В Иродовой Бездне (книга 4) - Грачев Юрий Сергеевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
И вот теперь следователи в один голос пытались внушить ему, что его жена — тоже «враг», ибо когда следователи знакомились с теми местами в псалмах, на какие она ссылалась, они «усмотрели» такие ссылки на псалмы, в которых Мария Федоровна якобы желает им мести за их дела.
— Вот возьмите, — говорил Снежкин, — стих такой-то. Мы Библию имеем.— Он открыл и посмотрел: — Это она призывает гнев Божий на нас. Как вы расцениваете такое поведение вашей жены?
— Очень просто, — отвечал Лева, — мы охотно пользуемся псалмами, но что у них, у евреев, ветхозаветное и жестокосердное; мщение, ненависть к людям, — мы это не воспринимаем, потому что по Христу мы прощаем и желаем всем добра. Да лучше всего вы у нее самой спросите, что она писала, и станет яснее.
Марусю, жену Левы, вызывали неоднократно. Ей много пришлось пережить. Все записи, письма тех лет были отобраны, сохранился только детский дневник Павлика. В нем она записывала, как рос ее маленький сын, передавала детские впечатления. Возвращаясь с допросов, она плакала, брала эти записи, перечитывала их и думала:
«Почему же, почему же разбилась их, казалось бы, идущая к покою семейная жизнь?»
Вот этот сохранившийся, не взятый «друзьями народа» дневничок, который Мария Федоровна, жена Левы, вела от лица своего маленького сына. Сын ее был в эти годы настолько мал, что сам не мог ни в чем разобраться:
8 марта 1949 г. Я подрос значительно, говорю много слов, бегаю по улице сам, кушаю хлеб с молоком, блины и лепешки… Сейчас мы с мамой в таком горе, что мама все время плачет, а я ее утешаю: у нас пропал папа.
1 марта он уехал в Самарканд за документами, чтобы поехать учиться домой, и вдруг исчез. Мама ищет всюду, и нет следа, она плачет и я плачу, а папа никак не идет; очень жду папу, зову каждое утро, смотрю на кровать, где он спал, но его нет и нет. Мы переехали на другую, маленькую квартиру, у наших хозяев злая собака. Я ее зову Динка и даю ей хлеба.
10 марта. Я проснулся очень рано утром, позвал маму, но ко мне подошла Нюся, а мамы не оказалось дома, я стал плакать. Нюся взяла на руки и стала качать; сколько я не звал маму, она не пришла. Нюся мне сказала, что мама с Марусей уехали искать папу в Самарканд. Наплакавшись, я уснул. Днем опять звал маму, но она не пришла…
12 марта,. Вот мама пришла, я скорей к ней побежал, она меня поцеловала, но на глазах ее были слезы; она мне сказала, что папы нигде нет.
19 марта. Сегодня я ходил с мамой на станцию провожать двух Марусей домой, к бабушке. Я видел, как они садились в вагон, и сказал маме: «огон». Паровоз загудел: ду-ду!», и Маруси уехали.
Пришли мы с мамой и Нюсей домой, а их нет.
20 марта. Утром мама ходила на вокзал, ей хотелось встретить папу, но пала не приехал. Она купила мне яблок, чему я очень порадовался. Сегодня у мамы и Нюси молитва с постом о папе.
23 марта– Сегодня мама вечером уехала в Самарканд, так как ей прислали телеграмму. Она сказала мне, что едет к папе. Ночью я проснулся, стал звать маму, а ее нет, я стая плакать.
Утром проснулся, Нюся дома, а мамы нет, стал ждать маму.
25 марта. Воскресенье. Встал утром, покушал, играл на окне, а Нюся была в сенях. Вдруг дверь открылась, и вошла мама с мешком на плечах, вся мокрая: на улице шел сильный дождь.
— Мама, мама! — закричал я. — Мама! — Она бросила пальто, шаль, схватила меня на руки и стала целовать. Я смотрел на маму, гладил ее по лицу и вдруг сильно заплакал. Мама стала меня утешать и спрашивать, о чем я плачу? А я плакал от радости, что она приехала; так долго я еще не расставался с ней в своей маленькой детской жизни.
