Сингл и Сингл - ле Карре Джон (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
— Да, пожалуйста.
— До Ленинграда я учился в Одесском университете. Изучал кораблестроение, строительство домов, портовых сооружений. Моя душа — в водах Черного моря. Моя душа в горах Мингрелии. Здесь я и умру. Ты хочешь, чтобы я оставил дверь открытой и ты мог трахнуть мою жену?
— Нет.
— Это оскорбительно, знаешь ли. — Вновь нажатие кнопок на телефоне. — Для нас это очень личное, для нас обоих. Андрей? Привет. Это Аликс. Рядом со мной парень, который не хочет трахнуть мою жену. Почему не хочет?
Еще одна остановка. На этот раз Хобэн молчит. Михаил и Евгений вместе выходят из «ЗИЛа», бок о бок пересекают дорогу. Оливер, подчиняясь велению души, следует за ними. Никто ему не препятствует. На обочине мужчины, которые ведут за собой ослов, груженных апельсинами и капустой, останавливаются. Дети в оборванной одежде перестают играть. Все смотрят, как братья, а следом за ними Оливер поднимаются по черной лестнице, заросшей сорняками. Ступени лестницы из мрамора. Так же как и перила, бегущие по одну ее сторону. Братья входят в вымощенный черным мрамором грот. В вырубленной в стене нише стоит скульптура офицера Красной армии с забинтованными ранами, героически ведущего своих солдат в атаку. Рядом со скульптурой, в стеклянном ларце, старая, выцветшая фотография молодого русского офицера в пилотке. Михаил и Евгений стоят плечом к плечу, склонив головы, сложив руки в молитве. Потом вместе, словно получив приказ свыше, отступают на шаг, несколько раз крестятся.
— Наш отец, — дрогнувшим голосом объясняет Евгений.
Они возвращаются к «ЗИЛу». Очередной крутой поворот выводит их к армейскому блокпосту. Опустив стекло, но не останавливаясь, Михаил хлопает правой рукой по левому плечу, показывая, что везет большого начальника, но солдаты и не думают освобождать дорогу. Выругавшись, Михаил жмет на педаль тормоза. Тем временем из следующего за ними «ЗИЛа» выскакивает Тимур, организатор, бросается к офицеру, командующему блокпостом, они обнимаются и целуются. Кавалькада может следовать дальше. Они достигают вершины. Перед ними открывается благодатная земля.
— Он говорит, что через час будем на месте, — переводит Хобэн. — На лошадях, он говорит, дорога заняла бы два дня. Там ему самое место. В веке греба-ных лошадей.
Взлетно-посадочная площадка, часовые, вертолет с вращающимися лопастями, стеной уходящая вверх гора. Евгений, Хобэн, Тинатин, Михаил и Оливер летят первым бортом вместе с ящиком водки и картиной, на которой изображена грустная старая дама в кружевных воротниках. Вместе с ними она прибыла из Москвы, лишившись нескольких кусочков гипсовой рамы. Вертолет поднимается над водопадом, следует козьей тропой, огибает гору и ныряет меж двух покрытых снегом пиков, чтобы опуститься в зеленой долине, формой напоминающей крест. К каждому торцу прилепилась деревушка, в центре стоит старинный каменный монастырь, окруженный виноградниками, амбарами, пастбищами, лесами. Неподалеку от монастыря синеет небольшое озерцо. Все выгружаются из вертолета, Оливер — последним. К ним спешат горцы и дети, и Оливер отмечает, что у детей действительно каштановые волосы. Вертолет взмывает в воздух, шум его двигателей стихает, как только он скрывается за гребнем. Оливер вдыхает запахи сосновой хвои и меда, слышит шепот травы и журчание ручья. Освежеванный барашек свисает с дерева. Над костром поднимается дым. Толстые, сотканные вручную алые и розовые ковры лежат на траве. Рога для питья и бурдюки с вином — на столе. Крестьяне толпятся вокруг. Евгений и Тинатин обнимаются с ними. Хобэн сидит на валуне, говорит по телефону, никого не обнимает. Вертолет возвращается с Зоей, Павлом, еще двумя дочерьми Евгения и их мужьями, снова улетает. Михаил и бородатый гигант, вооружившись охотничьими ружьями, уходят в лес. Оливер идет к одноэтажному деревянному крестьянскому дому, стоящему посреди чуть наклонного двора. Вначале внутри царит чернильная тьма. Но проходит время, и он различает кирпичный камин, железную плиту. Пахнет лавровым листом, лавандой и чесноком. В спальнях — голые полы и яркие иконы в ободранных рамах: младенец Иисус, сосущий прикрытую грудь Девы Марии, Иисус, распятый на кресте, но такой радостный, словно Он уже возносится на небеса, Иисус, вернувшийся домой, восседающий по правую руку Его Отца.
