Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Тем временем Катрин ушла в лес, решив перехватить отступающих в лесу. Стимфалийские птицы кружили над выжившими, периодически осыпая их градом перьев. Сатиры били по упавшим наземь людям своими копытами, дробя кости в песок. Гарпии хватали жертв и уносили их далеко в небо, где и отпускали в свободный полет. Гармунд прикрывал брыкающегося Аггея, которого прочие воины, подхватив под руки, оттаскивали назад. Собственно, его крики и помогли Катрин обнаружить их. «Я не хочу быть предателем! Пустите меня, пустите! Нам нужно сражаться с ними, а не убегать! Моя жизнь не стоит сдачи города! — вопил он до тех пор, пока окончательно не сорвал голос. Раненый Гармунд отбивался от нахлынувших на него гарпий. Укрывшись за деревом, он не заметив подобравшегося слева сатира, который сшиб воина ударом своих завитых рогов. Задыхающийся Гармунд схватился за грудь. «Гармунд! Гармунд!», — Катрин бежала к нему, не взирая ни на какие опасности. Закрыв страдающего от болей мужа своей спинкой, она достала кинжал и, выставив его вперед, замерла. Мимо неё бежали жители и воины разрушенного города. Они толкались, пихали друг друга, а если и падали, то хватались за первого попавшегося, пытаясь то ли утянуть его за собой, то ли попросить помощи. Немногие помогали своим союзникам, а ещё меньше получали в ответ благодарность. Первобытный ужас торжествовал на поле брани. Но девочка оставалась на месте. Рой одетых в черное воинов бежал прямо на неё, охлаждая всю её мужественность. Катрин закричала, что было мочи.

Внезапно её правая рука вспыхнула ярким светом и непроизвольно потянулась вверх. Из повернувшейся к небу ладони вырвался феникс. Расправив свои величественные крылья, птица издала характерный визг. Вырвавшаяся наружу взрывная волна сожгла всю армию врага дотла, почти что не оставив даже пепла. Феникс вновь свернулся в клубок и вернулся в ладонь. Девичья рука покрылась легкими ожогами, как и лицо Гармунда. Последний ещё недолго продержался, опершись на руки, после чего глаза его закатились. Он умирал. Катрин упала на колени и почувствовала, что теряет сознание. Собравшись с мыслями, она отыскала в одеждах мужа пузырек с Мертвой водой. Гармунд уже не дышал. Девочка уронил несколько капель меж губ и только тогда, не выдержав усталости, закрыла глаза.

Катрин очнулась в мягкой постели. Рядом, на коленях, стоял живой Гармунд, что-то бубня под нос. Все его раны затянулись, за исключением запекшегося уха, поврежденного каплей черного яда. С другой стороны, на стуле, сидел вновь постаревший Йоран. «Мне очень интересно узнать, откуда у девочки-северянки такая мощь, но прежде я расскажу о себе, — начал он. — Думаю, нам ещё предстоит бок о бок не одна битва, а потому лучше узнать друг друга». И Йоран рассказал обо всем, что помнил, и обо всем, что случилось с ним до сего момента. Катрин в свою очередь поделилась своим путешествием к Рустаму, но не упомянула о том, что видела Гармунда на корабле. Узнав об этом, он явно бы стал проклинать себя за то, что не заметил там девочку и не сопроводил её в опасном приключении. По крайней мере, так казалось самой Катрин. На протяжении всей истории Гармунд не раз останавливал её, переспрашивая кое-какие моменты, чем нервировал девочку. Но Катрин терпела, зная, что в конце концов он потеряет слух, а затем и зрение. И все из-за этого несчастного яда! Как же он будет сражаться за север, если потеряет и слух, и зрение? Как отправиться на поиски Сандры? Да и сам Гармунд вряд ли захочет такого существования. Катрин боялась, что он и впрямь примет решение загубить себя и, — что вряд ли, но все же — обратится за помощью к ней. Катрин даже начала думать о побеге на север вместе с Гармундом, дабы он провел свои последние дни в родных землях. Может ещё и Сандру успеет найти. Лучше, правда, не на Той стороне.

Когда Катрин закончила, Гармунд первым взял слово. Он сказал, что видел ткань со стихом и рисунком странного меча, однако показывать его Аггею не стал, так как не доверяет ему.

— Аггей не хотел отступать к этому городу, потому что под ним расположено Мудрое ложе, где и хранится смерть Тощего царя, — объяснил Гармунд.

— Значит тебе не стоило знать об этом, — ответил Йоран. — Подобные знания не должны быть открыты всем.