6 апреля. Сегодня мама и тетя Аня укладывали все вещи и даже мои игрушки. Мама говорит, что мы поедем к бабушке, к дедушке, и я увижу Волгу. Идет дождь, но я на улице. Вот и вокзал. Бежит паровоз, вагоны. Мама волнуется из-за билета и багажа. А я ни за что не схожу с ее рук и требую, чтобы она со мной ходила и разговаривала. Наконец мама купила билет, сдала багаж (не без происшествия), и мы сели в вагон и заняли нижнюю полку. Я кричал: «ду-ду!» и с нетерпением ожидал, когда поезд пойдет.
Вечером мы приехали в большой город Ташкент. Мама сдала вещи в камеру хранения. Мама ушла искать знакомых в городе, а я остался с тетей Аней. Мама пришла промокшая от дождя и усталая. Она сказала, что папа уехал домой. Завтра и мы поедем. Вечером дядя играл на аккордеоне — так хорошо.
14 апреля. Утром я проснулся и спросил маму: «Огони?» Да, еще в вагоне, сынок. Теперь скоро будем дома. Я покушал картошки, немного молока и стал играть. Мама готовила вещи, я лег на голую палку и уснул. До самого Куйбышева я спал, и маме пришлось меня разбудить: «Вставай, Павлик, ведь мы приехали домой, скорей вставай!» Она быстро одела меня, и поезд встал. Мама увидела в окно дедушку и друзей и выбежала к ним. Все взяли вещи, а мама — меня, и мы пошли. На трамвае доехали домой, встретились с бабушкой, которая заплакала при виде нас, вспоминая о папе. Все целовали меня.
Мы поблагодарили Отца за все и сели обедать. С нами были Маруся, Нюся и пришел Толик Зенков, которого я узнал и назвал «Толя». Через полчаса пришла баба Дора, пробыла недолго ушла.
Вдруг пришли два дяди, большие, в шинелях, и стали хозяйничать в доме. Мама меня отдала дедушке. Я немного побыл у него и стал плакать и звать маму. Мама взяла меня на руки, укачала и я уснул. Мама спросила дядю, можно ли меня положить на кровать. Они разрешили, я спал недолго, проснулся. Дяди все еще ходят по комнате и вытаскивают из сундуков все. Книги кладут на стол, все смотрят и что им нравится, берут себе. Мама сказала мне, что у этих дядей спрятан мой папа, я посмотрел на них и отвернулся. Ушел играть с Гогой. Потом дяди забрали книги и письма (они чуть не унесли мой дневник), уехали, а мама стала убирать в комнате. Убирала она два дня. Я ничего не понял и весело играл с Гогой.
24 апреля. Воскресенье. Сегодня большой праздник, мама утром надела на меня все чистое и дала мне и Гоге яички: голубое и красное. Голубое я расколол и съел, а красное было деревянное, открывалось, и в нем лежало еще желтое, и им стало хорошо играть. На улице дождь, и мама утром ушла, понесла папе вещи. Днем мы с мамой ходили к Доре, вечером играли, только мама невеселая. Она говорит, что когда папа был дома, то в этот праздник у нас было очень хорошо, а сейчас ей скучно, больно, что нет папы, и даже она не смогла передать ему булки — не разрешили. Я очень люблю папу и все смотрю на карточку — скорее бы он приехал!
20 мая. Мама очень расстроена из-за папы, она была у дяди, где папа, и узнала много плохого. Она целует меня и обнимает и смотрит на меня, а я ей говорю: «Белый, чистый!» Я думаю, что она смотрит, чистый ли я.
26 мая. Вчера вечером сильно капризничал, режутся зубы, болит рот. Плохо кушал. Папы еще нет, мама ждет и говорит мне, чтобы я любил и не забывал папу. Я его помню и очень люблю, кушаю вместе с ним. Карточку рядом ставлю и кушаю и ему даю ложечку каши и супа.
… Она облокотилась обеими руками на стол, подперла ладонями голову и думала, думала:
«Боже мой! Вернулась с фронта, всю войну прошла, отдавала все. Он тоже вернулся с фронта. Наконец после многих мытарств и после всяких приключений началась нормальная жизнь. Он все отдавал учебе и научной работе, я работаю не покладая рук. Бог дал нам малютку, и вот — все разбито, изорвано, покалечено… за что? То, что он был искренне верующий и преданный Христу, стремился поступать по Его учению, проповедовал Евангелие и звал людей ко Христу — разве это преступление? Разве за это я должна остаться без мужа, а этот малютка — расти без отца?
Почему так поступают с теми, кто от души следует за Христом? Ведь в нем не было ничего такого, что бы настраивало его против власти. Но неужели, неужели правда не восторжествует? И эти
