Пуговица, или серебряные часы с ключиком - Вельм Альфред (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
— У нас и овса нет. Нам бы небольшую охапочку…
Позднее люди потянулись к лесу. Они приволокли оттуда толстые бревна, и вскоре над пашней заполыхали костры.
— Ты гляди не зевай! — поучал Генрих Эдельгард. — Они воруют, как сороки.
Отдав девочке вожжи, он приказал ей ни в коем случае не засыпать. Прежде чем уйти, он спросил:
— Сколько тебе лет-то?
— Десять, — ответила она.
— Десять уже!
— А если кто подойдет?
— Кричи. Кричи: «Воры! Воры!» Кричи что есть сил!
По другую сторону шоссе люди толпились у костров. К югу от лагеря над горизонтом полыхало зарево.
Как бы прогуливаясь, Генрих шагал мимо крестьянских повозок. Поглядывал туда-сюда. Хозяева уже позаботились о своих упряжках: перед каждой лошадью лежала куча сена.
«Подумаешь, великое дело! — уговаривал Генрих сам себя. — Наклонился — и дралка с сеном».
— Эй, чего стоишь? Проваливай!
— Вороные ваши хороши очень.
— Да, да, ты только сам вот давай мотай отсюда!
«Там, где вороные, — там неприметней всего, — решил Генрих. — Надо только подождать, пока совсем стемнеет».
Действовал он быстро и решительно: схватив охапку сена, юркнул в кювет и, пригнувшись, добежал до своих.
— Это я, Эдельгард.
Мерин встретил его тихим ржанием.
Соскочив с повозки, Эдельгард плясала вокруг Генриха и расхваливала его на все лады. Генрих не возражал.
Мягкими губами мерин жадно хватал пахучее сено.
Вдруг послышались грубые голоса. Подошли какие-то старики. Один из них сапогом отодвинул сено от морды мерина. Несколько человек набросились на Генриха и стали его бить.
Старый Комарек услышал крик девочки. Большими шагами он бежал через пашню, размахивая своей черной палкой. Подбежав, он загородил мальчонку.
— Вы что… вы что… не троньте!.. — Он так задыхался от быстрого бега, что и слов его разобрать нельзя было.
Но, должно быть, на крестьян произвело впечатление, с какой страстью этот старый человек защищал мальчишку.
— До чего ж мы дойдем, ежели все так! — произнес один из них, подбирая сено.
Они ушли.
— Ты пойди, ляг на спину, — сказал старый Комарек.
Девочку он отправил к костру — погреться. Потом сам поднялся наверх и сел рядом с Генрихом.
— Нет, нет, лежи! Скорей кровь остановится.
— Расскажи про бабушку, — попросил Генрих немного погодя.
Неожиданно прервав рассказ, старик сказал:
— Мы не воры, Генрих. Нельзя нам ходить по рядам и брать чужое сено, понимаешь?.. Кровь-то идет?
— Нет, кажется, перестала, дедушка Комарек.
— Полежи, полежи еще немного. Потом мы с тобой в лес сходим, веток нарежем. Может, он и поест молоденьких веточек.
Наутро они выпрягли мерина, сняли шлею, всю упряжь, связали узлы и чемоданы и навьючили лошадь. Что не поместилось, оставили лежать на земле. Осторожно старый Комарек повел мерина через кювет, а затем прямиком по пашне. И покуда они шли так полем, они все время чувствовали, как оставшиеся на шоссе крестьяне смотрят им вслед.
Тихо течет река Одер, неспешно и неумолимо.
Все они тоже притихли. Стоят и смотрят на противоположный берег. Вот спустились к воде, дали мерину напиться и пошли дальше на юг. Вскоре впереди показался домик и сарайчик при нем. Нигде ни души. На чердаке они нашли много сена. Мерин уже стоял по колено в сене, а они все подбрасывали ему.
Старый Комарек обошел берег. Потом все вместе они добрались до небольшой деревушки. У первого же дома их встретил скрюченный в три погибели мужичок. Скорей всего, он уже давно их приметил. Он привел их к реке и показал, где привязана лодка. Кругом валялось не меньше сотни велосипедов, тележек, всевозможных ящиков и картонок, даже две швейные машины. Скрюченный мужичок стоял и ухмылялся противной такой усмешечкой. Он заявил, что это одна-единственная лодка на всем берегу Одера.
