Условия абсолютного добра - Лосский Николай Онуфриевич (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Думая об этой незаконченности и неопределенности русского характера, Достоевский объясняет ее тем, что «русские слишком богато и многосторонне одарены, чтобы скоро приискать себе приличную форму» (роман «Игрок»). Достоевский прав: четкая форма появляется там, где началась специализация, где из многих возможностей избрана одна определенная и на ней сосредоточены все силы, так что в одной, сравнительно ограниченной области получается высокая степень развития, но при этом остальные способности отмирают, многосторонность молодости исчезает, наступает возмужалость и старость. Таковы западные европейцы; они — старики. Наоборот, «мы, русские, — говорит Достоевский, — народ молодой; мы только что начинаем жить, хотя и прожили уже тысячу лет; но большому кораблю большое и плавание» (Дневник писателя. 1876. Февраль, II, 6).
Недостаток внимания к средней области культуры, какие бы оправдывающие обстоятельства мы ни находили, есть все же отрицательная сторона русской жизни. В царстве грешных существ, к которому мы принадлежим, высшие духовные деятельности в высокой степени зависят от правильного удовлетворения низших потребностей, от телесного здоровья, питания, защиты от холода и т. II. условий, требующих совершенствования материальной культуры *. Работая над всеми областями культуры и в то же
______________
*О зависимости высших деятельностей от низших в нашем царстве бытия как драме нашей нравственно несовершенной жизни см. мою книгу «Условия абсолютного добра», особенно раздел «Нормальная сила духа».
333
время имея в виду абсолютное добро Царства Божия как конечную цель, человек гармонически развивает свой характер и всесторонне дисциплинирует волю. И. А. Ильин говорит в своей книге о русской культуре, что русскому народу необходимо дисциплинировать волю и мышление; без этой дисциплины русский человек легко становится беспомощным мечтателем, анархистом, авантюристом, прожигателем жизни, хотя и сохраняет при этом свое добродушие (С. 62). Также и Бердяев, говоря о русской идее, подчеркивает как задачу, стоящую перед русским человеком, необходимость выработать дисциплину воли и чувства.
26
Глава десятая СТАРООБРЯДЧЕСТВО
Раскол, возникший во второй половине XVII века, представляя собой мучительную драму в истории Русской православной церкви. Историки следующим образом описывают условия, 'воспитавшие в русском народе настроения, которые привели к расколу. Византия приняла в 1439 году Флорентийскую унию с римско–католической церковью. Московское государство резко отвергло эту унию, считая ее изменой православию. В 1453 году Константинополь был завоеван турками, и это несчастье рассматривалось русскими как наказание Божие, посланное грекам за измену православию. В XVI веке был приглашен в Москву с Афона ученый монах Максим Грек (1480–1556) для переводов церковных книг с греческого языка. Он заметил ошибки в переводах богослужебных книг. Порча этих книг с течением времени возрастала еще и вследствие ошибок, делаемых необразованными писцами. Когда Максим Грек указал на недостатки церковных книг, его обвинили в том, что он «порочит русских святых чудотворцев, спасавшихся по старым книгам». Его заключили в тюрьму, и только в конце его жизни позволили ему поселиться в Троице–Сергиевской лавре.
Ключевский говорит: в Московском государстве явилась мысль, что «русская поместная церковь обладает всею полнотою христианского вселенского сознания»; для спасения «нечему больше учиться»; «на место вселенского сознания мерилом христианской истины стала национальная церковная старина». Упрочилось убеждение в том, что молиться и веровать надо так, как молились отцы и деды; церковные обряды стали неизменной святыней. Явилось «подозрительное и надменное отношение к участию разу–ма в вопросах веры»*.
Иерархи греческой церкви, приезжавшие после падения Византии в Московское государство «за милостынею», заметили разницу в обрядах, появившуюся в Русской церкви. Русское духовенство
_________________
*Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. III. Лекция 54.
334
объяснило эту разницу тем, что «греческая вера под игом поганых испортилась». Но когда патриарх Никон сам нашел ошибки в переводах с греческого языка, он признал необходимость исправления церковных книг. Для этой цели были приглашены из Киева ученые монахи Епифаний Славинецкий и Арсений Сатанов, а также греки Дионисий и Арсений. В Москве, однако, относились к киевским ученым монахам с недоверием, считая, что они находятся под влиянием «латинства». При таком умонастроении неудивительно, что явились противники исправления книг. В Москве сторонниками сохранения старины были влиятельные протопопы Вонифатьев, Иван Неронов, Аввакум. Протопоп Аввакум говорил: «Все, святыми отцами церкви преданное, свято и непорочно»; «до нас положено, лежи оно так во веки веков»; не русским надо учиться у греков, а грекам у русских. Исправление книг и изменение обряда в соответствии с обрядом греческой церкви времени Никона, например трехперстное крестное знамение вместо двуперстного, троение аллилуйи вместо сугубой аллилуйи и т. п., не затрагивали никаких догматов Церкви. Но противники новшеств, ослепляемые ненавистью к ним, истолковывали некоторые из них так, чтобы получилось обвинение в ереси. Например, в старых книгах писалось «Господь Исус Христос»; в исправленных книгах введено было правописание, более близкое к греческому языку: «Господь Иисус Христос». Сторонники старины истолковали это правописание так, будто оно означает: «Господь и Исус Христос». Это значит, говорили они, что церковь никониан отлучила Господа от Христа, следовательно, впала в ересь.
Когда в 1658 году властолюбивый патриарх Никон поссорился с царем Алексеем Михайловичем и отошел от дел, сохраняя, однако, за собою титул патриарха, противники обрядовых и книжных новшеств подняли голову и стали тем более энергично отстаивать свою правоту. В 1666 году состоялся церковный собор с участием восточных патриархов. На этом соборе патриарх Никон был низложен, но произведенные при нем изменения обряда и исправление книг были одобрены. Мало того, старообрядцы были преданы анафеме, как еретики, хотя никакой ереси они не проповедовали. Так возник тягостный раскол в Русской православной церкви, тем более печальный, что в старообрядчество ушли глубоко религиозные люди. Н. И. Костомаров говорит, что откололись от Церкви люди, мыслившие о религиозных вопросах самостоятельно, критиковавшие приказы, идущие сверху; началом этого движения было несогласие с новшествами патриарха Никона, а потом в среде его сторонников началось мышление о религии вообще, о Церкви и государстве.
Патриарх Никон понимал, что различие обряда не имеет существенного значения. В конце своего патриаршего служения, говоря о старых и новоисправленных книгах, он сказал протопопу Ивану Неронову, покорившемуся нововведениям церковной власти: «И те, и другие (книги) добры; все равно, по коим хочешь, по тем и служишь». Отсюда видно, что мотивом борьбы со старообрядцами
335
была не столько приверженность к новому обряду, сколько требование повиноваться верховным властям. Преследования старообрядцев тем более возросли, когда среди них стало распространяться убеждение, что и Церковь, и царская власть подпали влиянию антихриста; Петра Великого они уже определенно стали считать антихристом.
Уходя от преследований, старообрядцы стали устраивать скиты в лесистых, труднодоступных местностях, например за Волгой, но и там государственные власти настигали и притесняли их. Чтобы избежать «печати антихриста», фанатики старообрядчества стали прибегать к самосожжению: «Если в огонь, тут и все покаяние. Ни трудись, ни постись, разом в рай вселись. Все‑то грехи очистит огонь». В некоторых «гарях» две с половиной тысячи человек сжигали себя.
