Любитель сладких девочек - Романова Галина Владимировна (бесплатные полные книги .TXT) 📗
С милицией все понятно, они не дураки, разберутся сразу. Опросят свидетелей. Сопоставят время и все такое…
Другое дело – местные авторитеты… Н-да, здесь могут быть самые плачевные и непредсказуемые последствия. Пусть даже и они сами его убили, что скорее всего так и было, они теперь не имеют права не отомстить за смерть своего кореша. Нужно искать крайнего. А крайняя – вот она, еле плетется длинным коридором и еле слышно отвечает на назойливые вопросы подруги. Да и подруга ли она? Может, ему показалось, а может, нет, но когда Маша уже скрылась за дверью, ее напарница суетливо заозиралась, словно искала кого-то. Володя проследил за ее взглядом, но никого не увидел. Но вот это ее визуальное сканирование заводского подворья отчего-то ему не понравилось. Очень не понравилось…
До обеденного перерыва оставалось минут сорок, не больше, когда камень в левой почке опять о себе напомнил. Он только-только запер шкаф со слесарными инструментами, пытаясь отыскать там непонятно куда пропавшие сверла, и начал выпрямляться, когда острая боль располосовала ему левый бок, обильно сыпанув по<$Esize 8 up 20 back 30 prime>том по всему телу. Володя даже охнуть не успел, просто кулем свалился на пол и инстинктивно поджал колени к груди.
Вот оно! Уже аукается его вчерашнее подглядывание. Провалялся в снегу, вместо того чтобы домой шмурыгать, вот теперь получай воспалительный процесс со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он попытался вдохнуть и выдохнуть. Чуть отпустило, но не совсем. Еще немного стоит полежать без движения, а потом вставать. По полу несет таким холодом, что похлеще лежания в сугробе. Да не хватало еще, чтобы на него кто-нибудь наткнулся здесь. Кажется… Кажется, уже кто-то идет. Володя попытался было встать, но боль вернулась снова и снова пригвоздила его к бетонному полу. Тогда он чуть отполз с прохода, спрятавшись в тени между мусорным контейнером и металлическим шкафом. Авось пронесет и его никто тут не заметит. Не заметит его немощи и слабости перед этой немощью. А значит, не будет повода для лжесочувствующих и презрительных взглядов. Этого он не терпел. Ни жалости, ни презрения. Лучше равнодушие, чем одно из этих чувств, и еще неизвестно, какое хуже…
– Стой! – слабый окрик, хотя и был еле слышным, все же, судя по всему, принадлежал мужчине.
Шаги, вспугнувшие Володю, моментально стихли. И тут же раздались другие, вкрадчивые, едва различимые. Потом стихли и они, и снова раздался невнятный мужской шепот:
– Ну что? Уговорила?
– Да как я ее уговорю-то? Одно дело на ночлег напроситься и представление перед всеми разыграть, а другое вытащить ее на мороз бог знает куда и бог знает под каким предлогом! Что я ей скажу? Что?
– Не ори!..
Донеслись звуки какой-то возни, сдавленный женский вскрик. Потом она всхлипнула и сквозь всхлипывания попросила:
– Ну отстань ты от нее! Чего она тебе?
– Заткнись, дура! Заткнись, пока я тебя головой в этот бак не сунул. Чего она мне? Давай, замени ее. Мне все равно, кого…
И тут он добавил такое, что Володя молниеносно позабыл обо всем. И о боли в левом боку, и о том, что валяется в приступе почечной колики на бетонном полу, да и вообще о том, что у него в организме где-то присутствует такой орган, как зашлакованная почка. Он снова покрылся потом, только теперь уже совсем по другой причине, и постарался дышать потише.
Чего это его второй раз выносит не в то место и не в то время? Или как раз наоборот?.. Или судьба нарочно посылает его, чтобы он сумел-таки вмешаться и защитить ее… Ой, вот только снова этого не надо! Никаких слабых и беззащитных! Никаких милых завитков на затылке и нежного чистого дыхания! Никаких хрупких ключиц и сексуальных родинок под одной из них! Не надо, не надо, не надо!!!
– Приведешь ее, как только все в столовку потянутся, поняла?
Снова и снова вклинивался в Володины мозги голосовой шелест. Гвоздил туда, разрушая всю его защитную броню, которой он отгородился от всего этого адского племени «милых и беззащитных».
