Шпион, которого я убила - Васина Нина Степановна (читать хорошую книгу .txt) 📗
Ева набрала по поиску «международник-нелегал» и выяснила, что это отряд особо законспирированных разведчиков, постоянно проживающих в горячих точках планеты и решающих для своей родины – Советского Союза такие проблемы, которые обычному разрешению не подлежали. Никаких фамилий, никаких дат, никаких указаний мест. Еве очень не хотелось это делать, но пришлось набрать разрешение на вызов начальника отдела разведки Кнура. Без пятнадцати шесть электронный секретарь Кнура выдал дежурный ответ: «Информация о нелегалах разглашению не подлежит, строгая конспирация, обеспечение новым именем и государственная пенсия в старости, неподсудность». В шесть десять, когда Ева уже добралась до странного файла с названием «Отступление от нормы», ей позвонил сам Кнур.
– Почему вы роете нелегалов?
– Серп и молот, – отупевшая от усталости Ева решила избавить себя от подробных объяснений.
– Сочувствую, – усмехнулся на том конце провода Кнур. – Представляю, сколько раз этот символ употреблялся в нашей организации в советские времена!
– Восемьдесят четыре. И я еще не открыла «Отступление от нормы».
– Не надо, – посоветовал Кнур. – Не открывайте. Вам это ничего не даст. Все нелегалы-пенсионеры упакованы благополучными легендами и проживают остатки своей старости в теплых и тихих местах. Более молодые нелегалы переведены в закрытый резерв. Это когда человек может всю жизнь ждать вызова или приказа и не дождаться его вообще. Уже шесть лет Служба не пользуется услугами таких специалистов. Сведения о них закрыты. Когда эти люди – порождение могущества и власти именно советской системы – вымрут, само слово сотрут из архивов.
– Приезжайте ко мне пить кофе, – зевнула в трубку Ева.
– С удовольствием, – неожиданно согласился Кнур. – Пожалуй, я засиделся на работе.
Ева растолкала Января, стащила его с кровати и довела до ванной. Там, упершись в раковину руками и покачиваясь, Январь уговорил себя открыть глаза. Один глаз почему-то отказывался открываться. Январь решил рассмотреть, что с ним такое, уставился в зеркало над раковиной. Увидев свое лицо, он сначала взмахнул руками и, потеряв точку опоры, упал на пол, потом закричал громким басом.
Пришла Ева. Отодрала с лица Января подсохший кусок мяса.
– Ты все равно в зеркало не смотри, – посоветовала она. – Лучше не стало.
Через пять минут она принесла в ванную чашку кофе и протянула ее Январю прямо под душ.
– А нельзя где-нибудь за столом? – удивился Январь.
– Времени нет.
Покачивающегося мокрого Января в полотенце она отвела к себе в комнату и усадила за компьютер.
– Вскрой это, – ткнула пальцем в экран.
Январь сначала молча стучал по клавишам. Потом вздохнул и зловеще изрек:
– Заграница – она умная. Потому что давно свободой развитая.
Ева тему не поддержала. Январь встал, сходил в комнату Далилы к своим вещам и вернулся с дискетой.
– Дядя Сэм развалит Россию, отучив ее думать и изобретать, – продолжил он, запустив поиск. – Вот, к примеру, этот ящик, – Январь кивнул на компьютер. – Сначала американцы свои первые чипы засекретили, как самое новейшее оружие. А когда узнали, что русские ребята в наших НИИ близки к самостоятельному изобретению, они просто-напросто «случайно» обнародовали свои разработки. Проще говоря, дали стибрить.
– Что стибрить? – Ева пыталась отследить на экране, как работает «взломщик» Января.
– А все, – зевнул Январь. – Все, что было нужно для создания компьютерной начинки, чтобы тебе понятней было.
– Зачем?
– Были две причины. Одна смешная, вторая рыночная. Начнем с рыночной. Единая модификация компьютеров в мире – это единый их рынок. Сама понимаешь, кто на этом рынке сейчас лидирует. А неизвестно, кто был бы впереди, если бы наши русские ребята в семидесятых годах не воспользовались подсунутыми им технологиями, а изобрели что-то свое. Мы же мозговитей, мы к подаркам не привыкшие. А тут – такой! Все отечественные разработки пошли – куда? Правильно, туда. Чего тужиться, если можно быстро собрать железку, стибрив начинку, которую американцы подготовили и, изображая страшную секретность, дали стибрить. Вот чем мне нравятся федеральные службы, так это…
– А смешная? – перебила Ева.
