Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла «Колдовской мир») - Нортон Андрэ (серия книг .txt) 📗

— Может, он забыл? — Я откинула меховой плащ. — Колдовство часто делает такое. А уж если Власть забрала его, то он не мог сопротивляться. Вы, конечно, помните, какие чары она наводила. Если бы вы попали в петлю, она втянула бы и вас.

— Прекрасно! — его голос не утратил гордости. — Возможно, он действовал, как любой мужчина. Однако же от вашего брата можно было бы ожидать, что он поступит не как все. И… — Он остановился, как бы подыскивая выражения, поскольку не хотел сказать то, что просилось на язык. — Леди, не надейтесь… ну, впрочем, может я вижу поднятые мечи там, где они все еще в ножнах. А что вы скажете насчет того, чтобы покушать?

Мне хотелось бы узнать, что его раздражало, но я не могла заставить силой его говорить. Да и голод сейчас был сильнее всего. Я жадно потянулась к мясу и, дуя на него, стала пальцами отдирать мясо от нежных косточек.

Я так долго спала, что мы покончили с едой почти на заре. Джервон привел одну лошадь. Значит, вторую взял Эйлин! Этого я не ожидала. Поведение брата мне казалось все более странным.

Я не спорила, когда Джервон настаивал, чтобы верхом ехала я, хотя я считала, что мы, как товарищи, должны ехать по очереди. Пока я ехала, мои мысли были заняты Эйлином. Дело в том, что он оставил нас… Любой, только что освобожденный от чар, может оказаться настолько затуманенным, что в его мозгу будет только одна мысль, которую надо немедленно воплотить в жизнь. И если Брунисенда значила для него так много, то он и стремился к ней, как к якорю спасения. Нет, я не расценивала его отъезд как бесчувственность: ведь я никогда не была захвачена колдовством, так что мне трудно было об этом судить.

Я вспомнила, каков был Эйлин мальчиком, вспомнила все, что когда-то принимала как должное. Но почему-то у меня было такое ощущение, что никто из постигших Мудрое Учение никогда не отказывался от подобных ощущений и не считал их беспричинными.

Эйлин никогда не выражал интереса к Мудрому Учению. Теперь, когда я сопоставила все воспоминания, я поняла, что он побаивался его. Хотя на многих вещах для меня лежали обеты молчания, все-таки оставались некоторые кусочки Учения, которыми он мог бы воспользоваться. Но ему не нравилось, когда я показывала свое искусство в его присутствии.

Удивительно, что он не противился, когда я, например, играла с ним в мяч. Тогда он обращался со мной вполне по-братски, и я была довольна, но стоило мне заговорить о том, что я делаю с Эфрикой — он сразу отскакивал, как пугливая лошадь. Правда, он согласился выпить со мной прощальный кубок. Это были единственные связывающие нас чары, которые он принял.

Мы оба знали, что наша мать вызывала Силы, чтобы дать нашему отцу сына. Она выковала Кубок Дракона и в последний момент попросила еще и дочь, с радостью заплатив своей жизнью. Так что мы не были обычными детьми, магия с самого начала играла роль в нашей жизни. Почему же Эйлин боялся ее?

Я проводила много времени с ним и с отцом, но были у меня и другие часы, о которых мой отец никогда не говорил. Он тоже, как я теперь вспоминаю, знать не желал об этой стороне моей жизни, как будто в ней было что-то уродливое.

Я глубоко вздохнула, когда новая концепция моего прошлого полностью раскрылась передо мной. Неужели мой отец и Эйлин чувствовали отвращение к магии и даже стыдились ее? Как они могли? Ведь моя мать… Что случилось в Эсткарпе, почему мои родители были вырваны из своей прежней жизни и брошены в убогий Варк?

Стыдиться силы! Неужели мои отец, брат видели во мне отмеченную… или замаранную?

— Нет! — громко сказала я.

— Что — нет, миледи?

Я испуганно взглянула на Джервона, идущего рядом. Я жаждала спросить его и боялась. Но затем я овладела собой, потому что в его ответе могло быть решение проблемы Эйлина.

— Джервон, знаете ли вы, кто я? — спросила я напрямик, и голос мой звучал чуть хрипло, потому что от его ответа зависело многое.

— Очень храбрая леди и Госпожа Власти, — ответил он.

— Да, Мудрая Женщина, — я не хотела его лести, — имеющая дело с Невидимым.

