воды, то Диана подплывает к нему очень тихо, плавно и аккуратно, не делая быстрых, резких движений. А это особенно важно для детей, страдающих аутизмом. Ведь они боятся быстрых движений, боятся даже порхающих маленьких птичек! Что же касается Леры, то ей, помимо прочего, надо было научиться сосредоточивать свой взгляд на дальних и двигающихся предметах — у аутистов и здесь сложности. Так вот, впервые осмысленно смотреть наша дочь стала, наблюдая за Дианой, за ее движениями.
Со стороны может показаться, что дельфинотерапия — сущее баловство. Ну какой вроде бы может быть медицинский эффект от того, что ребенок резвится — играет с дельфином, плавает рядом с ним, держась за его спинной плавник, обнимает или поглаживает морское млекопитающее?
Но произошло чудо. После сеансов с Дианой у Леры заметно улучшился сон — ночные внезапные, мучительные пробуждения исчезли. Но главное — наша дочка наконец-то заговорила! После первых сеансов Лера без всяких проблем повторяла практически любые слова и фразы, чем, разумеется, мы и поспешили поделиться со специалистами Центра лечебной педагогики. Они не могли этому поверить, а убедившись в «чуде», посоветовали продолжить сеансы с Дианой.
Ровно через год Лера приехала на «очередной прием» к Диане, которая, заприметив свою подопечную, тут же стала выпрыгивать из воды, кружить, резвиться, всем своим видом показывая, что она не только признала девочку, но и очень рада видеть ее. Что примечательно, в день приезда Леры Диана пребывала в весьма скверном настроении и отказывалась работать — видеть никого не желала. Это, конечно, сугубо эмоциональная сторона дела, однако, согласитесь, она тоже о чем-то говорит.
После очередных сеансов дельфинотерапии у Леры полностью прекратился энурез, она уже не только повторяла слова, но и научилась отвечать на всевозможные вопросы. И, пожалуй, самое показательное: Лера стала надлежащим образом реагировать на обычные житейские обращения: «выключи свет», «принеси ручку», «вымой тарелку»…
Сегодня Лера уже достаточно хорошо включена в окружающий мир: все видит, понимает и делает необходимое. Это и есть самый чудесный результат. Надеюсь, что после очередного курса дельфинотерапии мы достигнем большего. Очень хочется, чтобы наша дочь побыстрее вступила в контакт с детьми. Раньше она вообще их не замечала, а теперь тянется к ним.
История девочки и дельфина еще не завершена. В эти дни Лера вновь «на приеме» у Дианы.
У дельфинов, как известно, загадок немало. Одна из них: почему они не уходят от человека? Ведь та же Диана, находясь в вольере, огражденном всего лишь полутораметровой сеткой, может запросто ее перемахнуть и скрыться в морских просторах. Но этого не происходит. Стало быть, ее что-то удерживает. Быть может, Диана потому не бежит в открытое море, ибо знает, что есть Лера или Кирилл Власенко из Перми, из-за жуткой травмы переживший клиническую смерть, есть и другие.
Оксана Крыжановская из г. Винницы вспоминает, как расплатилась с ее матерью за свое спасение мудрая птица — ворона.
Я была еще девчонкой, когда мама принесла с улицы полумертвую ворону. В нашем доме всегда жили больные и страждущие. Такие уж у меня были родители. Такой они вырастили и меня. Выброшенные новорожденные котята, которых мы выкармливали, а потом пристраивали по квартирам и магазинам — были бичом нашей семьи. Я даже подозреваю, что частенько их подбрасывали к нам в подъезд умышленно, зная, что в нем живут «ненормальные, которые обязательно подберут». А сколько у нас перебывало замерзших или покалеченных птиц! Увы, воробьи редко выживали, хотя мы делали все, чтоб они не погибли, а при малейших признаках выздоровления выносили на балкон, давая свободу выбора. Зато голуби, вороны, галки достаточно уверенно чувствовали себя в квартире и даже после выздоровления прилетали время от времени навещать нас.