— Он лжет и недоговаривает, — продолжал Гармунд. — У меня есть подозрения, что он по-прежнему верен Тощему царю.

— Повторюсь, значит были причины. Или же он является подневольным слугой Тощего царя. Ведь судя по словам…Катерины, да, он был мудрецом, причем первым мудрецом на юге, рожденном на севере. Не зря ещё в мои времена север считали отцом мудрости, а юг — его дочерью. Догадываешься, кому эти слова принадлежат?

Гармунд кивнул и призадумался.

— Знания развратили Тощего царя, а он стал развращать прочих мудрецов. Кого развратить не смог — погубил. А когда об этом прознали по-настоящему мудрые жители города и решили разрушить ложе, дабы не навлечь на юг бед, которые навлекли на себя северяне.

— Южане знали о волколаках?

— Очень узкий круг придворных. Они и взяли под свое начало большую часть стражников и попытались ворваться в ложе. Но вот дверь, ведущую туда, не возьмешь никакой магией, Катрин уже говорила. Решили, значит, взять царя измором, но, как оказалось, у него был тайный выход. И нам предстоит найти его, чтобы попасть внутрь и окончательно расправиться с мудрецом. Подсказка у вас есть.

— Катрин о многом не сказала, о чем сказал ты, — заметил Гармунд. — Ты уже бывал на юге?

— Не бывал, но утром столкнулся с Аггеем в коридоре. Он достал бутылку вина, и мы отправились на веранду. Хорошо поговорили.

— Что он рассказывал? — спросил Гармунд. Катрин вскочила с кровати.

— Куда ты? — Гармунд переключился на неё. — Ты потратила слишком много сил. Отдохни.

— Мне некогда! — впопыхах собиралась она. — Нужно отыскать вход в Южное ложе и положить конец Тощему царю.

— Девочка права. Ступайте. А я пока подберу себе меч получше, — Йоран встал с места.

— Нет, ты никуда не пойдешь, — Гармунд схватил Катрин за руку. Тут вмешался Йоран. Он ударил тростью по руке Гармунда.

— Не тронь девочку, — пригрозил старик. — Раз не хочешь отпускать её одну, то иди вместе с ней.

— Я не пойду с ней и её никуда не пущу, — уперся Гармунд.

— Едва ли в пути будет опаснее, чем здесь, — заметил Йоран. — Тощий царь ударит по этой крепости всеми силами. Падем мы — падет юг.

Гармунд задумался. Катрин надеялась на разумное решение проблемы, хотя и понимала, что отпустить её одну он точно не сможет. А почему нет? Ведь у неё сила феникса!

— Твой феникс нужен здесь, — сказал он.

— Её феникс будет гораздо полезнее в пути, — заметил Йоран.

— Как же он будет полезнее, если битва с бесчисленной армией Тощего царя будет происходить здесь?

— Я не признаю магию, но это не значит, что она не может быть обращена против того, кто является её проводником в наш мир. Сила феникса пригодится Катрин в её пути. Мне же она без надобности. Я верю в силу своего меча.

— Наши мечи и её магия помогут нам одержать победу. К тому же, раз ты говоришь о том, что магия может быть обращена против своего проводника, значит мы сможем поразить Тощего царя светом феникса. Ведь так?

— Мы проиграем, Гармунд, — покачал головой Йоран, положив руку на плечо обеспокоенного мужа. — Это будет всего лишь хорошей битвой с плохим концом. Если, конечно, Катрин не уничтожит смерть нашего врага. Насколько я понимаю, Тощий царь каким-то магическим образом отделил воплотил свою смерть и запрятал её в определенном месте. И теперь в его теле нет смерти, но есть одна только жизнь.

— То есть мы не уничтожим его, пока не вернем в его тело смерть? — спросил Гармунд.

— Необязательно. Кажется, мы можем уничтожить смерть, и Тощий царь погибнет. Все просто.

— Ладно, — наконец выдал он. — Вы отправляйтесь на поиски смерти, а я останусь здесь.

— Так не пойдет, — возразил Йоран. — Я останусь здесь, а вы идите. Не хочу я бродить по лесам и полям в то время как здесь будет развиваться величайшая битва последнего тысячелетия! А с магией я связываться не хочу. Вообще магия иллюзорна. Точнее, её помощь. Она может только уничтожать. Как Холодный огонь уничтожает крепости, нежели волколаков. Потому мне кажется, что мудрецы все время пребывали на стороне волколаков. Ладно, что-то я разговорился, — Йоран пошел к выходу.