Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— А пистолетик-то я, выходит, у ларса спёр, — вполголоса сказал я сам себе, разглядывая ещё раз опасную игрушку и проверяя её на наличие патронов, — Ай, как некрасиво вышло…
Так. Стоп. Я, от растерянности, никак не могу ухватить что-то очень важное. Какую-то очень нужную мысль…
Вскочив из-за стола, я подошёл к зеркалу, висящему на стене. Вытащил из-под куртки амулет, и убедился, что в зеркале его не видно. Значит ларс правду сказал, что его не заметят.
Ларс!
Добросовестно изобразив свободной рукой фейспалм, я посмотрел в зеркало ещё раз. И что я там вижу? А вижу я самовлюблённого идиота, который подогнав первую же придуманную им версию под подходящие ответы, ещё не так давно восторгался собственным умом и проницательностью. Ага, с ларсом он встретился. Как же…
— О-о-о, — я плюхнулся обратно на стул, и застонал в голос, обхватив лицо уже обеими руками, — Тупица… Кусок идиота… Долбодятел… Ну что бы мне просто не спросить у Джехути, кто он такой. Так нет. Я же самый умный… С духами бестелесными на "ты" говорю… И в материальные воплощения не верю… А потом они, эти воплощения, мне карманы оттягивают. Сундук! — рявкнул я в голос, уже зная, что сейчас увижу.
— Бум-м-м, — привычно отозвался сундук, появляясь из небытия… Гадский "утиный тест". Именно им я руководствовался, когда в восторге от собственной гениальности рассуждал, что то, что выглядит как ларс, и менталит образы, как ларс — это ларс.
Фигарс!
Джим Хейли в этот вечер домой вернулся поздно. В уютной холостяцкой квартире его никто не ждал, и поэтому он чуть дольше обычного задержался в любимом баре.
Американский футбол — это спорт настоящих мужчин. За вечер и он сам, и с дюжину таких же, как и он болельщиков, произнесли эти слова не по разу. Посмотрев на экране большого телевизора игру своей любимой команды, и отметив её победу, Джим возвращался домой счастливый и с отличным настроением.
Прочитав на сон грядущий пару статеек из журнала для мужчин GQ, Джим, уже в полусонном состоянии, выключил свет над кроватью.
— Проклятье, — Джим выкинул в ведро пустую пачку из-под сигарет, и пошёл в прихожую, чтобы посмотреть, не найдётся ли забытой пачки у него в карманах одной из курток, висящих на вешалке. Никогда ещё он не курил так много. Почти полная пачка сигарет за полночи. Хотя, чему тут удивляться. Все три попытки заснуть, оказались неудачными. Какой страшный, кошмарный сон!
Душный, влажный воздух джунглей, запах гниющей листвы, частая дробь тяжёлых капель, скатывающихся с листьев. И гул… Гул десятков самолётов, несущих оранжевый дождь, с первыми каплями которого приходить боль. Боль от разъедаемой кожи, рези в гортани и глазах. И тут же возникает неуёмное желание выплюнуть собственные лёгкие и разорвать руками грудь.
Промокнув ещё одной салфеткой исцарапанную во сне грудь, Джим начал одеваться. Четвёртого такого пробуждения он просто не вынесет. Лучше уж прогуляться пешком до ближайшего автомата и купить сигарет покрепче. До утра ещё далеко.
— Ещё один "вьетнамец", — такими словами встретил Джима его коллега Чарльз Генри, с которым они делили один кабинет.
— Что значит "ещё один"? — поинтересовался Джим, глядя на Чарльза. Посмотреть было на что. Обычно безупречно одетый и причёсанный, Чарльз сегодня был не похож на себя. Кажется, он даже забыл побриться, а уж его причёску можно было повторить только после старательного взлохмачивания волос граблями.
— Ты приехал почти на час раньше. У тебя красные глаза и, скорее всего, трясутся руки. А ночью тебе снился Вьетнам.
— Откуда ты знаешь? — удивился Джим и очень нехорошо посмотрел на коллегу. Он не собирался никому рассказывать о преследовавшем его всю ночь кошмаре, чтобы не загреметь под медицинское обследование.
— Я уже трижды успел сходить в курилку, — пожал плечами Чарльз, выщёлкивая из блистера пару таблеток, которые он запил прямо из пыльного графина, стоящего на подоконнике, — Все, кто примчался на работу раньше времени, видели во сне Вьетнам. Тебе что снилось?
