Обнаженные розы (СИ) - Поспешная Юлия (читать книги полностью txt) 📗
Я понимала, что они... что их здесь нет. Их уже нет. Романтик забрал их. Их всех. Но зачем они здесь?
Я обвела взглядом салон маршрутки. Я насчитала их восемь.
Восемь женщин и девушек. Восемь безжизненных, не подвижных тел.
Я снова тяжело сглотнула, на мгновение прикрыла глаза.
В груди почувствовалась тянущая, выкручивающая тяжесть.
Сознание прожигала настойчивая, очевидная и мрачная догадка.
Значит он начал не сейчас. Значит Богуслава Мартынова не была первой жертвой.
Значит... Господи!.. Он начал убивать на много раньше! Он начал собирать свои розы, не здесь, не в этот раз, не в эти месяцы.
Он начал раньше. Свет в салоне маршрутки несколько раз моргнул.
Я обратила внимание, что свет от фар встречных автомобилей и фонарей перестал рассекать салон маршрутки.
Я перевела опасливый взгляд в окно. Оттуда смотрела густая тьма ночи.
И ни одного источника света. Как будто весь город в одночасье погасил все огни и добровольно погрузился в ночной мрак.
Или же...
Маршрутка внезапно замедлила ход. Начала останавливаться, и наконец замерла, чуть скрипнув.
Пару секунд ничего не происходило.
Я сидела, не смея пошевелиться, не смея громко дышать, жалея, что слишком громко стучит моё сердце.
Открылись двери маршрутки. Я вздрогнула всем телом.
В тот же миг все женщины в маршрутке встали.
Я в ужасе, забралась на сидение с ногами, поджала колени.
Меня внутренне скручивало и сжимало от накатывающего лихорадочного чувства проникновенного кошмара.
Мое дыхание звучало прерывистыми, шепчущими выдохами.
Женщины одна за другой, не спешными шагами, друг за другом вышли из маршрутки и выстроились перед ней шеренгой.
Они стояли спиной ко мне.
Я несколько раз моргнула. Они ждут. Ждут меня?
Сердце забилось сильнее. В горле сохло и першило.
Холодели кисти рук и кожа на спине.
Я вздохнула, снова закрыв глаза, и встала. Бросила взгляд на кабину водителя. За рулем никого не было.
Я перевела взгляд на женщин, стоявших подле маршрутки.
Они ждали.
Я подошла к ступеням выхода, осторожно спустилась на ватных, ослабевших ногах.
Мои подошвы коснулись асфальта.
Лицо погладил влажный, ночной воздух. Я услышала шелест листьев.
Ночь была необыкновенно темной, беспросветной.
Но свет фар маршрутки внезапно погас.
Я порывисто обернулась. Автобус исчез. На его месте ветер играл пылью.
Я перевела взгляд на женщин с опущенными волосами.
Они бесшумно, все так же молча, вереницей уходили в глубь ночи.
Я, пересилив себя, пошла за ними.
Я ступала по мягкой траве, за спиной последней девушки. У нее были золотисто-рыжие волосы.
Диана Егорова.
Мы шли мимо каких-то валунов. В густой темноте мне было трудно разглядеть что это такое.
Но когда глаза привыкли к темноте, я различила металлические ограды, высокие плиты и темнеющие в полумраке ночи кресты.
Кладбище... Они привели меня на кладбище.
Я застыла, пораженная осознанием этого факта.
Меня с новой силой охватил сотрясающий ужас.
Захотелось развернуться и бежать. Бежать подальше от этой тьмы, от обступающего меня мрака. Хотелось к свету.
Ветер внезапно усилился, подул сильнее. Он стал холоднее, он пах травой.
А с неба проступили серебристо-белые, ясные лучи света.
Я подняла голову. Ветер вскинул пряди моих волос.
Надо мной в ночном небе расползались облака.
Они не хотя повиновались, уступая место свету звёзд и ярко-горящей половинке луны.
На моих глазах ночное небо словно начало выцветать, подобно ткани на солнце.
И наконец из чернильно-чёрного небо стало тёмно-синим, бездонно синим, с лазурными разводами.
Это дивное явление поразило, взбудоражило и захватило меня.
Я опустила взгляд.
