Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги .txt) 📗
Пришлось оформить явку с повинной и признаться, что для меня тайной оставалась только точная дата Высочайшего визита, а с первого же дня моего возвращения командиры всех степеней, от взводного унтера до ротного, бегают как наскипидаренные. Проверяют документацию, клеймение обмундирования, бирки, описи… Немногочисленные залетчики белят известью гауптвахту и сухарный цейхгауз…
В родной разведроте зверствует и пашет, как ишак персидский, подпоручик Оладьин…
Валерий Антонович после моих слов скорчил обиженно-кислую мину и недовольным тоном поинтересовался, почему я скрыл от начальства и старых друзей столь важную информацию. Пришлось как можно деликатнее объяснить, что в таких делах лучшая помощь начальства — не мешать, и что если бы доложил сразу, то к режиму ошпаренной кошки добавилось бы удовольствие в самый неподходящий момент выслушивать очень ценные указания коллег Валерия Антоновича, и каждые пятнадцать минут бежать сломя голову к телефону, чтобы потом кто-нибудь из штабных имел удовольствие доложить Его Превосходительству, что приготовления идут полным ходом, и штаб фиксирует все изменения обстановки. А если старые друзья действительно хотят помочь, пусть посодействуют решению вопроса с печатями, а то в последний момент выяснилось, что у разведчиков ротная печать устарела, а в остальных ротах вообще отсутствует, как понятие.
Сменив гнев на милость, Валерий Антонович признал, что доля правды в моих словах есть, но все равно обозвал тихушником и прохиндеем, после чего мы стали разбираться что уже сделано, что еще предстоит сделать, и в какой последовательности это лучше воплощать в жизнь…
М-да, оброс батальон хозяйством. И ведь ничего лишнего, ничего не выкинешь. Все согласно Приказа по Военному ведомству от 1912 г. за № 384. И всё это богатство надо подшаманить, разложить поштучно, по номерам, и по комплектности, чтоб не краснеть потом, как помидоры в салате.
Поэтому сейчас у нас имеет место быть полный и перманентный аврал — пытаемся привести все в идеальное состояние… ну или близкое к идеальному. Все-таки — подразделение, непосредственно участвующее в боях. Хозрота из нестроевых и без того порядок поддерживала — на общем фоне очень даже на уровне. Ну так нам же не надо как на общем фоне? Потому как мы — лучшие! И будем такими! Да и вообще, стоит задача — поразить и удивить? Поразим и удивим! Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики… Э…пардон, это не отсюда, хоть и в тему…
После получения известия о посещении, во избежание, так сказать, возникновения недопонимания со стороны нижних чинов и повышения уровня народной сознательности, на построении батальона я толкнул речь, так мол и так, — мы лучшие, круче нас — никто, никогда и нигде, кроме горы Казбек, да и вообще, — никто кроме нас. Прониклись, стараются с каким то озверением и остервенением… А как же? Мы ж — «Гуровцы»!!! Не абы какое мурло! Ну, а я другой реакции от своих бойцов, готовых умереть за батальон и меня лично, не ждал, естественно. А как вы хотели, ексель-моксель? Воспитываем, ёшкин кот…
Занятия по боевой подготовке моим мудрым решением сведены к одному предмету. К бурной радости всего личного состава, понявшего, что в течение какого-то времени не надо будет бегать, ползать, и другими способами издеваться над организмом. Через короткий промежуток времени, правда, всем захотелось вернуться в прекрасное безоблачное прошлое, потому, как маршировать по плацу — то еще удовольствие, особенно, когда оно длится целый день.
Все свободные от нарядов и караулов старательно месят гравий плаца. Картина впечатляющая — без малого тысяча человек, в несколько этапов, сначала пошереножно, потом повзводно-поротно, оттачивают строевую выучку. Спасибо родной Можайке, что не приходится ничего придумывать и изобретать методики, — чай и там к парадам готовились.