— Что Москва запрещает, Мингрелия любит, — переводит Хобэн слова Евгения, зевает. — Само собой, — добавляет он.
Появляется кошка и получает свою долю приветствий. Старой печальной даме в крошащейся гипсовой раме определяют место над камином. Дети толпятся на пороге, хотят посмотреть, какие чудеса Тинатин привезла из города. Из деревни доносится музыка. На кухне кто-то поет — Зоя.
— Ты согласен с тем, что она поет, как блеет? — любопытствует Хобэн.
— Нет.
— Значит, ты в нее влюблен, — удовлетворенно констатирует он, набирая номер.
Пир длится два дня, но еще в конце первого Оливер вдруг обнаруживает, что присутствует на деловом совещании самого высокого уровня с участием старейшин. Но до этого он успевает узнать многое другое. Что при охоте на медведя лучше стрелять в глаз, потому что в остальных местах их тело защищено пуленепробиваемой броней из засохшей глины. Что мингрельские вина изготавливаются из разных сортов винограда и называются «Колоши», «Панеши», «Чоди» и «Камури». Что произносить тост, налив в стакан пиво, все равно что проклинать человека, за которого поднимается тост. Что предки мингрелов — те самые аргонавты, которые под предводительством Ясона приплыли сюда за Золотым Руном и построили крепость в двадцати километрах отсюда, где его и хранили. А сверкающий дикими глазами священник, который, похоже, никогда не слышал о Русской революции, объясняет Оливеру, что перед тем, как креститься, надо сложить два пальца и большой палец (или только большой и четвертый пальцы, его пальцы фокусника никак не могут этого запомнить), поднять их вверх, чтобы дать знать о своем желании Святой Троице, затем коснуться лба и правой и левой сторон живота, чтобы, посмотрев вниз, не увидеть дьявольского креста.
— В противном случае они могут набить тебе задницу клевером, — добавляет Хобэн и повторяет шутку на русском своему телефонному собеседнику.
Деловое совещание, на котором присутствует Оливер, посвящено реализации Великой Мечты Евгения. Мечта эта — объединить четыре деревни, расположенные в долине-кресте, в единый винодельческий кооператив. Чтобы этот кооператив, используя всю землю, рабочие руки, ресурсы четырех деревень и передовые технологии таких стран, как Испания, смог производить вино, которому не будет равных не только в Мин-грелии, не только в Грузии, но и во всем мире.
— Этот будет стоить многие миллионы, — лаконично комментирует Хобэн. — Возможно, миллиарды. Никто не имеет об этом ни малейшего понятия. «Мы должны строить дороги. Мы должны строить дамбы. И должны закупать сельскохозяйственную технику и создавать винохранилища». А кто заплатит за все это дерьмо?
Ответ однозначный: Михаил и Евгений Ивановичи Орловы. Евгений уже привозил виноградарей из Бордо, Риохи и долины Напа. В один голос они заявили, что вина превосходны. Приглашенные им специалисты замеряли температуру и количество выпадающих осадков, углы наклона склонов и уровень загрязнения, брали образцы почв. Ирригаторы, дорожные строители, перевозчики и импортеры просчитывали затраты, необходимые для воплощения его планов в жизнь, и пришли к выводу, что планы эти вполне реальны. Евгений твердо обещает селянам, что найдет деньги, беспокоиться им не о чем.
— Он отдаст этим говнюкам каждый рубль, который мы заработаем, — подводит итог Хобэн.
Темнеет быстро. Яростное кроваво-красное полотнище заката разворачивается за вершинами гор и исчезает. На деревьях загораются фонари, играет музыка, освежеванного барашка снимают с дерева и жарят на открытом огне. Мужчины начинают петь, остальные встают в круг и хлопают, внутри танцуют три девушки.
Вне круга старейшины о чем-то говорят между собой. Оливер их не слышит, Хобэн давно перестал переводить. Внезапно возникает спор. Один старик трясет ружьем перед носом другого. Все смотрят на Евгения, который отпускает шутку, на которую отвечают жидким смехом, подходит к спорящим. Широко раскрывает руки. Сначала упрекает, потом обещает. Судя по аплодисментам, обещание весомое. Напряжение спадает, старейшины довольны. Хобэн приваливается спиной к стволу кедра, в темноте он вдруг прибавляет в росте и ширине плеч.