– Они нас боялись тогда. Больше – не боятся. Компьютер – это была первая интервенция с Запада к нам, сознательно подсунутый секретный материал.
– Как ты сказал? – резко выпрямилась Ева.
– Опережая нас с каждым годом по всем показателям, они сделали бессмысленными любое наше открытие в информатике и средствах связи, потому что мы уже опоздали. Они – быстрей. Пока мы пытаемся повторить то, что ими сделано, они это свое усовершенствуют. Если ты меня понимаешь, кивни, – подмигнул здоровым глазом Январь застывшей Еве. – Хорошо ведь говорю!
– Если вскроешь через две минуты, – сказала Ева, присев на подоконник и оглядывая двор внизу, – тебе будет приз.
Во дворе Далила запирала машину Осокина.
– Ну? – откинулся Январь на спинку кресла. – Открыл. Где приз?
– Через минуту.
– Она приехала, да? Она во дворе? Она одна или с коммерсантом?
– Одна, – улыбнулась Ева. – Это же приз.
Стукнула дверь. В коридоре толстяк Кнур с красной розой, засунутой в перевязь коробки с тортом, и Далила поддерживали с двух сторон повисшего между ними Осокина.
– Представляешь, – удивлялась Далила, – я думала – это бомж в подъезде скорчился и лежит у батареи!
– А я сразу определил – наш человек! Куда можно бросить? – Кнур протянул торт и розу Еве, уверенно подхватил Осокина под мышки и осторожно опустил его на пол у стены.
– Женю отпустили под подписку, я привезла его адвоката, – быстро раздевается Далила. – На улице идет снег. Январь и Осокин подрались, а потом напились. Или сначала напились, а потом…
– Что тут за сходка? – появился заспанный Кеша. – Дети вообще идут в сад? Я иду в школу? Почему меня не будят?
– А какой сегодня день? – растерялась Ева.
– Ты плохо выглядишь, – заметила ей Далила. – Неприятности?
– А где кофе? Я могу его сам сварить, – тут же поспешно добавил Кнур, когда на него все уставились.
– Сегодня среда, – вспомнила Ева. – Дети не идут в сад, не надо на меня давить! У нас конфиденциальный разговор, я закрою свою комнату и прошу не мешать!
– Я иду в ванную и тоже прошу мне не мешать, – заявила Далила.
– А кто будет есть торт, я не понял? – забеспокоился Кеша.
Ева вручила Кнуру кофемолку, пачку с зернами и турку, а сама быстро прошла к себе посмотреть вскрытый Январем файл. Она дочитывала информацию, когда Кнур принес кофе, а за ним Кеша – тарелку с бутербродами и куском торта.
– Ева Николаевна, – замялся Кнур у порога, – вы меня пригласили…
Ева проследила за его взглядом и обнаружила, что Январь завалился на покрывало застеленной кровати.
– Извините, – пробормотала она, поднимая Января и кое-как обматывая его полотенцем, – это не мое…
– Точно, – кивнул с видом знатока Кеша. – Это – мамино.
– Я пью много кофе, – предупредил Кнур.
– А я открыла «Отступление от нормы», – кивнула на экран Ева.
– Ну, вы же у нас профессионал. И рядом с вами – одни профи. В коридоре валяется в бессознательном от пьянства состоянии консультант по оружию. В ванной у вас, если не ошибаюсь, сейчас поет доктор наук по прикладной и судебной психологии, а юноша в полотенце – взломщик кодов – находка семейной пары сказочников из информационного центра.
– Еще созерцатель на кухне. Пожирает торт, – вздохнула Ева.
– А я что говорю! – удовлетворенно кивнул Кнур, задумался и спросил: – Созерцатель – это кто? Какой отдел?
– Вы были три года нелегалом, – сменила тему Ева.
– Ну и что? Вы тоже им были. Почти. Когда изобразили собственную смерть и отдыхали с отрядом спецназовцев в подготовительном лагере. Если бы вы не приехали на похороны подруги, если бы так категорично не забрали себе ее детей… – Кнур подул в чашечку и, далеко выставив губы, засосал кофе.