— Для хорошей цели… вроде как здесь. А что вас смущает, леди?

— Не уверена, что все мужчины думают, как вы, мой друг, что хорошо быть Госпожой Власти. Если иной раз и допускают это, то далеко не так благожелательно. Я родилась с таким знанием, это моя жизнь. Я не могу представить себя без этого, хотя оно отгораживает меня от других, и есть такие, что косо смотрят на меня.

— Сюда относится и Эйлин?

Он быстро соображает, чересчур быстро! А, может быть, я слишком глупа и выдала свои мысли? Но я зашла уже слишком далеко, чтобы скрывать свои дурные предчувствия.

— Может быть… не знаю.

Но надеялась ли я, что он станет отрицать это? Если так, то я ошиблась, потому что он тут же ответил:

— Если это так, то многое объясняется. Кроме того, он был пойман в сомнительном деле и меньше всего хочет видеть тех, кто может напомнить ему об этом.

Я осадила лошадь.

— А у вас не так?

Джервон положил руку на рукоять меча:

— Это — моя защита, мое оружие. Сталь, которой я могу коснуться, которую я могу увидеть в своих руках. Но есть другое оружие, и вы это удачно доказали. Неужели я должен бояться или косо смотреть на это оружие только потому, что оно не металлическое и невидимое? Я обучен искусству войны, но кое-что знаю и о путях мира. Да, я учился и вы тоже. Не знаю, но возможно, что кое-что в моем учении тоже показалось бы вам странным. Как можно считать одно учение большим или меньшим другого, если они идут из разных источников? В вашем мирном искусстве у вас дар врачевания, а то, что вы сделали с Проклятием — это ваше военное искусство. Нет, я не могу смотреть со страхом или отвращением на то, что вы делаете!

Так он ответил на самые черные мои мысли. Но если Эйлин думает по-другому, что будет со мной в последующие дни? Я могу вернуться в ту безымянную долину, — если ранняя зима еще не запечатала ее, — где остался народ Варка. Но меня ничто не связывает с ними, кроме Эфрики, но и она навсегда простилась со мной, когда я уезжала. Двух Мудрых Женщин там не надо, а для меня она сделала все, что могла. Я теперь взрослая женщина и проверила свою силу. А оперившийся птенец не может вернуться в свою бывшую скорлупку.

Ущелье Фрома? Нет, там для меня нет ничего. Я уверена, что правильно оценила Брунисенду за то короткое время, что видела ее. Она могла принять свою даму, но для Мудрой Женщины, близкой родственницы мужа, будет достаточно косых взглядов.

Но если не в Долину и не в Замок… то куда же? Я задумчиво огляделась вокруг: я и в самом деле оказалась выброшенной… и только теперь поняла это.

— Ну, поехали? — сказал Джервон, как бы читая мои горестные мысли.

— А куда? — в первый раз за наше совместное путешествие я ждала от него ответа, не имея своего.

— Я бы сказал, что не в замок, — с резкой и ясной решимостью сказал он. — Или, если хотите удостовериться, что Эйлин вернулся, можно и туда с визитом, но надо сделать этот визит как можно более кратким.

Я ухватилась за это решение — оно давало мне время подумать.

— Ну, что ж — тогда в Ущелье Фрома, и… ненадолго.

Хотя мы вынуждены были ехать медленно, мы еще до вечера увидели людей, посланных Эйлином навстречу нам. Я обратила внимание, что, хотя люди обращались с нами почтительно, сам Эйлин не приехал с ними.

Мы приехали в замок, когда взошла луна, и меня отвели в комнату для гостей, где ждали служанки с котлом горячей воды для снятия дорожной усталости, какой я еще не ведала. Но прошлой ночью я спала на голой земле куда лучше, потому что меня не мучили никакие мысли. Утром, когда я встала, служанки принесли мне мягкое платье, какое носят леди Долин. Но я попросила мою блузу и дорожные брюки. Служанки заволновались и сказали, что по приказу леди Брунисенды эти мои вещи были выброшены, как изношенные. По моему настоянию одна из девушек вспомнила о другой одежде и принесла ее мне. Одежда была мужская, но новая и, видимо, принадлежала моему брату. Во всяком случае я надела ее вместе со своей кольчугой, сапогами, перевязью для меча и ножнами, в которых было мое искалеченное оружие.