Память льда - Эриксон Стивен (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗

— А разве этого мало? Позволю себе заметить, что если Крупп — гениальнейший из жителей этого мира, то Быстрый Бен отстает от него всего лишь на шаг. На один-единственный, совсем крохотный шажок. А вместе они удивительно дополняют друг друга.

Снаружи послышались крики и топот ног. Откинув полог, в шатер вбежал знаменосец Артантос:

— В небе замечен морант на кворле. Летит с северо-востока. Это может быть только Меченый.

Скворец порывисто вскочил, забыв про неизменную боль в ноге:

— Боги милосердные, наконец-то мы получим вести.

— Надеюсь, хорошие, — проворчал Дуджек. — Они нам сейчас очень нужны.

Мхиби лежала, уткнувшись лицом в камни, покрытые лишайниками. Шершавая поверхность быстро намокла от ее пота и больше уже не царапала кожу. Сердце у рхиви бешено колотилось, а дыхание судорожно вырывалось из груди. Бедняжка тихо всхлипывала. Бежать она больше не могла. Сил не хватало даже на то, чтобы просто приподнять голову.

На просторах северной равнины ее снов появились новые враги. Теперь уже не люди, а волки. Крупные, поджарые звери, чуть ли не вдвое больше тех волков, что она видела в жизни… Вначале они просто куда-то мчались по склону холма — восемь мощных длинноногих хищников. Их шерсть была тех же оттенков, что и неброские краски местности.

Неожиданно вожак стаи остановился и стал принюхиваться. Ветер! Холодный, сухой ветер — это он нашептал о ней волкам. И тогда звери начали погоню.

Сперва Мхиби не могла нарадоваться быстроте своих гибких молодых ног, которые проворно уносили ее прочь от преследователей. Она неслась быстрее антилопы. Ни один смертный не смог бы угнаться за нею. Однако волки были неутомимы. Сначала они бежали стаей, а затем рассыпались цепью и начали охоту. То один, то другой зверь вырывался вперед, заставляя рхиви сворачивать в нужную им сторону. Как ни старалась она двигаться по равнине, волкам неизменно удавалось перерезать ей путь, вынуждая подниматься по склонам холмов. И постепенно женщина начала сдавать.

Ноги деревенели. В груди все горело огнем, во рту уже не осталось слюны. Мхиби еще бежала, а мозг сверлила страшная мысль: ей не спастись. Рано или поздно придется остановиться и покорно ждать смерти. Как и любое загнанное животное, она упадет без сил, став очередной жертвой волчьего голода.

Что хищникам до ее страха и отчаяния? Они были охотниками, и душевные переживания жертвы ровным счетом ничего для них не значили. Точно так же они загоняли до изнеможения антилоп, бхедеринов, ранагов — сильных, красивых, грациозных животных. Хотя волки вряд ли ценили красоту жертвы. Они думали о мясе, предвкушая кровавое пиршество.

Вон он — последний урок жизни. Единственный правдивый урок, свободный от каких бы то ни было надежд и упований. Каждому из нас суждено стать чьей-то пищей. Волков или червей — не все ли равно?

Слезы застилали ей глаза. Всхлипывая, Мхиби заставила себя ползти к вершине холма. Волки приближались. Она слышала хруст лишайников под их лапами. Огромные твари были повсюду: справа, слева, впереди.

Мхиби все же сумела доползти до вершины и ничком повалилась на камни. Она закрыла глаза и стала ждать, когда острые зубы вопьются в ее тело.

Волки бегали кругами, а бедная женщина в ужасе прислушивалась. Круги постоянно сужались.

В затылок ей пахнуло горячим звериным дыханием. Мхиби закричала.

Сон оборвался. Над головой синело предвечернее небо. В воздухе клубилась пыль, поднятая стадами бхедеринов. В отдалении слышались голоса, а рядом раздавался только прерывистый, хриплый звук ее собственного дыхания.

Повозка не двигалась. Закончив дневной переход, обе армии остановились на ночлег.

Сжавшись в комок, Мхиби лежала, накрытая несколькими шкурами. Даже сквозь них проникал едкий дым костров. На равнине основным топливом служили лепешки сухого навоза. Пахло шалфеем и еще какими-то травами, — похоже, варили бульон из козлятины. Мхиби опять услышала голоса, и они показались ей незнакомыми.

«К чему гадать, кто эти люди? И так ясно: мои сторожа. Мои тюремщики».

Повозка скрипнула. Кто-то перегнулся через борт.

