Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Нет, он сейчас в своем замке, недалеко от Тероны.
— Его отпустили?
— Да. Вы же помните, он позаботился о том, чтобы мы не нашли никаких следов. Герцог — не крестьянин из глуши, его нельзя держать взаперти бесконечно, если нечего предъявить суду. Конечно, прикрываясь следствием, мы не спешили его отпустить, но едва императрица узнала о его аресте…
— Понимаю, ваша светлость. А когда его освободили?
— Накануне приема у императора. Не знаю, как Альтея узнала, но Его Величество не смог ей отказать. Единственное, чего мы смогли добиться — чтобы Вальдеру было запрещено покидать свой замок до окончания следствия.
— О каком замке вы говорите, ваша светлость?
— Тарпефур. Это к северу от столицы. Совсем недалеко, не больше десятка тиг от городской стены. А почему вы спрашиваете?
Хм, похоже это ТОТ САМЫЙ замок. Даже у герцога не может быть дюжины таких владений вокруг столицы. Но пока я об этом говорить не буду.
— Я предположил, что он уехал в Норос, — в общем-то, я действительно так подумал в первый момент.
— Нет, иначе он бы еще ехал и ничего не знал. Хотя меня такой вариант вполне устроил бы. Увы, он засел гораздо ближе и вполне способен доставить нам немало новых неприятностей.
— Ясно. Скажите, а заговор действительно полностью подавлен?
— Как ни печально в этом признаваться… я не уверен, Таннер. Упреждая ваш вопрос — нет, газеты ничего не напишут. Свидетелей случившегося немного, их уже допросили и даже снабдили новыми воспоминаниями…
Мда, магия — благо, при грамотном использовании.
— … Так что самое большее, что выяснят нащи враги — что свидетели, возможно, помнят не то, что видели. Но доказать ничего не смогут, как и выяснить, что случилось на самом деле. Обычно так не делается, но это не обычная ситуация.
— И как долго смерть императрицы будет оставаться тайной?
— Недолго. Но чтобы создать устраивающую всех версию случившегося, нужно немного больше, чем пять минут.
— Ладно, это детали, которые мне знать необязательно. Скажите лучше — что теперь будет со мной?
— А это действительно вопрос, Таннер, — загадочно ухмыляется граф. — Большой вопрос. На который у меня нет ответа. Зато есть встречный вопрос — неужели вы всерьез думали, что сумеете затеряться на бескрайних просторах империи — после того, что успели натворить?
— Наверное, смог бы — если бы в тот злополучный вечер не встретил Ксивена.
— Хм, возможно… Да нет, пожалуй, вы правы. Этот момент действительно был последней точкой, где вы могли отвернуть. Даже если бы заговор не удался, поднялась бы такая муть, что… Разве что мы с бароном не смогли бы отблагодарить вас даже деньгами.
— Деньги, ваша светлость, были бы в этом случае не самой большой проблемой.
— И то верно… Но неужели вы не предчувствовали ничего, когда тащили его в мой дом?
— Честно? Нет. Зато была мысль, что если я этого не сделаю, будет еще хуже. Нет, конечно, скрыться в этой, как вы говорите, мути, было бы проще. Но вот выжить, причем достаточно долго и относительно благополучно — вряд ли. Наоборот, в случае успешного подавления заговора, если бы все успокоилось, не успев взволноваться — никому не было бы до меня дела. Кроме вас, разве что. Ну, и тех, кого я могу считать своими друзьями — после того, что мы пережили вместе за эти месяцы.
— Что ж, Таннер, это хорошее объяснение, — граф откидывается на спинку стула, тот жалобно скребет ножками по полу.
Мы оба молчим, не зная, о чем бы еще поговорить. Вроде ничего срочного и важного больше не вспоминается. Видимо, придя к тому же мнению, Урмарен поднимается со стула.
— Ладно, Таннер, досыпайте. Утром вас, наверное, осмотрит врач, приставленный императором. Да и Дорвит — это личный маг Его Величества, вы могли видеть его на приеме — тоже хотел с вами побеседовать. Но это будет после завтрака… и после того, как мы с вами еще раз побеседуем.
— Согласен, не хотелось бы ляпнуть лишнего.
