Проект "Плеяда" 2.0 (СИ) - Каминский Андрей Игоревич (читать книги .txt) 📗
— Погоди, — прервав очередной поцелуй, сказала Илта, — давай я тебе кое-что покажу.
Что-то в ее голосе дало понять Наташе, что на сегодня с любовными играми покончено. Куноити гибким движением поднялась с постели и, не одеваясь, подошла к столику, под которым лежал уже знакомый Наташе чемоданчик.
— Мне тут кое-какие документы принесли, — сказала она, — недавно нашли в бункере. Берсоев видимо, хотел их уничтожить, после того как избавится от вас, но не успел, — куноити достала из чемодана тонкую папку.
— Знакомы эти имена? — спросила она, передав папку Наташе. Та пролистнула несколько листков, просмотрела записанные в столбиках таблицы женские инициалы, цифры, даты.
— Да, — кивнула она, — это женщины, которые не могли принять участие в эксперименте по состоянию здоровья. Мне сказали, что их вернули обратно в колонию.
— Их не могли никуда вернуть, — хмуро сказала Илта, — все-таки какая ты наивная. Ваш Центр — сверхсекретный объект, оттуда подопытные не возвращаются. Там в списке одно место указано, под Титовской сопкой. Там мы и нашли за сотню безымянных могил. Некоторые пришлось вскрыть. Вот фотографии, — она кинула на колени оцепенелой Наташе большой пакет из желтой бумаги.
— Нет, — выдохнула она, ненавидяще глядя на ту, с кем совсем недавно сплеталась в любовных объятьях, — я не верю, ты лжешь.
— Почитай. Посмотри.
Наташа лихорадочно пролистывала документы — перед глазами мелькали знакомые имена, знакомые подписи, утверждавшие страшный приговор вынесенный ею. На фотографиях перед ней мелькали кости, черепа с узнаваемыми круглыми отверстиями во лбу, обрывки платьев. В одну из фоток Наташа вглядывалась особенно долго, а потом надрывно всхлипнула.
— Что там? — Илта осторожно взяла из рук девушки так впечатлившее ее фото. Там был скелет, присыпанный черной землей. На шейных позвонках на полуистлевшем шнурке болтался простой латунный крестик.
— Девчонка…Алена, — шептала Наташа, — из семейских, за что и арестовали. Все плакала, боялась, что убьют, я ее успокаивала, говорила, что все будет в порядке. Слабенькая она была и по женской части не все ладно было, вот я ей отказ и написала…кто же знал, что все так обернется. Помню, все за крестик этот держалась, отдавать не хотела, говорила, что от бабушки достался. Думала, что убережет, а не уберег, вот…
Наташа замолкла, ее плечи тряслись. Илта молча села рядом и обняла тихо плачущую девушку, раздавленную осознанием всего ей содеянного. Прежний мир ее окончательно рухнул и единственный человек, на которого она могла положиться была загадочная азиатка с глазами цвета неба. Трясясь и всхлипывая, Наташа прижималась к груди Илты, а та гладила ее по густым светлым волосам, шепча слова утешения.
* * *
Острые скалы вздымаются к ночному небу, словно стремясь достать до звезд. Где-то негромко журчит ручей. Внизу, у подножия скал простирается бескрайний таежный океан, а впереди стелется узкая тропинка, уводящая в гору.
Босоногая девчонка с черными волосами и синими глазами осторожно ступает по холодному граниту. Надо идти вперед, надо — по тропе, освещенной путеводной звездой, вернее звездами. Вот они — мерцают шестью холодными огоньками в небе, выделяясь среди остальных. Что-то она должна вспомнить про них, что-то очень важное, что крутится в голове, но в последний момент выскальзывает, словно скользкий таймень из рук неумелого рыбака ныряет обратно в омут.
Неважно. Она вспомнит. Потом.
Журчание неведомого ручья становится громче. Тропинка делает крутой поворот, и девчонка оказывается в большом ущелье, по краям которого стекают тонкие струйки, где-то внизу сливающиеся в подземный поток. Что-то привлекает Илту в этих потоках — слишком густые для воды, слишком темные. Машинально она подставляет руку под ручеек и ее ладонь заполняется алой жидкостью.
Кровь.
В ночную тишину, до сих пор нарушаемую лишь журчанием ручья, вдруг врывает новый звук. И тут же — чуть слышный ехидный смешок. Сама не отдавая себе отчет в своих действиях, Илта начинает подниматься. Ее лохмотья намокают от крови и грязи, но она упорно карабкается вверх, цепляясь за ветви папоротников и скользкие камни.
Сверху снова раздается стон, потом еще и еще — со всех сторон ей в уши навязчиво вползает вкрадчивый шепот, стоны, всхлипы. Илта ощущала легкие, почти невесомые касания по лицу и телу, словно ее окружали незримые призраки.
А в лицо нестерпимо ярко бьет свет шести звезд, напоминающих сейчас скорей небольшие луны. И, заглушая стоны и всхлипы, все громче слышится ехидный смех.
Вот Илта поднялась. Перед ней небольшая площадка, со всех сторону окруженная каменными стенами, покрытыми широкими трещинами. Из них растут ветви кустарников, на которых колышется что-то большое и белое, вроде простыни.
А в глубине меж камней ворочается огромное существо, покрытое черной шерстью. Что-то белое мелькает меж расставленных кривых ног — или все же лап — и все тот же стон доносится оттуда и одновременно со всех сторон.
Илта невольно делает шаг вперед и чудовище поворачивается — медленно, как и положено в кошмарном сне. Это все та же черная обезьяна, скалящая огромные клыки. В неуклюжих лапах колышется что-то напоминающее сверток бело-красной ткани — только что необычайно плотной формы. Тягучие капли падают на камень.
Оторопелая Илта вдруг понимает, что в руках у твари. Это человеческая кожа и содрана она с женщины — девушка видит длинные черные волосы, волокущиеся по камню. Чудище держит человеческую кожу за «ноги», а за его спиной возвышается куча освежеванных тел, все еще слабо шевелящихся меж камней. И от этой груды изувеченной плоти стекают ручейки крови, чтобы слиться внизу в один поток.
Толстые губы раздвигаются, обнажая крепкие зубы и вновь разносится идиотское хихиканье. И словно вторя ему, вновь разносится приглушенный стон. Илта затравленно осматривается по сторонам — теперь она видит, что за «простыни» развешаны на кустах.
Все те же, содранные заживо кожи — женские кожи, вот и не замеченные ею сразу волосы шевелит ветер. И приглушенный жалобный стон идет именно из черных дыр-«ртов». И от развешенной в лапах чудовища кожи слышится такой же стон.
А сверху все сильнее светят шесть неведомых звезд — уже почти так светло как днем.
Чудовище чем-то взволнованно — его лапы сильнее теребят окровавленный сверток, глаза налиты кровью. Вот обезьяна отшвыривает кожу в сторону и, вскинув голову к звездам, издает оглушительный рык. Эхом ему слышится со всех сторон приглушенный стон. Чем сильнее вопит чудовище, мотая безобразной башкой и молотя себя в грудь, тем сильнее от колышущихся на ветру кож разносится беззвучный шепот.
Чудовище уже не смотрит на Илту — оно молотит себя в грудь огромными кулачищами, так будто хочет пробить грудную клетку. Из пасти вылетают кровавые брызги, толстые пальцы впиваются волосатую шкуру, отрывая от нее куски.
