Когда грабить банк и другие лайфхаки - Левитт Стивен Д. (читаем книги бесплатно TXT) 📗

Как тут не пожелать, чтобы в нашем обществе все были так же находчивы, как эти проходимцы!

Если бы вы мне задали этот вопрос неделю назад, я бы с уверенностью ответил, что без марки письмо не дойдет.

А вот и нет. На днях моя дочь получила письмо. На том месте, где должна быть марка, отправитель написал: «Без почтового сбора. Попытка попасть в Книгу рекордов Гиннесса».

В конверте лежал листок следующего содержания: ставится рекорд самой длительной цепочки «писем счастья», а потому письмо надо переслать семи друзьям. Далее сообщалось, что почтовая служба отслеживает цепочку и, если мы ее не продолжим, станет известно, что мы свели на нет старания людей, которые были частью цепочки с 1991 года.

Не нужно быть математиком, чтобы распознать ложь.

Если все получатели будут пересылать эти письма, цепочка быстро охватит как минимум всех детей на свете (семь в десятой степени — почти число жителей Соединенных Штатов). Впрочем, отдадим должное отправителю: во всяком случае, он признает, что это «письмо счастья».

Меня удивило, с какой стати почтовая служба потакает этой забаве. Сам факт доставки странного письма придавал ему правдоподобия. Может, и в самом деле ставят рекорд?

Однако поиск в Google быстро показал, что почтовая служба непричастна к «письмам счастья». А причина, по которой письмо без марки дошло до адресата, интереснее всей аферы: судя по всему, машины для сортировки писем пропускают многие письма без марок.

Почему бы и нет? Для максимизации прибыли предельные затраты должны равняться предельной выгоде. Если марки есть почти на всех письмах, выгода от проверки каждого письма со стопроцентной точностью мизерна. Поэтому ничего страшного не будет, если некоторые письма уйдут без марок. (Аналогичный подход используется в отношении безбилетников в поездах.)

Любопытно было бы поставить эксперимент. Я как раз собирался отправить письмо... Может, не наклеивать марку? Впрочем, подозреваю, что налоговая декларация дойдет до адресата в любом случае.

Несколько раз в неделю я отвожу дочь в детский сад на восточной стороне Манхэттена. Мы живем на западной стороне и обычно добираемся на автобусе. Это часы пик. На остановке, которая ближе всего к нашему дому (назовем ее точкой А), часто возникает очередь человек в сорок-пятьдесят. (Рядом станция метро. Многие едут с окраины или из центра, а потом пересаживаются на автобус.)

Вообще-то я не люблю толпы (и как только живу в Нью-Йорке?). И особенно не люблю протискиваться в автобус с пятилетней дочерью. Тем более если людей на остановке столько, что шанс попасть в первый автобус составляет 30%, а в один из двух первых — 80%. Яблоку негде упасть.

Шанс, что удастся не только зайти в один из двух первых автобусов, но и сесть, я оцениваю в 10%. Ехать недалеко, минут пятнадцать, но стоять в битком набитом салоне в зимней одежде, когда у дочери в рюкзачке еще и мнется еда, — не лучший способ начать день. На остановке такое столпотворение, что, когда для выхода пассажиров открываются задние двери, в них обязательно влезет кто-то из желающих ехать. Такие пассажиры не только не платят (касса расположена у передней двери), но и отнимают место у граждан, которые послушно стоят в очереди.

Впрочем, недавно мы изменили тактику. Садимся не на ближайшей остановке, а чуть поодаль, в точке В. Эта остановка расположена в 250 м к западу от точки А, а значит, на 250 м дальше от пункта назначения. Однако рядом с точкой В нет метро, очередь значительно короче, и автобусы приходят более свободными. В точке В у нас есть 90%-ный шанс залезть в первый же автобус и 40%-ный шанс занять в нем сидячие места. Ради этого стоит пройти лишние 250 м.

Так что больше и слышать не хочу о точке А! В точке В мы спокойно садимся и вместе слушаем iPod. (Мы оба любим Лили Аллен. Правда, там местами тексты не детские. Но у Лили столь сильный британский акцент, что Аня почти ничего не разбирает.) И завтрак остается в целости.

Одного не понимаю. Почему никто или почти никто из пассажиров в точке А не поступает так же? Ведь каждое утро стоять в точке А — пытка. Преимущества же точки В заметны невооруженным глазом: ее видно с точки А, и автобусы приходят из точки В со свободными местами, хотя этих мест хватает лишь для первых 10 или 20 пассажиров.

Лично меня такой расклад устраивает. Иначе пришлось бы искать точку С. Но все же я не понимаю, почему люди так себя ведут. Есть несколько возможных объяснений:

1. Поездка неприятна, но слишком коротка, чтобы проходить лишние 250 м.

2. Пассажиры настолько устают после метро, что у них уже нет сил куда-то идти.

3. Некоторые пассажиры не задумываются о существовании точки В и о ее преимуществах.

4. В точке А есть «стадо». Люди могут говорить, что не хотят быть частью стада, но в психологическом плане им так легче; они уступают «стадной ментальности» и бездумно присоединяются к большинству. Дескать, раз здесь все садятся, значит, так и мне надо делать.

Скорее всего, доля истины есть в каждом из этих утверждений, да и не только в них. Однако я склоняюсь к объяснению такого поведения людей стадной ментальностью. Чем глубже мы познаем общество методами социальных наук, тем больше понимаем: люди дорожат независимостью, но почти в любом аспекте повседневной жизни демонстрируют стадное поведение. В этом есть определенные плюсы. Если мы знаем о стадной ментальности, мы можем использовать ее и для личного блага (как при посадке в автобус), и для блага всех (к примеру, создавая давление общественности, чтобы увеличить число людей, сделавших прививки).

Почему появляется так много фальшивых мемуаров? Последний случай — «Любовь и последствия» (Love and Consequences) Маргарет Сельцер (я бы дал ссылку на ее страницу на Amazon.com, но, увы, такой страницы больше нет) [18].

Если бы вы написали,