— Мхиби, проснись, — позвала ее Корлат. — Одним сном сыта не будешь.

— Ничего, мне хватает. Если бы я проголодалась, то давно бы уже попросила сама. Не трать на меня понапрасну время, Корлат. У тебя явно есть более важные дела.

— Дела подождут. Колл приготовил замечательную похлебку из козлятины.

— У меня уже не осталось зубов.

— Ломтики мяса совсем тоненькие и прозрачные.

— Я же сказала, что не хочу есть.

— И все-таки нужно подкрепиться. Помочь тебе сесть?

— До чего же ты назойлива, Корлат! И что вы все ко мне пристаете? Или заняться нечем?

— Не упрямься, дорогая. Давай я помогу тебе сесть.

— Меня убивают твои добрые намерения. Нет, не так. Если бы убивали! А то они лишь оборачиваются пыткой…

Корлат легко приподняла рхиви. Мхиби пыталась отпихнуть ее руки, но даже на это у нее не хватало сил.

— Ты мучаешь меня своим милосердием. Вернее, оно только кажется милосердием… И не смотри на мое лицо! — Мхиби опустила капюшон. — Не хочу видеть жалость в твоих глазах… Где миска с едой? Я поем, только уйди.

— Я поужинаю вместе с тобой, Мхиби, — ответила Корлат. — Я принесла две порции.

Рхиви было страшно смотреть на свои костлявые руки, еле державшие миску с водянистой похлебкой, в которой плавали крохотные кусочки красноватого мяса.

— Еще утром эта коза паслась себе на травке и думать не думала, что угодит в суп. А потом пришел ее палач, взмахнул тесаком — и все! Интересно, он хоть призадумался, услышав предсмертные крики бедной твари, увидев ее умоляющие глаза? Дрогнула ли его рука с ножом?.. В своих снах я ничем не отличаюсь от этой козы. По вашей вине моя жизнь превратилась в сплошной кошмар.

— Козу убивал не малазанец, а твой соплеменник, — возразила Корлат. — И вообще, много ты встречала людей, которые питаются только кореньями и травами? Мы с тобой прекрасно знаем, что ни один рхиви не станет убивать животное, не совершив предварительно особого ритуала. Он призвал духов, которые успокоили козу. И поверь мне, она не кричала от страха и не глядела на человека умоляющими глазами. Я видела это сама. Подобный ритуал есть только у рхиви, и это просто невероятно: я имею в виду не намерения, которыми люди руководствуются, но то, как это срабатывает. Словно бы приходящие на зов духи являют жертве некое светлое будущее, что-то лучшее, чем ее прежняя жизнь…

— Вранье это все, — тихо возразила Мхиби. — Духи просто обманывают несчастную скотину, чтобы облегчить людям ее убийство.

Корлат молчала.

Мхиби поднесла миску к губам.

— Даже если и так, обман сей можно считать… даром милосердия, — сказала тисте анди.

— Да нет никакого милосердия! — рассердилась Мхиби. — Это все придумали убийцы, чтобы убаюкивать свою совесть. У сжигателей мостов есть поговорка: «Мертвое мертво». Эти солдаты зрят в корень. Дети Малазанской империи не тешат себя напрасными иллюзиями. Их не ввести в заблуждение красивыми словами.

— И когда только ты успела так близко познакомиться с малазанцами?

— Время от времени меня навещают две женщины из взвода сжигателей мостов, которые поклялись защищать мою дочь. Они рассказывают мне про Серебряную Лису, раз уж больше никто не удосуживается этого делать, — и я им за это благодарна.

— Надо же, а я и не знала.

— А чего ты так испугалась, Корлат? Боишься, как бы малазанки не раскрыли мне какие-нибудь ужасные тайны? Что, теперь запретишь им приходить ко мне?

Тисте анди ласково коснулась плеча собеседницы:

— Мхиби, ну зачем ты делаешь из меня какого-то монстра? С какой стати мне что-то запрещать? И поверь, я не знаю ни о каких «ужасных тайнах», которые нужно от тебя скрывать. Наоборот, я постараюсь разыскать этих женщин и поблагодарю их за заботу.

— Не лезь к ним, Корлат. Им не нужна твоя благодарность. Они — обыкновенные малазанки, солдаты своей империи. От них я узнала, что Крупп постоянно встречается с Серебряной Лисой. Должно быть, вжился в роль доброго дядюшки. Такой странный человек: представь, я не могу плохо к нему относиться, несмотря даже на то, что он наложил на меня ужасное проклятие.