Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ) - Алексей Янов (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Большинство присутствующих бояр своими одобрительными репликами поддержали тысяцкого, но некоторые, хмуря лбы отмалчивались.
Ростислав Мстиславич с удовлетворением взглянул на бояр. Усиливать смоленского князя полоцкими землями было совсем не в его интересах.
– А ты, брате, чего отмалчиваешься? – обратился Изяслав Мстиславич к своему младшему брату.
С трудом, производя всем своим внешним видом впечатление глубоко больного человека, поднялся Всеволод Мстиславич – бывший князь Новгородский, уд. кн. г. Кричев.
– Ты, брате Изяслав, ходок, да больше супротив своих! Вспомни ка молодость, сколько раз ты приводил половцев под стены Киева?
– Про то не поминай, чего старое тормошить! – Изяслав Мстиславич явно занервничал. – Не для того мы сейчас собрались.
– Как не поминать, коли оно, как шило из мешка, торчит? – негромко, но внятно произнес Всеволод, тяжко усаживаясь обратно на своё место.
Тут, чуть не уронив посох, вскочил боярин Пантелей Братонежкич – «конецкий староста» Ильинского конца
– Верно, Всеволод говорит, зачем нам усобицу продолжать? Будь Изяслав Мстиславич мудрее Святослава, тот распрю начал, а ты её закончи!
Изяслав Мстиславич вскинул на боярина уничтожающий взгляд, недовольно качнул головой.
– А тебе, боярин, пока речь ведут князья, и помолчать не грех.
Тут не вытерпел знакомый мне ещё по Зарою боярин Дмитр Ходыкин.
– Правильно Пантелей Братонежкич, только закончить прю надоть князю смоленскому в Полоцке, согнав оттудова Святослава!
В гриднице угрожающе стал нарастать гул голосов.
– Вече не согласится ратиться с Полоцком, а князь с полутора сотней дружины дальше Витебска не пройдёт! – вскипел Артемий Астафьевич, смоленский посадник.
Все бояре подскочили со своих мест и заголосили, каждый на свой лад. Поднялся шум, крики, взаимные упреки и даже угрозы. Иные уже за оружие схватились. Страсти накалялись …
И тут вопли заглушил громкий стук по полу посоха Алексия, восседающего в своём кресле. В стихнувшем шуме раздался его повелительный голос.
– Уймитесь, нечестивцы! – епископ притопнул ногой. – Не то я всех вас, окаянных, посохом в разум приведу!
– Правда твоя, отче! — встал Изяслав Мстиславич, и уже обращаясь к боярам — Утихомирьтесь! Не место здесь на совете, свару затевать. Нам тут речи держать надо миром да ладом, по согласию. Охолоньте малость, господа бояре, и садитесь по своим местам.
Бояре, издавая невнятное ворчание, послушно расселись.
– Но хочу я спросить у смоленского князя, на ком вина лежит за разжёгшуюся «котору»? – Опять подал голос Ростислав Мстиславич. Говорил он негромко, вкрадчиво и даже мягко, но его губы все время кривила какая–то неприятно–загадочная ухмылка. – Ходили слухи, ещё до прошлогодних событий о том, что ты, Изяслав, хочешь уйти, добывать великокняжеский столец под Владимиром Рюриковичем Киевским. А в Смоленске, порушив лествицу, посадить своего сына. А нам всем ведомо, полоцкий и киевский князья дружны меж собой. Может поэтому, Святослав своим ударом по Смоленску упредил тебя? Что скажешь, брате?
В притихшей было гриднице, снова возникло оживление. Изяслав Мстиславич крепко сжал ручки кресла, левая бровь его чуть заметно задрожала. Сдерживая себя от бешенства, он резко ответил своему двоюродному брату:
— То лжа голимая и поклёп! – безапелляционно заявил Изяслав Мстиславич. – И слухи те злонамеренные Святослав–Иуда распускал, чтобы меж нами рознь посеять!
Ох, лукавил князь, лукавил! Знаю я, что он о Киеве мечтает, будто на нём свет клином сошёлся. Поверили ли ему князья? Сомневаюсь. Всеволоду, кажется, всё по барабану, а Ростислав тот ещё лис, его на мякине не проведёшь!
Поднялся боярин Якун Домажирич руководитель посольской службы, чтобы высказать своё мнение, но смоленский князь его остановил взмахом руки.
