Остановитесь на путях ваших... (записки тюремного священника) - Протоиерей (Каледа) Глеб Александрович (читать книги без регистрации .txt) 📗
В Аргентине одна религиозная организация, по рассказу г-на Рона Никкеля [21], полностью взяла на себя обслуживание одного тюремного корпуса, то есть охрану и воспитательную работу. В результате возвращаемость заключенных из этого корпуса в тюрьмы за повторные преступления оказалась равной 0 %, тогда как из остальных корпусов, где работали обычные государственные офицеры и надсмотрщики, 75 % сидевших снова попадают под арест.
IX
Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.
(Гал. 6:2.)
Посещение и плодотворная деятельность в тюрьмах и исправительно-трудовых колониях православных священников и катехизаторов возможна только при благоприятном отношении к ним руководства этих учреждений. Все они живут на особом режиме; нарушение инструкций может привести к тяжелым последствиям, хотя сами эти инструкции далеки от совершенства и иногда могут быть неоправданно жестоки.
Нужно обеспечить вход и выход священника и катехизаторов — существует строгая пропускная система, конвой, бесчисленные дверные замки и т. д.; нужно отворять камеры, искать места для бесед и исповедей, богослужений, а если создается храм или молитвенная комната, то надо определить им место, найти материалы, обеспечить необходимую строительную и сметно-финансовую документацию; необходимо выводить заключенных на различные «религиозные мероприятия», учитывая при этом интересы следствия, чтобы у проходящих по одному делу не было ни прямых, ни косвенных контактов и т. д.; иногда приходится оставаться на сверхурочное дежурство, чтобы священники могли провести исповедь в удобное для них время и с учетом внутреннего распорядка учреждения, а в некоторых случаях — для части заключенных, и с этим приходится мириться, так как только с разрешения начальника тюрьмы или его заместителя и в их присутствии можно пройти в коридор смертников. В камере со смертниками я сидел один, но при открытой двери, — вероятно, рядом стояла охрана, готовая в случае опасности ворваться в камеру. Потом я оставался с ними при закрытых дверях, когда стало ясно, что со мною осужденные убийцы ничего не сделают. Крещение смертников так же требует усиленной охраны. Думаю, что в последнем случае руководство тюрьмы перестраховывается. Эти и многие другие мелочи требуют большого внимания, сил и времени со стороны руководства и сотрудников тюрьмы, которых по штату не хватает и которые перегружены другими работами и заданиями.
Я был очень тронут, когда после крещения смертников кто-то из охраны, сопровождавшей их в камеры, вернулся ко мне в храм и обрадованно сказал: «Г. был очень рад и доволен крещением».
Значит, охрана, стоящая около меня с резиновыми дубинками, была не безучастна к крещаемым, — они радовались за крещаемых, ожидающих исполнения смертного приговора, и чувствовали свою сопричастность совершающемуся Таинству.
В кабинетах у воспитателей мы оставляем книги, свечи, иконы, крестики, которые раздаются по камерам как катехизаторами, так иногда и самими воспитателями (по указанию священника или катехизатора).
В Бутырской тюрьме в XVIII в. был построен по проекту выдающегося русского архитектора Казакова храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. В 1883 г. он был почему-то переосвящен в храм Александра Невского. Храм возвышался над тюремными корпусами и имел колокольню. В 1917 г. службы в нем прекратились, и он был превращен в пересыльную камеру. В ней сидели и ждали своей отправки на этап многие выдающиеся люди, в том числе священник, философ, богослов, искусствовед Павел Флоренский.
Позже были снесены купола, храм был превращен в тюремную больницу; разделен на два этажа, а к верхней части храма пристроили третий этаж. Обезглавленный храм скрылся за вновь надстроенными корпусами тюрьмы.