Ясный, лучистый, серебристо-белый свет луны и звёзд освещал мне широкую тропу.
Этот свет был предназначен для меня.
Освещаемая тропа упиралась в ветвистый, огромный куст вдалеке.
Вокруг него полукругом встали все те женщины. Они замерли там неподвижными статуями.
Они ждали. Опять. Они ждали меня. Моего решения.
Я решилась. Ступая по мягкой траве, я медленными, настороженными шагами направилась к кусту.
Он рос, становился больше, по мере моего приближения.
Порывы ветра толкали меня в спину.
Я уже замечала на ветках куста расцветшие бутоны роз.
Они не казались мне красивыми. И цвет их напоминал прежде всего кровь.
Мне показалось ветки с розами начали качаться сильнее, когда я подошла.
Мне показалось, они не рады меня видеть. Они не хотят, чтобы я была здесь.
Они злятся. Розы злятся. В них буквально кипит гнев ко мне.
Он злиться... Я чувствую, ощущаю эту злость, почти тактильно.
Я подошла к раскидистому кустарнику, встала перед ним.
Искоса взглянула на женщин с распущенными волосами на лицах.
Они всё так же стояли молчаливыми статуями.
Ждали.
Я вздохнула. Приблизилась к могильной плите под кустарником.
Мария Хазина. Родилась девятнадцатого, ноль пятого, тысяча девятьсот восемьдесят второго. Умерла двенадцатого июня две тысячи третьего года. В двадцать один год.
Я покачала головой. Мария Хазина...
Стас кажется, что-то говорил, что он... Что Романтик выбирает жертв, у которых матери родились именно в эту дату.
Я по очереди оглянулась на безмолвных жертв Романтика, что все так же неподвижно стояли полукругом.
-Кто это такая?-спросила я дрогнувшим голосом.-Она мать кого-то из вас?
Я не ждала, что они ответят.
Растерянность и волнение усиливались, возрастали. Я не понимала. Что они от меня хотят?! Зачем воспоминания этих женщин привели меня на кладбище посреди ночи! К могиле какой-то Марии Хазиной! Что я должна понять...
И тут меня осенило. Я подняла взгляд на раскидистый кустарник.
Его листва зашелестела от порывов ветра. Шелест листвы напоминал злобное шипение.
Мария Хазина, подумала я, мать... Его мать.
Мать Романтика.
Едва эта мысль осела в моей голове, как резкий, агрессивный порыв ветра набросился на кустарник роз.
Я обернулась боком, сжалась, закрылась от налетевшего мощного дуновения, внезапно рассвирепевшего ветра.
Ураганный ветер прижал траву к земле, сорвал с кустарника роз десятки листьев.
Они закружились в стремительно вращающемся вихре.
Он ринулся на стоящих возле меня женщин.
Вихрь ветра и сорванных листьев словно смыл или стёр призрачные воспоминание, явившиеся в виде безликих женщин.
Вихрь как будто бы вобрал их в себя и поглотил.
Он несколько мгновений неистово вился вокруг могилы Марии Хазиной.
Я, жмурясь, прикрывалась руками.
Неожиданно в усиливающемся, ураганном вихре я различила голоса.
Точнее один голос.
Злой. Яростный. Взбешенный.
Видение ворвалось в мое сознание с ослепляющей вспышкой.
В спину, словно что-то резко, с силой ударило.
Мои легкие выдавили воздух.
Я увидела.
Я увидела всё те же старые, обглоданные временем стены его квартиры.
Все тот же тусклый, серо-желтый свет с полумраком.
И я увидела, его силуэт в неистовстве мечущийся по квартире.
Он в порыве злого безумства рвал цветы, рвал розы и кромсал, резал и давил их.
Я видела какая бесконечная злость одолевала его. Я фактически могла осязать её.
Видение резко сменилось. Как, всегда.
Длинный коридор. Сине-белые стены.
Я прохожу мимо закрытого электрошитка и ящика с огнетушителем.
Я подхожу к светлой двери с белой табличкой. Отчетливо вижу номер квартиры. Двести восемьдесят четыре.
Я достаю ключи. Я открываю дверь квартиры. Я захожу внутрь, тихо закрываю дверь. Ставлю на пол две больших сумки.