Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" (бесплатные полные книги TXT) 📗

Когда Инга и Сокольский возвращались на Литейный, в их машину врезался микроавтобус. Виновник аварии скончался в лаборатории УВР: сотрудники проводили МРТ и у импланта, вживлённого в его позвоночный столб, сработало устройство самоликвидации. Энергию эта штучка брала от крошечной частички "К-229", которой хватило на микровзрыв.

События приняли непредсказуемое направление: на следующий день неизвестный застрелил полковника Астафеева прямо в его кабинете. Друг и сослуживец Астафеева, полковник Мегавой, намёками сообщил Сокольскому, что ответы на вопросы можно найти в Лужково, на даче бывшей супруги убиенного. Поскольку в это же время на Зою Куркову покусились вторично, Сокольский вынужден был направиться к ней, а в Лужково поехали Берестова и Капустин. Рядовая командировка, в которой двум сотрудникам УВР ФСБ нужно было навестить вдову Астафеева и задать несколько вопросов, привела к тому, что Капустин исчез, а Ингу задержал местный участковый. Когда Берестова поняла, что попала в руки преступников, она сбежала. Потом её ранил в живот подосланный гастарбайтер, подобрали и отвезли в больницу проезжие дальнобойщики и едва не добили подручные продажного участкового. С этого момента начинался провал в осведомлённости Берестовой.

Она быстро просмотрела новую для себя информацию, уяснив, что исторический деревянный дом вдовы полковника Астафеева имел тайное подземелье, соединённое ещё до революции с бетонным заводом на противоположной стороне реки. Капустина держали там, выпытывая информацию о расследовании.

Дальше шёл подробный отчёт о том, как действует имплант и что такое — "погружение", при помощи которого преступники создавали для носителя импланта виртуальную реальность, а потом отдавали реальные приказы на ликвидацию неугодных людей. Человек, находясь в состоянии транса, выполнял приказ, воображая себе, что играет в компьютерную игрушку.

В техническую сторону дела Берестова пока не вникала. Её больше заинтересовало, что до сих пор точно не установлено, скольким людям преступники успели вшить импланты. Одним из таких людей оказался друг покойного Астафеева — полковник Мегавой. В отличие от прочих "подопытных", он нашёл способ частично сопротивляться "погружению", чтобы навести ФСБ на след.

В ходе операции было задержано несколько человек, но главные действующие лица успели скрыться. Среди них — рецидивист Юрий Всеволодович Гаврилов, который командовал допросом Юры Капустина в подвале лужковского исторического дома. Гаврилова искали особенно тщательно, но безрезультатно. Коллеги из контрразведки склонялись к мысли, что он покинул страну.

Потом пришло сообщение об аномальной буре в районе Выборга и одновременном отказе всего беспроводного оборудования. Подполковник… Нет, теперь уже полковник Сокольский, начальник оперативного отдела УВР, шеф Инги Берестовой, увязал это событие с испытанием опытного образца оружия, созданного по чертежам проекта "Стихия".

Когда майор Берестова дочитала материалы, у неё создалось впечатление, что в их руках больше вопросов, чем ответов. Она отвлеклась от компьютера, подняла голову — и обнаружила, что в помещении стало людно. Смотрели все на неё. Молча.

— Мы не хотели мешать, — высказал за всех Мотя, оседлав вращающийся стул перед пультом управления.

Сокольский собрал на совещание всю группу, включая командиров силовой поддержки, поэтому кроме Берестовой в комнате присутствовало ещё девять человек. Инга решила не смущаться демонстративной заботой коллег. Отметила лишь, что новичка, с которым она столкнулась в тренировочном зале, среди них нет. "Почему это меня волнует?" — подумала она с неудовольствием, но от мысли отвлёк начальник.

— У меня две новости. Первая: нас снова подключили к делу о проекте "Стихия". Второе: в ближайшее время мы должны установить местоположение вот этого человека.

Сокольский вывел на экран фото бравого военного с короткими, седыми усиками, решительным взглядом и кустистыми бровями, как у "дедушки Брежнева".

— Майор Селезнёв, 45 лет, — озвучил Сокольский. — Во время его дежурства было совершено проникновение в секретное хранилище, из которого исчез образец "К-229". Сперва сослуживцы поверили в алиби Селезнёва, но недавно выяснилось, что это алиби он сам себе обеспечил. Сложность в том, что со времени кражи прошло несколько месяцев. За это время ухитрился исчезнуть и сам Селезнёв. Две недели назад он выехал с базы в ближайший городок, в котором ему якобы обещали продать раму для раритетного велосипеда. Сказал, что вернётся через пару часов. Ищут до сих пор.