Мы выдвинули смелое предложение, почти не надеясь, что оно встретит понимание у руководства следственных изоляторов г. Москвы, — предложили нижние два этажа оставить под больницей, а верхний — превратить в храм. С руководством отдела изоляторов Москвы мы облазили храм, и наше предложение было принято. Был заказан проект его реконструкции (архитектор — М.Ю. Кеслер). Храм-больница нуждается в капитальном ремонте: прогнили стропила, кое-где на третьем этаже провалился потолок.
В обследовании здания приняли участие заключенные.
Техническая и сметно-финансовая документация составлена. Расходы на капитальный ремонт берут на себя органы МВД РФ, а внутренняя отделка самого храма отнесена на счет добровольных пожертвований и сборов Церкви. Заключенные с радостью и воодушевлением встретили известие о строительстве храма и пожелали принять непосредственное участие в его восстановлении. От руководства тюрьмы и заключенных поступили первые пожертвования в виде денежных взносов и икон.
На третьем этаже храма, не ожидая капитального ремонта, мы уже начали богослужения; служили и Божественную Литургию на переносном престоле, оборудовав скромный иконостас.
Протоиерей Федор Соколов, настоятель Спасо-Преображенского храма в Тушине (г. Москва), стал и настоятелем храма Краснопресненской пересыльной тюрьмы. Этот храм был освящен малым освящением, которое совершали протоиерей Федор Соколов (†21.02.2000 г.), иерей Константин Татаринцев (из Спасо-Преображенского храма) и иерей Глеб Каледа из Бутырской тюрьмы и Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата [22].
Присутствовало некоторое количество заключенных (храм очень маленький), руководство тюрьмы (приехал начальник Бутырской тюрьмы Г.Н. Орешкин), были представители и тюрьмы «Матросская тишина». Очень чувствовалось, что освящение одного тюремного храма есть дело общецерковное; оно встречает и понимание, и сочувственное отношение работников МВД (хотя, конечно, далеко не всех) к делу просвещения заключенных.
«За год вашей работы в Бутырской тюрьме, — сказал один надзиратель нашему катехизатору, — заметно изменилась обстановка в тюрьме». Изменение нравственной атмосферы отмечается в Краснопресненской тюрьме, опекаемой о. Федором и его помощниками, несмотря на то, что пересыльная тюрьма, в отличие от Бутырской, — это «проходной двор».
Религиозно-нравственная проповедь особенно нежелательна для закоренелых «воров в законе», — ведь они могут быть морально дискредитированы.
В одной из камер в конце 1991 г. трое земляков решили установить «нормальный» тюремно-лагерный режим, когда есть «хозяин» камеры и двое его подручных той же национальности, а остальные располагаются по положенной в уголовном мире иерархии. Остальные дали им сдачи и сказали, что такого они у себя в камере не позволят. Претенденты на лидеров присмирели и сникли.
Прибывший из суда просит, сидя внизу в распределиловке, у охраны: «Ну когда же вы меня отведете домой», — «домой» — это значит в камеру.
Я разговаривал с арестантами в камере. Вводят привезенного из суда заключенного. Наша беседа прекращается, все бросаются к нему. Он оказывается около меня. «Ну что?» — спрашиваю его. Он бледный, стоя у моего плеча, шепчет: «Прокурор клонит к вышке!» Спустя некоторое время он, по решению суда, выходит на волю. Меру наказания определили сроком предварительного заключения в следственном изоляторе. Молились за него. Вместо участия в убийстве ему определили недонесение.
Начальник исправительно-трудовой колонии № 33 под Саратовом подполковник Евгений Николаевич Максимов также считает, что общение осужденных с православным духовенством, несмотря на то, что началось недавно, позволяет говорить о некоторых переменах в духовной атмосфере колонии. «Все мы, — отмечает он, — стали как-то теплее относиться друг к другу. У людей появился интерес к православной литературе, которую епархия (Саратовская) пожертвовала нам в библиотеку, ее с удовольствием читают. Уверен, что наши заключенные знают христианское вероучение лучше многих, находящихся на свободе. Приобщение к Православной Церкви заметно повлияло на меня лично. Не хочу сказать, что я совершенно изменился, но научился смотреть на мир другими глазами» [23].