— Вот-вот, даже героям не все позволено, — хмыкает он, прежде чем взяться за дверную ручку.
Кравер снова занимает пост у моей кровати. Я засыпаю, так и не решив, волноваться мне по поводу визита мага или нет. Единственное, что понятно, так это то, что выздоравливать придется естественным путем — пока я здесь. Дорвит или еще кто наверняка учует даже легкие штрихи магического вмешательства.
Утро начинается спокойно. Завтрак, визит приставленного ко мне императорского лекаря, который вроде бы доволен моим состоянием. Потом меня утаскивает к себе граф. Еще раз проходимся по недавним событиям, конструируя удобоваримую "официальную версию". Получается неплохо — минимум умолчаний, еще меньше откровенной сказки. Немного жаль даже, что этот маленький шедевр нельзя будет скормить газетам. Но правильно — незачем приучать население к мысли о самой возможности подобных потрясений.
— Ладно, Таннер, — смотрит граф на часы, — пора идти к Дорвиту. Надеюсь, он еще не заждался.
Полчаса с Дорвитом пролетают как один миг. Знакомство с личным магом императора оставляет у меня двойственное впечатление. С одной стороны, передо мной умный и, если надо, безжалостный боец. По-настоящему сильный маг, каких я еще не видел. Советник императора. Что он за пассы он выделывал руками вокруг моей головы, я до конца так и не понял, но боль и усталость вдруг ушли. Совсем. Я словно снова оказался на берегу безымянного озера тем далеким утром. Но почему тогда он ничего не почувствовал? Или сумел не выдать себя? Если первое — что я такого сделал, пряча свою силу, что маскировка стала абсолютной? Если второе — друг он мне или враг? Точнее, счел ли он меня естественным союзником или намерен использовать в своих интересах?
Нет ответа. Пожалуй, придется подождать "естественного развития событий".
Мы возвращаемся в покои графа. Молчаливый слуга наливает нам вина и отходит в сторону. Интересно, чему граф улыбается так загадочно?
Причина проясняется через минуту — двери распахиваются, и в комнату входит барон Фогерен, а следом — Киртан и Хонкир. Рукопожатия, объятия, радостные возгласы. Все тот же слуга, повинуясь взгляду графа, наливает вина и вновь прибывшим. Обычный, видимо, набор тостов, в который вплетается пожелание мне долгих лет и крепкого здоровья. Что ж, и то, и другое мне пригодится.
Впрочем, причина, по которой я вижу сейчас барона и моих бывших напарников, имеет немного грустный оттенок. Венкрид завтра уезжает к отцу — заговоры заговорами, а к свадьбе готовиться надо без суеты. Собственно, он должен был уехать еще позавчера. Но раз уж так все сложилось, ему хотелось убедиться, что я в порядке.
Спустя несколько минут я вдруг ловлю себя на странном ощущении. Как-то участвую в разговоре — шучу сам, улыбаюсь в ответ на шутки других, вспоминаем совместные приключения, но мысли мои словно где-то далеко. Похоже, в какой-то момент Урмарен замечает, что со мной что-то не так, и, списав это на последствия пережитого, очень аккуратно намекает Венкриду, что пора бы и попрощаться. Прощальный тост и троица едва ли не самых близких мне людей уходит. От мысли, что я их довольно долго не увижу, становится грустно.
— Мне тоже будет их не хватать, — говорит граф, правильно истолковав мое выражение лица и наливает еще вина.
Но едва приятное тепло разливается по телу, приходит отрезвляющая мысль, далеко назад отодвигающая грусть расставания — а мы точно все обговорили до встречи с Дорвитом?
— Скажите, ваша светлость, — говорю я, вспомнив странный жест императора, адресованный кому-то за моей спиной, за несколько мгновений до того, как Сенгир начал действовать не по протоколу, — какой все-таки сюрприз должен был ожидать меня на приеме?
— Ладно, так и быть, скажу, — отвечает граф, задумчиво глядя куда-то в сторону. — Его Величество намеревался не только наградить вас орденом и дать вам дворянство, но и сделать вас бароном. Хотя тот момент, что никто не знает, кто вы и откуда, его здорово смущал, не скрою. Однако император не собирался отступать от своего слова. И тут вскрылось одно обстоятельство.