Да и сам не чураюсь подобного. Выкраиваю час-два ежедневно, дабы под чутким руководством Дольского отрабатывать все эти «Шашки подвысь», да прочие нюансы нынешних экзерциций до автоматизма. Анатоль, все же, у нас — выпускник Николаевского кавалерийского, кадровый офицер, белая кость-с… Вот и учит меня, убогого, как отдавать честь, как прогибаться перед начальством. Тут ведь самый шик — ладонь лодочкой делать. А то, махнешь рукой с прямой ладонью, как в конце 20 века и все увидят, что капитан- лох…
Вот так и ношусь, как свадебная лошадь… В смысле, что голова в цветах, а ж… — в мыле. А вечером, когда родные подчиненные уже балдеют-отдыхают, я снова учу Уставы.
Вот и сейчас, только и успели Их Благородие откушать, то есть я, и — опять читать-учить-зубрить.
… О воин, службою живущий
Читай Устав на сон грядущий.
И утром ото сна восстав —
Усиленно читай Устав…
Так, что мы тут имеем в активе?.. Полевой службы 1912 года — нафиг, Устав обучения штыковому бою, наставления по гимнастике — туда же, в смысле нафиг и к логопеду, — гимнастика имени меня покруче будет…
А вот Строевой пехотный 1908 года, Внутренней службы 1910 года и, главное — Правила для парадов и церемоний 1902 г., Приказ по Военному ведомству № 238 — изучаем-с! Ибо нет предела совершенству! А вот эти две занудные книженции — «Хозяйство в роте, эскадроне и сотне» 1914 года и «Справочная книжка для инспекторского смотра пехоты» господина В.Пржилуцкого 1910 года — я уже проштудировал и опробовал на практике. А что вы хотите — батальонный командир я, или так, погулять вышел?
Стемнело уже, а я все перед керосинкой сижу. Хватит! Уставы-наставления в сторону, берем карандаш с рабочим блокнотом, подводим итоги за день…
Едрид-мадрид, ёксель-моксель… Что нам еще осталось? Так… Канцелярию с библиотекой привели в божеский вид, документацию по строевой части в ротах проверил… помещения учебной команды обновили… барабанщики и горнисты — пробарабанят и протрубят… Так… Прачечная, карцер — ставлю плюсик… А за это у меня месье Оладьин получит «люлей» с утра пораньше, или, как говорит мой лучший телефонист, — «со-сранья». Сергей Дмитриевич мне ответочку будет давать по готовому «Журналу военных действий батальона» и полевым книжкам господ офицеров. А вот дражайший мой друг и «лепший кореш» Анатоль будет мне давать отчет… по фуражным отчетным листам и ковочным книжкам. Остальное у него готово… Обводим данных господ офицеров карандашиком…
…За окном канцелярии слышится голос Шаляпина. Это в районе лазарета завели патефон.
Жил-был король, когда-то при нём блоха жила.
Блоха… блоха.
Милей родного брата она ему была. Блоха.
Ха-ха-ха-ха-ха, блоха.
Ха-ха-ха-ха-ха, блоха.
Твою ж налево!!! Этот доктор-меломан пластинки новые приобрел. Доктор! Ёкарный бабай! Что ж Вы про блох-то пластинку купили? Весь рабочий настрой мне сбиваете-с!..
Кстати о докторе, по лазарету ставлю плюсик, да и вышеупомянутых зверей в компании с вшами нет у нас… А по столовой мне Паша-Айболит ответит… завтра… Хоть у Ганны нашей там и порядок идеальный, но кастрюли и разделочные доски были не подписаны. Обязательно ведь какой-нибудь чмырь штабной из свитских вылезет и залезет не туда. Каптенармус наш, унтер Платоша Ковригин, завтра мне готовую трибуну показывает, а заодно новенькие доски на кухню… И последнее — разместить музыкальную команду, то бишь оркестр. Федор Артурович после неофициального визита и непродолжительного секретного разговора за закрытыми дверями канцелярии откомандировал в честь такого события…
Всё! Не могу больше! Хватит на сегодня! Завтра еще один день. Лучше пять раз к немцам в тыл сходить, чем заниматься войсковым хозяйством. А на сегодня я — всё! Хороший еврейский анекдот рассказал недавно бойцам на перекуре Яша Хаймаев: «Помер еврей в Херсоне. Родня отправляет телеграмму в Одессу родне. А чтоб подешевле было — написали покороче: „Изя — всё!“ И пришел ответ из Одессы: „Ой!“…»
