Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом - Райт Том (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
К сожалению (на мой взгляд), продолжение этой линии мысли, которое превратилось в общепринятые представления западного мира, включая Великобританию и США, крайне неудовлетворительно. Я имею в виду представления о прогрессе, которые в возвышенной форме предложил Гегель, после чего, разбавленные водичкой, они стали частью повседневного мышления в современном мире. Мысль Гегеля можно сформулировать приблизительно таким образом: мир совершенствуется с помощью диалектического процесса (сначала А, тезис, потом В, антитезис, за которыми следует С, их синтез, и так далее). Все движется к лучшему, более полному и совершенному концу, и если на этом пути кто-то страдает в процессе развертывания диалектики, придется с этим смириться. Чтобы приготовить вкусный омлет, необходимо сначала разбить яйца.
Обманчивая вера в прогресс
В xix веке людям казалось, что они избавились от первородного греха
Вера в неизбежный прогресс, которую исповедует, скажем, поэт Китс, пропитывала пантеистическую атмосферу движения романтизма, мы найдем ее и в философии Мальтуса, которая помогла создать и поддерживать на Западе идею, что Европа и Северная Америка представляют собой авангард развития человечества, чем оправдывали имперскую экономическую экспансию, которая так много значила в XIX веке. Эта вера, уже ставшая общепринятой, получила мощную поддержку в учении Чарльза Дарвина, которое стали прилагать к самым разным сферам жизни, а отнюдь не только к разным видам птиц и млекопитающих Галапагоса. Пьянящая смесь из технических достижений, медицинских открытий, романтического пантеизма, гегелевского идеализма, включающего учение о прогрессе, и социального дарвинизма создала климат мышления, в котором многие люди живут и развиваются, в том числе в своей общественной жизни. В этой атмосфере уже сам факт, что мы живем «в эти дни и в эту эпоху», наполняет нас особыми ожиданиями: мы неуклонно движемся к свободе и справедливости, что на практике часто понимают как постепенное распространение западной либеральной демократии с мягкой версией социализма. И стоит заметить, что когда люди говорят о неприемлемости некоторых явлений «сегодня, когда на дворе уже наступил XXI век», они ссылаются именно на доктрину прогресса — более того, молчаливо предполагая, что этот прогресс должен вести нас в определенном направлении. СМИ и политики внушают нам — часто повелительными интонациями, а не с помощью аргументации, — что мы должны преклониться перед величием прогресса. Его никто не остановит. Кто же хочет остаться позади, отстать, оказаться человеком вчерашнего дня? Фраза, которую мы часто слышим в разговорах: «Так считают (или делают) сегодня» — является доводом, на который нечего возразить; «прогресс» (хотя часто под ним понимают просто изменение моды) стал главным мерилом для всего общества и культуры. Вера в прогресс столкнулась по меньшей мере с тремя великими проблемами разного рода, и удивительно, что она, несмотря на это, по-прежнему живет и торжествует. Старый либеральный идеализм многих людей разрушила Первая мировая война. Когда в 1919 году Карл Барт писал свой первый комментарий к Посланию к Рилллянам, он хотел главным образом донести до читателей ту мысль, что настало время прислушаться к новому слову от Бога, звучащему в глубине, а не полагаться на постепенное наступление Царства Божьего в рамках исторического процесса. В «Братьях Карамазовых» есть запоминающийся момент, где ставится вопрос: если бы для продвижения мира к совершенству было бы необходимо замучить до смерти одного ребенка, стоила бы игра свеч? И Достоевский приходит к выводу, что такая цена слишком велика. Освенцим разрушил — и некоторым казалось, что навсегда, — веру в европейскую цивилизацию как в ту среду, где процветают достоинство, добро и человеческий разум. Холокост таится в корнях европейской культуры — например, сам Гегель считал иудаизм дурной религией, — и эти корни следовало бы выявить и обезвредить.