— Самолёты опыляли джунгли. Разбрызгивали эйджент орандж, — Джим осторожно сформулировал обтекаемую версию сна, от которой ему не так сложно было бы отказаться, как от кошмара. Не то, чтобы он не доверял Чарльзу, но когда на кону стоит вопрос карьеры, то кто его знает, как тот себя поведёт. Может и начальству сообщить. Ходи потом по психиатрам, да от глупостей всяких отписывайся.
— Повезло, значит. Меня всю ночь напалмом запекали в каком-то подземном госпитале. А Макс на собственной же мине — "лягушке" стоял, пока ему не отрывала руку крупнокалиберная пуля, — поведал Чарльз, дёрнув воротник своей рубашки с такой силой, что от неё с треском отлетела пуговица и закрутилась юлой перед ним на столе.
Макса Фишера, работающего в соседнем кабинете, Джим недолюбливал. Крепкий парень с бычьей шеей и лицом, не обременённым печатью интеллекта, Макс напоминал ему носорога, а его нелепые шутки и "бородатые" анекдоты, над которыми он сам же первый и начинал смеяться, кроме раздражения у Джима ничего не вызывали. Если уж ночной кошмар пронял этого толстокожего типа, то тогда всё действительно очень плохо.
— И к каким выводам склоняется общественное мнение? — усевшись за свой стол, поинтересовался Джим.
— Общественное мнение — это не маяк, а всего лишь блуждающие огни в тумане, — пробормотал Чарльз, вытаскивая из ящика своего стола транзисторный приёмник. Он покрутил ручку настройки, и найдя разухабистую джазовую песенку, добавил громкости, — Ты же занимался проектом MKULTRA? Так что примерно должен себе представлять, что чувствуют люди, получившие ударную дозу ЛСД. Примерно так и рассуждает наше умное большинство.
Про проект по изучению воздействия на людей различных психотропных средств Джим действительно знал чуть больше, чем многие его коллеги из ЦРУ. Довелось ему побыть куратором канадского отделения этого проекта.
В проекте MKULTRA на протяжении полутора десятилетий были задействованы более 30 университетов и исследовательских лабораторий. В Канаде проектом руководил известный психиатр Дональд Кэмерон. Испытуемыми становились ничего не подозревавшие люди с легкими расстройствами — депрессиями и неврозами. В ходе проекта его пациенты на несколько недель или месяцев вводились в наркотическую кому при помощи ЛСД и других психотропных веществ. Жертвами экспериментов стали тысячи невинных американских и канадских граждан. Что касается самого Дональда Кэмерона, то он, после закрытия проекта, стал главой Всемирной психиатрической ассоциации.
Выслушав Чарльза, Джим огорчённо скривил губы и отрицательно покрутил головой.
— Ага, ты тоже заметил нестыковки. Вот тебе и общественное мнение. Эти уроды до сих пор не поняли, что галлюциногены не могут у всех разом вызвать похожие кошмары на одну и ту же, чётко заданную тему. Я вот во Вьетнаме не был. С чего бы он мне сниться начал? Поэтому я предполагаю, что природа воздействия на нас совершенно другого характера, — Чарльз резко прервал свою речь, и нетерпеливо уставился на Джима, ожидая его ответной реакции.
— Филадельфийский эксперимент? — ответ пришёл к Хейли после недолгого размышления. Мысленно согласившись с подсказкой Чарльза по поводу одинаковой темы кошмаров, которую никак не создать наркотиками, Джим подумал об излучениях.
Основы проекта Филадельфийского эксперимента следует искать в весьма туманной и в высшей степени сложной научной теории, разработанной Альбертом Эйнштейном и известной, как Единая теория поля. Эйнштейн впервые опубликовал эту теорию в 1925–1927 годах, однако затем изъял из соображений "гуманистки", как он тогда сам выразился.
— "Эксперимент очень интересный, но страшно опасный. Он слишком сильно влияет на участвующих в нем людей. В опыте использовались магнитные генераторы, так называемые "размагничиватели", которые работали на резонансных частотах и создавали чудовищное поле вокруг корабля. Практически это давало временное изъятие корабля из нашего измерения и могло бы означать пространственный прорыв, если бы только было возможным удержать такой процесс под контролем!" — так описывал эксперимент один из учёных, участвующий в проекте "Радуга".
