В Иродовой Бездне (книга 4) - Грачев Юрий Сергеевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
Это было 20 апреля 1945 года. Все сектантское население Тяглого Озера собралось в самую большую избу. Были тут и самые старенькие старички и старушки, были и женщины различного возраста, были подростки. Мужчин было мало — все они были на фронте.
В центре избы, ближе к окну, за столом сидел председатель сельсовета, а по бокам его председатели колхозов. Около них — с одной стороны, пресвитер молоканский, старик невысокого роста, с длинной бородой, и с другой стороны пресвитер баптистский — сельский пастух с небольшой седенькой бородкой. Около него уселся Лева.
Было уже темно, ярко горели две керосиновые лампы. Изба была переполнена, многие стояли. Встал Иван Петрович, брат-пастух, и медленно, тихо сказал, кланяясь председателю:
– Без молитвы мы не можем…
– Ну, что ж, — сказал председатель сельсовета, — можете помолиться.
– Перед молитвой споем, — более смело, как-то ободрившись, сказал Иван Петрович.
Раздалось сильное, громкое пение, в котором преобладали больше женские голоса:
«Вот собрались мы опять
прославлять любовь Отца.
Пусть святая благодать
преисполнит нам сердца.
Вознесемся всей душой,
чтобы правду нам узреть,
чтоб восторженной хвалой
нам Спасителя воспеть…»
Наклонившись к председателям колхозов, глава сельсовета шептал:
— Это поют баптисты.
Когда кончилось одно пение, началось другое. Стали по-молокански петь псалом:
«Благослови, душа моя, Господа,
и не забывай всех благодеяний Его…»
— Это поют молокане, — снова шепнул своим соседям председатель.
Пели вдохновенно, сильно, как всегда обычно поют молокане. Молоканское пение очень своеобразно, и тот, кто способен вникнуть в него, способен полюбить его.
Пели, кстати сказать, не только молокане и не только баптисты. К пению этого чудного псалма присоединились и многие из так называемых «мормонов».
На столе появилась Библия. Иван Петрович прочел стих и призвал всех к молитве. Горячо, многие в полный голос взывали к Богу — Утешителю, Защитнику и Помощнику в бедах.
Затем слово было предоставлено молоканскому пресвитеру. Он прочел рассказанную Христом притчу о милосердном самарянине и сказал о той великой любви и заботе, которую проявил Сам Христос, как лучший образ милосердного самарянина.
— Сколько израненных, наших близких, лежат теперь в госпиталях! — говорил старец. — На нашу страну напал разбойник, и кому, как не нам, верующим, оказать любовь к пострадавшим. Я знаю: все наше молоканство, каждая наша сестра отдаст и масло и все, что может, для того, чтобы только порадовать раненых. Предлагаю избрать одного старца от нас и одного — от баптистов. Пусть соберут все и отвезут в Чапаевский госпиталь.
Иван Петрович сказал слово о том, что нужно делать добро всем.
Потом говорил Лева. В основание своей речи он взял текст: «Был болен, и вы посетили Меня».
— Посещать больных, оказывать любовь к страждущим, раненым — это самое христианское дело. Если мы это делать не будем, — мы не христиане. Да поможет нам Бог каждому жертвовать доброхотно, ибо доброхотно дающих любит Бог.
Затем кто-то внес предложение, что неплохо было бы предложить и православным поучаствовать в этом добром деле. Известно было, что православные тоже собираются в Тяглом Озере для молитвы. Выбрали делегатов и послали к ним старца Ланкина и Леву. Для сбора подарков выбрали несколько сестер, а чтобы отвезти все собранное в госпиталь — двух представителей — одного старца молоканина и другого баптиста.
Собрание заканчивалось горячей молитвой к Богу, чтобы Он благословил довести это доброе дело до конца.
Неожиданно одна сестра-старушка предложила — помолиться за председателей колхозов и председателя сельсовета, чтобы они уверовали, так как они не признавали Бога. Конечно, от этого никто не отказался, и послышались молитвы, в которых верующие христиане искренне молились за своих руководителей, желая им не только успеха в работе, но и спасения их бессмертных душ. Это было проявление искренней любви к ним. После молитвы приветствовались.
Те, о ком молились, были очень смущены, ничего не сказали и, попрощавшись с братьями за руку, вышли из избы.
На следующий день начались сборы пожертвований и подарков для раненых в госпиталях. Лева хоть и не имел кур, но накупил яиц и масла, чтобы участвовать в этом добром деле.
Вечером они были на молитве у православных. В избе был установлен иконостас, вокруг собрались старушки, чтобы как умели излить скорбь и помолиться за родных, умерших, убитых, сражающихся за родную землю. Предложение о помощи раненым встретили весьма благосклонно и пообещали со своей стороны выделить старушку, которая все соберет.
На попутной машине отправились делегаты верующих с Тяглого Озера в Чапаевск.
Все с нетерпением ждали их возвращения. Ждал и Лева: как-то примут, как передадут подарки.
Вернулись старички радостные, взволнованные, необыкновенно бодрые. Их обступили. Они рассказали, как принял их начальник госпиталя, как приняли подарки, как повели по палатам, показали раненых.
— Уж какие есть раненые, какие несчастные! — говорили старички. — Есть такие, что и обеих рук нет, есть такие, что и лицо покалечено, страшно смотреть… Уж так они были рады видеть нас, так рады! Все папашами нас называли: «Папаши вы наши!» И оказали нам такой почет и уважение, каких мы в жизни не видели. А еще дали нам бумагу благодарности…
Многие читали эту бумагу, читал ее и Лева. Это было обращение к верующим село Тяглое Озеро от командования госпиталя и его политруководства. В нем верующим села выражалась благодарность за их заботу о раненых бойцах Красной Армии, рассказывалось о том, что делал ужасный фашизм, бомбя села и города, разрушая церкви и молитвенные дома. Говорилось и о том, что своей конечной задачей фашизм ставит уничтожение христианской веры. Под конец упоминалось, что в нашей стране верующим предоставлена полная свобода вероисповедания. Бумага была форменная, с подписями и печатями.
У старичков села и у Левы явилась мысль — послать эту бумагу в редакции газет «Известия» и «Правда» и призвать всех христиан всей страны последовать их примеру.
Ведь действительно, эта помощь, эта забота была бы далеко не лишней. И, несомненно, многие и многие верующие нашей страны откликнулись бы на призыв — улучшать питание раненых и посещать госпитали.
Но, увы, сделать это не удалось.
Надвинулась туча — темная, холодная, не с дождем, а с градом…
Глава 18. Вражда
«За любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь; воздают мне за добро злом, за любовь мою — ненавистью».
Псал. 108, 4-5.
Начались посевные работы. Однажды, когда Лева был на полевом стане, туда же заехали представители из Куйбышева. Они что-то все высматривали, чем-то были недовольны. Среди них выделялся солидный человек в кожаном пальто. Как узнал Лева от председателя сельсовета, это был председатель по делам религиозных культов по области.
Вечером Леву вызвали в сельсовет.
— Я не знал, что это вы, — сказал человек в кожаном, — а то бы я мог поговорить с вами на полевом стане. Нехорошее у вас здесь творится, нехорошее, законы нарушаете, законы.
