Комплекс Росомахи - Зосимкина Марина (книги txt) 📗
жильцов тети Тамариного дома искать свидетелей, которые видели этого хорька
Додонова в подъезде или около, запомнили его и смогут опознать, чтобы он уж
точно не сумел отвертеться. А если не найдут? А если не найдут, то все, трындец,
как любит выражаться ее грубый папка. Ничего-то эта сволочь подтверждать не
станет.
– Выпустите меня, мне домой надо, – хмуро произнесла она.
– Простите, милая, но я не верю, что вы гнались за мной через всю
московскую область только за этим. Вам придется признаться, в чем ваш интерес.
– Когда дверь откроете, тогда и скажу, – нелюбезно пробурчала Алина.
– Да ну?! – весело удивился Додик. – А давайте наоборот. Вы говорите, а я
открываю, идет?
– Да нечего мне вам говорить! Я вам все сказала!
– Вы уж определитесь, деточка. То скажу, то нечего говорить. Ну да ладно,
не хотите, не нужно. Вы останетесь здесь. Я не любопытен. Я не любопытен, но
осторожен. Поэтому вы останетесь здесь.
Алина спросила язвительно:
– Думаете, я на вас заявление в полицию не напишу, когда отсюда
выберусь? Я такое заявление напишу, что вас, уважаемый, упекут не за
хулиганство, а за что-нибудь похуже. Я же юрист.
– Юрист? Надо же. Я думал, что бухгалтер. Неважно, однако. Только отчего
ты решила, что отсюда выйдешь? Потому что мобильник у тебя с собой? Ну и что
там поделывает твой мобильник?
Алина взглянула на дисплей своего телефона, и руки ее задрожали. Сети не
было.
Из-за двери раздались какие-то квакающие звуки. Это Додик смеялся.
Так, нужно перестать трястись и все хорошенько обдумать. Вероятно,
треклятый Додик этот каземат отлично знает. И он уверен, что позвонить отсюда
нельзя. Значит, так оно и есть. Далее. Никто не будет ее здесь искать. В голову не
взбредет искать ее здесь. Разве только заглянет кто-нибудь случайно, но это вряд
ли. Может, бомжи зайдут? Рассчитывать на это не стоит. Они, когда зайдут, могут
обнаружить только останки отважного, но глупого юриста и хорошо, если не
объеденные крысами. И даже, блин, «Ниссан» сегодня не появлялся! Да и чем бы
он мог…
Словно поняв ход ее мыслей, Додик произнес со скрипучим смешком:
– Да не переживайте вы так, девушка, вы тут ненадолго. Завтра приедет
техника и домик этот того, тю-тю, снесут.
И снова зашелся смехом.
– Ну, я пошел? – вопросил он, отсмеявшись. – Надоело мне тут с вами.
Грязно и воняет. Да и домой пора, как вы только что заметили.
Алина, обхватив ладонями лоб и щеки, судорожно пыталась что-нибудь
придумать и старательно отгоняя паническую атаку, от которой закладывало в
ушах и хотелось кричать. Она понимала, что этот шизофреник действительно
может уйти, оставив ее умирать тяжелой и страшной смертью, и еще понимала,
что, если сейчас откроет свой «интерес» и задаст вопрос, не он ли упер
антикварную чернильницу начала прошлого века, то этим свое положение отнюдь
не улучшит.
Нужна какая-то хитрость. Хитрить Алина не умела. Но что-то ведь делать
нужно! И, наспех придумав какую-то ерунду, она произнесла ему вслед торопливо:
– Постойте, у меня к вам, действительно, было дело. Я хочу приобрести у
вас одну вещицу. За вашу цену, естественно. Одному другу нужен подарок. Не
поможете?
Кажется, Додонов удивился.
– Какую вещицу? – заинтересованно спросил он у Алины.
– Чернильницу. Вернее, письменный чернильный набор. Каслинское
чугунное литье. Есть у вас такой?
Она ожидала любой реакции, но только не той, что последовала.
– Ты что, мразь, издеваться решила? – вдруг завопил Додик, наклонившись
прямо к сквозной бреши от выкорчеванного замка. – Ты же лучше других знаешь,
что его у меня нет! Ты ведь с этим придурком его у меня украла, мразь! Украла и
спрятала! Мразь, стерва!.. Не выйдешь ты отсюда, тут подохнешь, мразь!