– Ума не приложу, как я это сделаю?! – снова всхлипнула женщина, которая всего лишь каких-то несколько часов назад увещевала свою напарницу уехать, скрыться от неприятностей. – Туалет, что ли, забейте!
– Чего-чего?
– Мы всегда перед тем, как идти в столовую, с ней в туалет бегаем. Дверь забейте, тогда у меня будет хоть повод предложить ей пройтись туда…
– Ну вот! – почти в полный голос обрадованно произнес мужчина, и Володя без труда узнал в нем сменного электрика. И даже вспомнил, что именно ему одалживал сверла, которые так безрезультатно проискал перед тем, как свалиться.
Н-да… Дела… Что же делать-то? Играть в благородство или постараться списать все на собственное равнодушие и подлость? Заманчиво, конечно, но не в его стиле. И поэтому спустя полчаса Володя, словно закланный ишак, как он сам себя поименовал, поплелся в противоположную от столовой сторону. Туда, куда пошла влекомая своей напарницей Маша…
Место «авторитетными мстителями» было выбрано верное. Туда никто и никогда без лишней нужды не заходил и не забегал, на то кладбище старой, давно отработанной тары и оборудования. «Отстойником» именовал его каждый вновь заступающий директор, и каждый поочередно пенял тому, кто сподобился начать это гиблое дело – складировать там отходы. Но каждый следующий упорно и последовательно отвоевывал у пустоши все новые территории.
Об этом месте ходила дурная слава. Поговаривали, что оно было разбито на сектора и каждый из них принадлежал кому-то, а уж потом этот кто-то использовал каждый свой сектор по назначению. Кто торговал паленой водкой. Кто травку сбывал. Кто в покер резался на большие ставки. А может, во всем этом не было и доли правды, но тем не менее Машу ждали именно там…
Володя еле дотерпел до начала обеденного перерыва, одним из первых выскочил на улицу и почти тут же, невзирая на боль в боку, согнулся в три погибели и для отвода глаз принялся мусолить шнурки на ботинках.
Народ повалил ровно в двенадцать, беспрестанно молотя тяжеленной дверью о железную притолоку. Маша с напарницей вышли в общей толпе, но тут же отделились и, энергично трамбуя снег подошвами резиновых спецовочных сапог, заспешили за угол. Им предстояло пройти метров двадцать вдоль корпуса завода, затем выйти через северные ворота проходной, которая именовалась так чисто символически, поскольку не имела ни турникета, ни охранника. Потом преодолеть метров десять неогороженной незахламленной территории. За ней начиналась территория отстойника с вбитыми в промерзшую землю покосившимися кольями, кое-как обмотанными давно проржавевшей колючей проволокой. С целым разветвлением пешеходных тропок и огромными грудами разного хлама, образующего высокие, почти двухметровые стены вдоль этих дорожек. Жутковатое местечко! Нормальный человек в доброй памяти вряд ли туда пошел бы добровольно. А Машка тем не менее шла.
Володя, осторожно следуя за ними, поражался ее тупоумию. Неужели так тяжело понять, зачем ее туда тащат? Ни одна естественная нужда не заставит плестись в отстойник, тем более что большая половина заводских барышень нашла для этого дела места и поближе. А она идет! Идет и даже головы не повернет! Хотя все может еще и обойтись и все его страхи, невзирая на подслушанный разговор, могут оказаться надуманными.
И снова непонятный жалостливый укол в сердце заставил его поморщиться. Ладно бы просто из благородства волочился следом, так еще и это. Жалость-то тут при чем? Что она ему – эта нескладная деваха с мучнисто-белым лицом и неуклюжими, заплетающимися одна за другую ногами? Благо была бы красавицей…
Две головы в серых платках мелькнули на фоне груды ржавого железа и изодранного в клочья потемневшего картона и тут же исчезли. Володя прибавил шагу. Теперь главное не упустить их из виду, что запросто может случиться в этом лабиринте.
Он тут же побежал и уже через несколько минут беспомощно метался по истоптанным человеческими следами дорожкам. Кто бы мог подумать, что сие место столь посещаемо! А он так надеялся отыскать девушек по следам… Теперь же оставалось только бегать и прислушиваться. И снова бегать. Но сколько Володя ни напрягал слух, он так ничего и не уловил. Прошло уже почти пять минут, секундная стрелка немилосердно ползла к шестой, а кругом стояла та же тишина, ни крика, ни стона, ни скрипа снега под ногами. Может, и правда все обойдется. Может, и в самом деле его страхи беспочвенны…