Ворона, о которой я собираюсь рассказать, попала к нам в безнадежном состоянии. То ли она напоролась горлом на провода, то ли зацепилась за острые края листового железа, которым были крыты крыши, то ли кто то выстрелил в нее из рогатки металлической скобкой, но шея ее была рассечена, и голова болталась на тоненьких позвонках и лоскутке кожи. Тем не менее она была жива и смотрела на нас с мукой и надеждой. Я до сих пор помню, как мама пришивала ей голову ниткой, вдетой в обычную швейную иглу, как она била крыльями, когда промывали её рану: Выздоравливала она долго. Терпеливо сносила, когда мама делала ей перевязки и снимала швы, только глаза закрывала и подергивала ногами. Но не била крыльями, не вертела головой — понимала, что надо терпеть. Она подружилась с нашим котом, который был добрым, старым и мудрым. Ко всем временщикам он относился жалостливо и снисходительно. А с Карой (мы всегда давали имена нашим пациентам) у него сложились особые отношения. Они играли, как бы не ведая того, что по всем законам им этого не полагалось. Это была умора наблюдать, как ворона с белым бинтом на шее и неповорачивающейся из-за него головой, кося глазом, бочком-бочком подкрадывается к коту, чтобы дернуть его за хвост! А он, изогнувшись, лапой ловит ее за крыло и скрипя когтями по жестким перьям, не тянет к себе, а только придерживает, не давая ей отскочить. Еще смешней было наблюдать, как они ели из одной миски. Кара воровито подскакивала и выхватывала кусочки еды из-под носа Петровича, а он даже усом не вел. С собакой было сложней. Тарзан тихо порыкивал, когда Кара пыталась с ним заигрывать, но не нападал. А она и не слишком навязывалась. Наш верный пес чуял воровскую воронью натуру, поэтому каждое ее передвижение по дому провожал внимательным недремлющим оком, и если видел, что она лезет своим любопытным носом в какой-нибудь ящик или в приоткрытые дверцы — предупреждающе рычал.
Но вот настало время, когда стало ясно, что наша пациентка уже может обходиться без нас. Мы открыли балконную дверь, сняли с окон марлю и с болью в сердце расцеловали Кару. Оказалось, что целовались мы рановато. Еще несколько дней она гуляла из комнаты на балкон и обратно, сидела на краю форточки, и не проявляла ни малейшего желания улетать.
Но в один прекрасный день, вернувшись домой, мы не застали нашу квартирантку. К вечеру она вернулась. Потом опять улетела. Так продолжалось почти месяц.
Наступали холода и у нас не было возможности держать постоянно открытыми окна. Мама соорудила Каре гнездо над крышей балкона, оставляла поесть, а когда она прилетала и стучала клювом в окно, мы открывали форточку и пускали ее в дом. Так продолжалось до весны. Весной она стала нервной, прилетала все реже, а когда залетала, то тут же рвалась обратно. А потом вообще пропала.
Нам не хотелось верить, что она погибла. Придумывали разные объяснения: семью завела, детишек не может бросить и т.п. Но на всякий случай регулярно заполняли едой ее кормушку, которую быстро обнаружила воробьиная разведка, и на нашем балконе звучало несмолкаемое чириканье.
А следующей весной папа красил балкон и снял Карино гнездо. В нем лежала золотая цепочка, на которой висел золотой крестик:.
Трижды попугай сообщал Виолетте С. из Волгограда сведения, к которым явно стоило прислушаться.
У нас живет попугай Карлуша. Возраст его никому не известен. Однажды, когда отец копал на даче грядку, он откуда-то прилетел и сел на черенок лопаты. Отец написал объявление. Повесил на воротах, но за попугаем никто не пришел. Так он и остался жить у нас. За неимением клетки, да и средств на ее покупку, отец из лозы, как встарь, сплел дом для своего гостя, и тот сразу его признал. На имя Карлуша он стал откликаться сразу же, как будто с рождения к нему привык. Мою мать недолюбливал, наверное ревновал к отцу. А может быть потому, что впервые увидев его, мать сказала: «Ты где взял эту зеленую ворону?» Он, действительно, был размером с мелкую ворону и абсолютно зеленого цвета. И только тогда, когда чистил перышки и распуская хвост, глазам нашим представала радуга цветов: желтые, синие, красные разводы на изумрудной зелени хвостового оперенья.