— Наверное, наслаждается сборкой раритетного велосипеда, — пошутил Данила Некрасов.

— Хорошо, что ты сам вызвался! — поддержал его Сокольский, даже не улыбнувшись. — Съездишь на базу, пообщаешься с местным контингентом. У них уже побывали и наши коллеги из разведки и их собственная прокуратура, так что тёплого приёма не жди.

— Заодно развеешься, — подбодрил Некрасова майор Киппари.

— С тобой отправятся ещё двое, — продолжил Сокольский. — Шхера! — обратился он к одному из командиров силовой поддержки. — Подкинь парочку толковых пацанов, пусть проследят, чтобы Даниле там никто шею не сломал. Но в его переговоры не встревать…

Соколький отвлёкся на пискнувший телефон. Сообщение пришло с неизвестного номера. Полковник вывел на экран текст:

"Имею сведения о том объекте, который вы ищете. Не имею возможности вернуться в город. Ответьте, если судьба образца энергосберегающего материала с Летнего Берега вам интересна".

Сокольский повернулся к Матвею Киппари, жестом остановив готового что-то переспросить Некрасова.

— Найди местоположение отправителя! — приказал он и переключил сигнал на пульт. Поколебавшись несколько секунд, набрал:

"Кто вы и где находитесь?"

В комнате повисла тишина, в которой слышно было только, как пощёлкивают клавиши. По интерактивной карте замелькали огоньки.

Ответ на телефон Сокольского пришёл быстро, будто его набрали заранее и ждали лишь сигнала:

"Мне нужна медицинская помощь. Если не успеете — ничего не узнаете". Дальше шли координаты навигатора. Сокольский прикинул, что это в Кингисеппском районе. Тут Мотя издал торжествующий рык.

— Телефон зарегистрирован на некоего Антона Тяпина, корреспондента Интернет-газеты "Осколки". Он в месте впадения вот этой речки в Бабинское озеро. — Красный огонёк замигал в указанной точке огромной карты.

— Эта речка называется Святая, — подсказал Ольгин. — Я бывал в тех местах.

— Там нет никаких жилых объектов, только болота, — продолжил Киппари. — На Север до шоссе и железки больше пяти километров. На Юг до ближайшей дороги — около четырёх.

— Всего-то? — удивился Данила Некрасов.

— Леса и болота, — терпеливо объяснил ему Слава Ольгин. — По прямой не пройдёшь, на другую сторону озера без лодки — только вплавь. Как он вообще туда попал в это время года?

— Значит, понадобится вертолёт, — остановил обсуждение Сокольский. — Срочно! И бригаду медиков на борт! Я полечу сам.

— Уверен? — переспросил Мотя.

— Это не Тяпин, — почему-то решил Сокольский, не отвечая прямо на его вопрос. — Но я не удивлюсь, если мы уже сталкивались. Он должен понимать, кому позвонил.

Инга с готовностью поднялась, но полковник отрицательно покачал головой.

— Со мной полетит Ольгин. Он места знает. Для тебя будет другое задание…

Глава третья. Непростые решения

Палатка справлялась с непогодой лишь отчасти, но выбора у Гаврилова не было. Он не мог уйти отсюда, даже если бы очень захотел. Его последней надеждой стал тот, кого он привык считать своим врагом. Трясясь от холода и лихорадки, Гаврилов лежал, положив одну руку на полупустую пластиковую бутылку с мутной водой, а второй сжимая пистолет, который боялся потерять. Самое время вспомнить все свои "подвиги" и оценить, стоило ли ломать себе жизнь, чтобы подохнуть глубокой осенью, на берегу заросшего ручья, в сотне метров от места, где была уничтожена вещь, которую он считал очень ценной ещё пару дней назад. Но Гаврилов, беспринципный рэкетир в девяностые, ловкий организатор рейдерских захватов в начале двухтысячных, оппозиционер любой государственной власти в любом её проявлении, об этом не думал. Ему просто хотелось выжить. Ради этой цели он готов был признать всё, что мог предъявить ему закон, рассказать о своих деяниях, перечислить поимённо всех, кого убил, ограбил, покалечил… Никогда ещё он не был так близко от смерти. Он не хотел подыхать среди болота, забытый всеми и раздавленный.