Таким образом, как я уже говорил, тот факт, что вера в прогресс живет и торжествует, достоин удивления. В XIX веке людям казалось, что они избавились от первородного греха; разумеется, его надо было заменить чем-то еще, и это сделали Маркс и Фрейд, дав свои объяснения и предложив решения — новые доктрины искупления, которые отражают и пародируют христианские представления. Несмотря на битвы Первой мировой при Сомме и Монсе, несмотря на Освенцим и Бухенвальд, несмотря на предостережения Достоевского и Карла Барта, люди и сегодня ухитряются думать, что мир в целом хорошее место и все возникающие в нем проблемы и принципе можно решить с помощью технологии, образования, "развития» (под которым понимают исключительно развитии западного типа), повсеместного введения западной демократии, и соответствии со вкусом либо социально-демократичен кого, либо капиталистического типа или же смеси и того и другого.
Такое положение вещей и стлало ситуацию, в которой проблема зла, как и считаю, стоит по-новому. Во-первых, мы игнорируем зло до тех пор, пока оно не ударило нас и лицо. Во-вторых, мы удивляемся ему, когда этот удар все таки получаем. В-третьих, и результате мы реагируем на зло инфантильным и опасным образом. Сейчас я разверну эти три положения.
Что бывает, когда игнорируют зло
Мы игнорируем зло до тех пор, пока оно не ударило нас в лицо
Мы живем в таком мире, где политики, шаманы СМИ, экономисты и, увы, даже некоторые поздно расцветшие либеральные богословы делают вид, что с человечеством и с миром в принципе все в порядке
Итак, во-первых, мы игнорируем зло до тех пор, пока оно не ударило нас в лицо. Некоторые философы и психологи пытаются доказать, что зло есть просто теневая сторона добра, это часть необходимого равновесия мира, так что нам следует воздерживаться от чрезмерного дуализма, от слишком сильного противопоставления зла добру. Это, разумеется, прямо ведет нас к философии власти Ницше, а затем, в том же направлении, к Гитлеру и Освенциму.
Если ты стоишь вне добра и зла, ты переходишь в такой мир, где права грубая сила и где все, что напоминает тебе о старых моральных ценностях — скажем, большая иудейская община — стоит на твоем пути препятствием, которое нужно уничтожить.
Но нам не нужно оглядываться на прошлое шестидесятилетней давности, чтобы это увидеть. Западные политики давно понимали, что Аль-Каида — опасная сила, на которую необходимо обратить самое пристальное внимание, однако никто не спешил принимать ее всерьез до того момента, когда уже стало поздно. Мы все знаем, что национальные долги многих беднейших стран земного шара — это огромное черное пятно на совести мира, но наши политики, даже самые симпатичные, не желают принимать эту проблему всерьез, поскольку, с нашей точки зрения, в мире все более или менее идет своим чередом, и мы не желаем раскачивать лодку экономики. Мы хотим торговать и строить свою экономическую систему. «Возможность выбора» — это абсолютное благо для любого человека, и потому, если мы предложим и кока-колу, и пепси-колу голодающей и страдающей от СПИДа Африке, используя этот огромный неосвоенный рынок и усугубляя местные и без того неразрешимые проблемы, мы тем самым послужим процветанию этого континента. Мы все знаем, какое несчастье семьям и отдельным людям несет сексуальная вседозволенность, но ведь мы живем в XXI веке, и мы не вправе говорить, что изменять плохо (стоит заметить, что всего два поколения назад во многих обществах к измене относились точно так же, как мы сегодня относимся к педофилии, и это тревожный знак, с какой точки зрения на него ни посмотри).
Я вырос в те времена, когда во всех сферах отказались от цензуры. Нам говорили, что есть только одна неприемлемая вещь — это сама цензура. Что бы ни захотел сказать или сделать человек, это в принципе хорошо; мы можем радоваться инстинктам, которые в себе открываем; люди не должны контролировать, поведение других. Сегодня слово «контролирован. — произносят с усмешкой и забота о контроле воспринимается как моральное уродство, как будто бы главной нравственной нормой должно стать отсутствие контроля подобно тому как в крупных рекламных компаниях McWorld используется слоган, призывающий к «отмене границ» Мы живем в таком мире, где политики, шаманы СМИ, экономисты и, увы, даже некоторые поздно расцветшие либеральные богословы делают вид, что с человечеством и с миром в принципе все в порядке, так что не стоит поднимать лишнего шума.