– Всё мне ясно и хватит нам ужо изводиться! Согласия меж нами нет, на Полоцк идти ратью большинство из вас не желает. Поэтому, – Изяслав Мстиславич отойдя от стольца, вежливо поклонился на три стороны. – Братья князья! Епископ, игумены! И вы, бояре! Закончим совет! Теперь вы все мои гости дорогие. Пройдёмте в трапезную, прошу вас отведать, чего Бог послал!
Хоть совет и закончился пшиком, но пир был грандиозным, с перерывами на сон, он продолжался трое суток. Я присутствовал на нём эпизодически, так как ещё не достиг четырнадцати лет, а потому, по местным меркам, считался несовершеннолетним.
На четвёртые сутки, чуть живые от перепоя, князья разъехались по своим дворам. Приехавшие в Смоленске на сходку князья постоянно в городе не жили, бывали в нём наездами. Большую часть своего времени они проводили в своих уделах, расположенных на территории княжества. В городе вышепоименованные князья владели собственными подворьями, что располагались рядом с княжеской резиденцией. Проторчали князья здесь, целую неделю. Сюда, насколько я понял, они являлись лишь для того, чтобы держать нос по ветру, если удастся – то половить рыбку в мутной воде.
Вот и сейчас они приехали, чтобы выведать обстановку, узнать о царящих в городе настроениях. Но если Всеволод был индифферентен, то Ростислав Дорогобужский активно водил своим жалом по сторонам. Всё время своего пребывания в столице он тихорился, перешёптывался с боярами, подлизывал своих сторонников среди бояр, купцов, вербовал новых. Изяслав Мстиславич обо всём этом знал, но, не обращал внимание, почитая своими главными врагами Святослава Полоцкого и Владимира Киевского. Ну, ещё вспоминал и внука киевского князя – Владимира Андреича, которого на дух не переносил! А на Ростислава, чуть ли не в открытую вербующих себе среди смоленских бояр агентов влияния, смотрел сквозь пальцы. При встречах князья мило друг с другом расцеловывались и нагло лицемерили, прямо как известные политики моего времени. Действительно, ничто не ново под луной!
Внезапные приезды и отъезды князей навели меня на одну дельную мысль, которую следовало бы проверить. На некоторых крышах зданий княжеского подворья я обнаружил прижившихся здесь голубей и даже их гнёзда. Стоит попробовать организовать голубятню. Странно, но за всё время пребывания здесь я не видел, чтобы князь или кто–то из бояр использовал для связи голубиную почту. Соколиная охота существовала, другое дело, что Изяслав Мстиславич был равнодушен к такой охоте. На прямой вопрос, что он знает о голубиной почте, князь промямлил что–то невнятное. Что–то о существовании почтовых голубей он слышал, но что это такое и с чем это едят, не знал.
В качестве эксперимента я приказал отловить одного голубя, мы его пометили, чутка испачкав углём. Вместе с выехавшими на охоту дружинниками я отослал одного из своих дворян, вручив ему клетку с помеченным голубем и распоряжением выпустить его подальше от Смоленска. К вечеру во двор влетел испачканный в саже голубь, недовольно уселся на крышу крыльца и принялся чистить свои пёрышки. Я обрадованно хлопнул по плечу Корытю стоявшего рядом, со словами:
– Голубиной почтовой службе быть!
И на следующий день принялись сооружать голубятню. Старшим поставил одного из челядинников, проходящего учёбу у моих дворян, с приказом кормить, холить и лелеять голубей, чтобы приручить их к себе. Как только будку–голубятню поставили, приказал холопам начать аккуратный отлов голубей, выдав всем заранее смастерённые сачки. Далее – проще простого, голубей продержали в голубятне несколько дней, усиленно кормя, потом открыли форточки, но выгнать их на улицу оказалось проблематично, улетать с тёплого местечка, отъевшиеся за несколько дней на казённых харчах голуби не желали категорично. С этого дня все дворовые голуби обитали на голубятне, вылетали в город по своим «птичьим делам», но всегда возвращались в пригретое ими местечко – в мою голубятню. ялБ, как это паршиво звучит! Чуть позже, голубки обзавелись в голубятне гнёздами и высиживали здесь же своих птенцов. Следующее поколение будем испытывать уже на более дальних дистанциях.