Он хрипло орал, проталкивая бешеный крик сквозь спазмы мышц, которыми
злоба и ненависть стискивали его горло, а потом умолк, громко и часто дыша.
В другой ситуации Алина непременно спросила бы: «И что вы, уважаемый,
так пузыритесь?», но только не в этой. Признаться, от мощи Додиковых чувств ей
стало здорово не по себе, она вся сжалась, не зная чего ей ожидать в следующую
минуту. Сейчас даже не хотелось, чтобы этот шизофреник открыл дверь. На всякий
случай она пошарила рукой по усеянному цементным крошевом полу, чтобы найти
хоть какое-то орудие защиты. Кусок кирпича, например. Увы, попадался один
бумажный мусор.
Минуту спустя ее тюремщик вкрадчиво зашептал:
– Нет, уважаемая Алина Леонидовна, вам меня не провести. У вас все, у
меня ничего, но вам же нужен заказчик!.. А заказчика-то я вам не дам. Не дам
заказчика!
Вновь умолк, размышляя над этой мыслью, и взвыл с отчаянием:
– Но вам он и не нужен! Гадина, какая гадина, ты сможешь продать ее кому-
нибудь еще! Тогда чего тебе от меня надо? Что ты ко мне привязалась?
– У меня нет этой чернильницы, – стараясь, чтобы ее слова звучали внятно
и убедительно, проговорила Алина. – Вы меня слышите, господин Додонов? Этой
чернильницы у меня нет. И не было. Вы на мой счет ошиблись. Я надеялась, что
она у вас. Но я поняла, что у вас ее тоже нет. Жаль. Мне она очень нужна.
– Ей она очень нужна! А мне? Разве мне она не нужна? А ты знаешь,
сколько сил и времени я потратил на то, чтобы только найти старуху с этим
долбанным реликтом в чулане? Может, ты считаешь, что это обычная каслинская
дрянь, которую сто лет назад отлили миллионным тиражом, и теперь ее пруд
пруди в каждом антикварном ларьке? Ошибаешься, милочка! Это не простая
дрянь, а с отметиной. Там в процессе литья непролив случился, на правой
дальней ножке, и ажурчик на ней поэтому вышел неполный и кривенький, но таких
чернильниц подпорченных всего-то двадцать штучек и было. Партия с браком,
прикинь… Тогда ее тоже в продажу пустили, по бросовой цене, надо сказать, а
теперь это раритет. Все, которые с правильным ажурчиком, ерунду какую-то стоят,
а вот с брачком – это да, эти раритет и антикварная редкость. И есть такие
придурки-коллекционеры, которым именно такую кривую и подавай. Смешно, не
находишь? Было бы смешно… И вот такой придурок выходит на меня и денег
сулит… Много, он много сулит. И сроки, конечно, ставит. А это нехорошо, очень
нехорошо, девочка моя. Потому что на его условия я согласился и пообещал
выполнить в сроки. Никогда так раньше не поступал и правильно делал. Коли не
знаешь, где вещь лежит, то и на заказ не подряжайся. Но слишком много бабла
пообещал тот придурок, слишком. И сначала ведь все получалось, срасталось
уже… А тут ты!..
Додик запнулся, а потом вновь заговорил, проглатывая слова и
захлебываясь в их потоке.
Сколько сил и времени потратил он, чтобы дойти до цели! Он терпеливо и
методично обходил тесные коммуналки в приземистых купеческих домах
Арбатских переулков и Чистых прудов, надеясь обнаружить в одной из этих конур
какого-нибудь старого пня, бережно хранящего папенькину память, но готового за
некую мзду ее продать. Он аккуратно выспрашивал знакомых по бизнесу, он
наводил справки у коллекционеров, у скупщиков всех мастей, у музейных служек.
Пустые хлопоты. Но кто ищет, тот найдет, только не нужно оставлять поиски.
Упорство и труд все перетрут… Додик был упорен.
Разговорив одного старого шута, который крутился возле будки сбора
утильсырья, Будимир Стефанович, наконец, получил свою награду за измотанные
силы и нервы. Старый шут однозначно был убежден, что названный предмет
имеется у его давнишней знакомой, а за небольшие премиальные выдал ее
координаты плюс рекомендацию от себя в виде глянцевого прямоугольничка
