Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец - Мильтон Джон (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
На это Дух зла быстро отвечал: «Падший херувим! В труде или в страдании быть слабым – вот величайшее несчастье. Знай одно: добро никогда не будет нашим уделом; напротив, естественным нашим наслаждением будет порождать вечное зло, наперекор высокой воли Того, с кем мы боремся. Если бы Его помысел захотел направить к добру наше зло, мы должны стараться расстроить Его намерения, и в самом добре всегда отыскивать источник зла: это может часто удаваться нам и, если я не ошибаюсь, может быть будет раздражать врага, отклонять от цели самые сокровенные Его предначертания. Но, посмотри, гневный победитель отозвал назад к воротам Ада исполнителей мщения, посланных Им для преследования нас. Серный град, так беспощадно бичевавший нас во время нашего страшного падения с Неба, улегся в огненных волнах, которые приняли нас в себя. Гром, с бешеной яростью гнавший нас на крыльях багровых молний, может быть, истощив все свои стрелы, стих, наконец, в беспредельных, необъятных пространствах. Презрение или насыщенная злоба врага прекратили гонение, нам надо пользоваться случаем. Видишь там, вдали, ту печальную долину, пустынную и дикую, – это жилище скорби, без света, кроме бледного, наводящего ужас, отражения багрового пламени! Попробуем вырваться из огненных волн, и отдохнем там, если только здесь возможен покой. Соберем туда наше огорченное воинство, посоветуемся, как больше всего можем мы оскорблять врага, как нам возвратить потерю, побороть страшное бедствие; может быть, мы почерпнем новые силы в надежде; если нет, – нас вдохновит отчаяние».
Так вещает Сатана ближайшему своему собрату, подняв голову над волнами и сверкая искрами из пылающих глаз. Остальные части его тела плавали на поверхности, растянувшись в длину и ширину на многие версты. Громадная его масса подобна сказочным чудовищам: порождениям земли, Титанам, восставшим на Зевса, Бриарею или Тифону [9], погребенному в пещере близ древнего Тарса. Или подобен он был морскому зверю Левиафану [10], громаднейшему из всех существ, сотворенных рукою Бога, когда Он населял воды океанов. Часто, рассказывают мореходы, ночью, кормчий сбившегося с пути судна, увидев на белой пене норвежских волн спящее чудовище, принимает его за остров и вонзает якорь в чешуйчатую его кожу; тут находит он защиту от ветра, пока море покоится под покровом ночи, ожидая прихода желанного утра. Так, распростертый в громадном пространстве, лежал в пылающей пучине удрученный Сатана. Никогда бы не мог он не только подняться, но даже чуть-чуть приподнять голову, если бы волей всевышних Небес не было ему предоставлено полной свободы в черных его умыслах, чтобы он, делая зло другим, бездной своих преступлений навлек проклятие на свою собственную голову; чтобы он терзался все больше, видя, что вся его злоба вызывает только бесконечную доброту, благость и милосердие Божие к соблазненному им человеку, а на него, Сатану, навлекает тройную меру бедствий, гнева и кары.
Вдруг он поднимается из озера во весь свой гигантский рост; раздвигает обеими руками пламя, и оно, отхлынув назад, обращает в них свои остроконечные языки и, катясь огненными валами, оставляет в середине ужасную долину. Потом, распустив крылья, он летит в вышину. Темный воздух, который он давит своей распростертой массой, чувствует непривычную тяжесть, пока он не опустился на твердую землю, если можно назвать землей то место, вечно горящее неподвижным, твердым огнем, как то озеро – текущим пламенем. Цветом оно подобно было растерзанным бокам Пелора [11], когда силой подземной бури отрывает от него скалу, или раскаленным внутренностям грохочущей Энты, когда она, дыша пламенем, выбрасывает огонь и лаву, распространяя зловонный смрад и окутывая дымом сожженную землю: таково было место покоя, попираемое теперь проклятою стопою Сатаны. За ним следует ближайший его собрат; оба торжествуют, что избежали Стигийских волн [12], как боги, своей собственной силой, а не соизволением Верховной Власти.
– И эта страна, эта почва, этот воздух должны заменить нам небесное жилище! – воскликнул Архангел. – Вместо небесного сияния будет окружать нас этот унылый мрак? Пусть так; Тот, Кто остался теперь Владыкой, может распоряжаться и повелевать по произволу; быть как можно дальше от Него всего лучше для нас, равных Ему по разуму, равных, которых Он превзошел только силой. Простите, счастливые долины Небес, обитель вечной радости, прости! Привет вам, ужасы тьмы! Привет тебе, Ад! Преисподняя, встречай твоего нового владыку; он приносит тебе непреклонный дух; не изменят его ни время, ни место. Дух живет сам в себе; он может внутри себя из Неба сделать Ад, и Ад превратить в Небо. Не все ли равно, где я буду жить – я останусь все тем же, что есть, а чем бы я ни был, я всегда буду ниже Того, Кто возвысился надо мной только благодаря Своим громам. Здесь, по крайней мере, мы будем свободны. Самодержавный властитель не позавидует этому месту; отсюда Он не изгонит нас. Здесь царство наше будет безопасно, а, по-моему, царствовать даже в Аду – достойно честолюбия. Лучше царствовать в Аду, чем подчиняться на Небе!
– Но зачем же оставляем мы наших верных друзей и союзников, соучастников нашего бедствия, в безмолвном ужасе на озере забвения? Разве мы не призовем их разделить с нами это злополучное пристанище? Или еще раз, объединившись, не попробуем, что можем мы вернуть в Небе или что еще утратить в Аду? – так говорил Сатана.
Вельзевул отвечает ему: «Вождь лучезарных сонмов, которых никто бы не мог победить, кроме Вседержителя! Пусть раздастся Твой голос, верный залог надежды среди опасностей и страха, голос, так часто воодушевлявший в минуты отчаяния, в разгаре битвы, где она кипела всего ожесточеннее; пусть раздастся этот голос, верный знак к приступу, и легионы твои мгновенно оживут и воспрянут с новым мужеством. А теперь они мечутся в беспамятстве, распростертые на том огненном озере, как мы недавно; они поражены и потрясены. Неудивительно, после падения с такой неизмеримой выси!»
Едва он закончил, как Сатана направляется к огненной бездне. Он откинул назад свой тяжелый щит; массивный, громадный круг висит на его плечах, подобно луне, которую по вечерам Тосканский ученый [13] с Фиезольских [14] высот или с равнины Вальдарно [15] разглядывал в оптическое стекло, стараясь различить новые земли, реки, горы на ее, усеянном пятнами, шаре. Опираясь на копье, в сравнении с которым величайшая сосна, срубленная на горах Норвегии, чтобы превратиться в мачту для величайшего из наших кораблей, показалась бы тростинкой, идет он неверными шагами по горящим глыбам. Те ли это воздушные стопы, какими, бывало, проносился он по небесной лазури! Жгучий жар огненных сводов, духота и смрад причиняют ему тяжкие страдания, но он все переносит и, наконец, достигает берега огненной пучины. Там он останавливается; он зовет свои легионы. То были лишь тени ангельских ликов; они лежали, наваленные друг на друга, словно осенние листья, покрывающие густым слоем Валломбросские [16] ручьи, осененные тенистыми куполами Этрурийских лесов; так густо покрывал берега Чермного моря переломанный бурей тростник, когда Орион [17] яростными ветрами взволновал море, и волны его потопили Бузириса [18] с его Мемфийской конницей, когда он коварно преследовал бывших обитателей Гесема [19], а те смотрели с безопасного берега на плывущие трупы, колеса, разбитые колесницы врага. В таком жалком, растерзанном виде, подавленные ужасом, лежали эти легионы, густо усеяв поверхность озера. Сатана зовет их так громко, что голос его раздается в глубочайших ущельях Ада: «Князья, Цари, Воины, лучший цвет Неба, некогда вашего, теперь потерянного для вас! Возможно ли, чтобы такое уныние овладевало бессмертными? Или, утомясь в войне, вы избрали это место для отдыха от ваших подвигов? Можно подумать, с таким спокойствием предаетесь вы здесь сладостной дремоте, точно в долинах небесных. Иль, может быть, вы дали клятву в этом униженном положении воздавать поклонение победителю? А Он в эту минуту смотрит, как херувимы и серафимы, разбитые, уничтоженные, валяются здесь вместе с обломками своих знамен и оружий! Верно вы ждете, чтобы быстрые слуги Его, разглядев с небесных высот наше плачевное положение и воспользовавшись им, бросились на нас и приковали громовыми стрелами на дне этой бездны? Проснитесь, восстаньте! Или оставайтесь падшими навек!»