— Ну, а если ты денег не берешь, что ж нам тебе дать? — спросил его Комарек.
Скрюченный пожал плечами и ухмыльнулся.
— Бедный мой Королевич! — причитала фрау Кирш. — Бедный мой Королевич!
«Как же с лошадью теперь быть?» — подумал и Генрих, когда они стали снимать с мерина узлы и чемоданы.
— Может быть, он сам за лодкой поплывет, фрау Кирш? — высказал он предположение.
Сразу же вмешался Скрюченный: вода, мол, чересчур холодна — ледяная.
— Доплывет! — сказал Генрих. — Наверняка доплывет.
— Холодная вода чересчур. Ледяная, говорю.
— Тогда возьми лошадь, а нас перевези, — сказал Комарек. — Сам видишь: нет у нас ничего.
Скрюченный покачал головой: чего там говорить, лошадь и так на этом берегу останется.
— Лучше зарежем, чем тебе оставлять! Хоть наедимся досыта, — возразила фрау Пувалевски.
Все сразу заспорили о судьбе мерина. Мальчик принялся умолять Комарека, чтобы мерина не резали.
— Вы тоже не хотите? Правда, фрау Кирш, вы не хотите, чтобы его зарезали?
Но многие высказались за то, чтобы зарезать мерина. Скрюченный не участвовал в споре, только глазки его перебегали с одного говорившего на другого. Он-то знал: не смогут они зарезать лошадь. Понял он и то, что мальчишка много значит для старика. Сам-то он хорошо понимал: барыш от него не уйдет, и только радовался, глядя, как они спорят из-за старой клячи.
— Вы обещайте нам, что не зарежете его! — просил Генрих.
Скрюченный только ухмылялся.
Комарек расстегнул кошачью телогрейку и достал из кармана кожаный мешочек. Долго он что-то расстегивал, потом развернул тряпочку.
— Нет, нет, дедушка Комарек! — закричал мальчик. — Не надо!
Скрюченный мельком взглянул на часы и тут же сунул их в карман. И снова эта усмешечка! Фрау Сагорайт вышла вперед и сняла с пальца кольцо.
— От матери мне в наследство досталось, — произнесла она и опустила кольцо на сморщенную ладонь.
Но Скрюченный и после этого не опустил руки, а держал ее все так же открытой, хищно поглядывая на золотые часики фрау Сагорайт. Она медленно сняла их. Скрюченный, склонив голову набок, переводил взгляд с одного на другого: нет ли еще какой поживы.
— Нет, у нас ничего нет! — хором завопили сестры-близнецы, вцепившись в старую кожаную сумку.
Скрюченный подступил к ним вплотную, ухмыльнулся, и они отдали ему сумку. А он вывернул ее наизнанку: на землю посыпались пачки денег — может быть, десять, а может быть, и пятнадцать пачек. Но Скрюченный взял только небольшой ларец, вывалившийся вместе с деньгами. Он даже не открыл его, а сунул в большой карман куртки. Сестры-близнецы бросились подбирать пачки денег и прятать их снова в старую кожаную сумку.
Только теперь Скрюченный ушел. Они долго ждали его. Наконец он явился с веслами.
Четыре раза лодка переплывала через Одер.
И вот все они стоят на другом берегу и смотрят, как уплывает лодка, как Скрюченный равномерно опускает весла в воду…
А на том берегу рядом с кучей велосипедов стоит мерин. Он поднял голову, но не посмотрел в их сторону. Должно быть, что-то другое заставило его прислушаться.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Совсем как у нас в деревне на озере Гольдап! — думал Генрих. — И совсем все другое…»
Он сидел на подставке для молочных бидонов, болтал ногами и смотрел на деревенскую улицу. Рядом стоял фанерный чемодан. Было утро того весеннего дня, когда в тот год на каштанах раскрылись почки.
Жители деревни копали ямы. Подтаскивали солому. Потом опускали в ямы ящики и мешки с зерном, покрывали все соломой и досками и… закапывали.
Позади Генриха вышел из своего дома хозяин, коренастый, с большим шрамом через весь лоб — от осколка гранаты, должно быть. Поглядел вправо, поглядел влево и убедился, что непосредственная опасность еще не грозит. Заметив мальчишку на высокой подставке, он сказал:
