Тень Феникса (СИ) - Горянов Андрей (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— Передай людям команду к сбору.
Я даже не сразу осознал, что фраза эта предназначалась именно мне, поскольку сам совершенно неосознанно сжался в комок, опасаясь удара. Взгляд Цикуты встретился с моим, и казавшиеся будто бы покрытыми пылью зрачки его внезапно блеснули каким-то нечеловеческим светом, заставив меня буквально сорваться с места и броситься исполнять приказ. Лишь пробежав несколько десятков шагов и исчезнув из вида инквизитора, я смог немного перевести дух и унять бешеное сердцебиение. Внутри себя я ощущал неприятное до боли возбуждение, а происходящее вокруг казалось чем-то нереальным. Я слышал каждое слово злосчастного Марция, но никак не мог поверить во всё им сказанное. Выбежав во двор стабулы, сам не зная, зачем, я, по счастью, наткнулся на десятника боевых братьев, переговаривающегося с двумя другими воинами из отряда. Как обычно, я не запомнил его имени, и даже не перекинулся с этим человеком и парой слов за всё время пути, впрочем, с боевыми братьями в то время было не принято церемониться.
— Собирай людей, надевайте брони и будьте готовы в любой момент выдвигаться. Приказ преподобного.
Десятник посмотрел на меня с полным безразличием, но вскоре будто бы опомнился и бегом бросился исполнять. Августина боялись как огня и, в принципе, так же быстро побежали бы выполнять его просьбу принести стакан воды. Меня же боялись, скорее «на всякий случай», поскольку по неведомым никому причинам я оказался его приближенным, а значит, что-то такое во мне инквизитору удалось рассмотреть, от чего следует держаться подальше. Моя обособленность и замкнутость, к тому же, способствовали подобному мнению, поскольку никто не знал, чего от меня можно ожидать.
Я сам, исполнив указание Цикуты, почти бегом направился в свою комнату, собрал свои малочисленные пожитки, достал из чехла любовно мною выбранные, подогнанные точно по размеру доспехи, пришедшиеся бы впору конному лучнику, однако несколько видоизмененные и более универсальные, за которые мне пришлось выложить кругленькую сумму. От панциря я решительно отказался, оставив только металлические наручи, наплечники и кольчугу тонкого плетения, главную ценность комплекта. Всё новое и блестящее, купленное не далее как неделю назад во время посещения одного из городков на пути следования. Убедившись, что отряд уже в сборе, а кони осёдланы, я в полнейшей нерешительности направился к комнате, где Цикута вел приватную беседу с Марцием, остановившись у двери и попытавшись привести сбившееся дыхание в порядок. Но тщетно. Внезапно дверь открылась сама, чуть не разбив мне лицо, и в проеме возникла массивная фигура Августина. Чуть поодаль я заметил сгорбленного и какого-то поникшего Марция, судорожно прижимавшего руки к шее.
— Срочно уходим, — коротко бросил в мою сторону инквизитор, и, оттеснив меня в сторону, скорым шагом направился на выход.
Я посмотрел ему вслед, и хотел было уходить, но взгляд мой, скользнувший по болезненной фигуре Марция, неожиданно остановился на его шее, на которой, когда он убрал от себя руки, отчетливо проступали синюшные следы, как от удушения.
— Ты в порядке?
Вместо ответа тот мелко затряс головой и промычал нечто нечленораздельное, и я счел необходимым оставить бедолагу в покое.
Когда я нагнал Августина, тот уже сидел в седле и раздавал приказы построившемуся немногочисленному воинству. Отряду предстояло разделиться на несколько групп, двум из которых, было велено разыскать приора Соломона и доставить того к Цикуте прежде, чем люди магистра до него доберутся. При себе инквизитор решил оставить всего лишь троих, и как можно скорее выдвигаться к ближайшему союзному капитулу на самой границе фемы Альбайед, находящийся в трехстах милях к югу от Клемноса. Проблема была в том, что придется сделать солидный крюк вокруг древней столицы, и добавить к пути еще около шестидесяти миль по фактически враждебной территории.
— Соломон, по всей видимости, должен был прибыть в Клемнос с северо-восточного направления либо по Юстиниановому тракту, либо по старой военной дороге, идущей от Кантарра к южному побережью Темного океана. Каждая из групп двинется одной из этих дорог и, в случае успеха, постарайтесь доставить приора в Альбайед живым и невредимым. Пусть он отправит кого-то из своих доверенных людей в свою вотчину и объявляет всеобщий сбор.
— Пора задействовать влияние твоей семьи, Марк, — подождав, пока группы воинов, отправленных на поиски Соломона, выедут с подворья стабулы, обратился ко мне Августин.
— Отец занят войной с Ахвилеей, если не ошибаюсь. Сомневаюсь, что ему есть какое-то дело до…
В памяти моей внезапно всплыл тот последний разговор с отцом, в ходе которого он явно дал мне понять, что любой ценой готов получить свою долю влияния на орден, пусть даже связав меня прямым обетом с самим Антартесом. С тех пор, как он и Фирмос отправились в Текрон, с оставшимся в Стаферосе Виктором я перебросился едва ли парой слов, правда, перед отъездом всё-таки написал ему письмо, где коротко изложил историю своего нового назначения и цели своей поездки. Пожалуй, если всё правильно обдумать и, что самое главное, исполнить, у нас появится шанс перевернуть исход начавшейся в ордене внутренней войны в нашу пользу.
— Я более чем уверен в его заинтересованности, — не став дожидаться окончания моей фразы, безапелляционно заявил Августин, — поэтому ты немедленно отправишься в Стаферос и будешь исполнять приказы, которые я направлю тебе имперской почтой.
— Но я думал…
— Ты думал начать прорываться вместе со мной к капитулу Альбайеда? Драться со сторонниками Калокира?
Взгляд его в очередной раз пригвоздил меня к месту и я, казалось, даже не находил сил, чтобы вздохнуть. Лошадь под Августином нервно крутилась, чувствуя настроение хозяина, готовая в любой момент сорваться в галоп.
— Мне нужен кто-то, кто будет представлять мои интересы в столице и тот, кто поможет заручиться поддержкой могущественного союзника, а вовсе не очередной солдат, который через пару дней будет лежать в сточной канаве со случайно стрелой в горле. Впрочем, я надеялся, ты и сам это поймешь.
Слова Августина, как и всегда, показались мне смертоноснее меча, поскольку тон, с помощью которого он высказывал даже незначительное своё недовольство или разочарование, был полон такой выразительности и чувств, что даже стена на моём месте почувствовала бы себя неловко.
— Стабулу, впрочем, тебе придется покинуть немедленно, но дальше пути наши разойдутся. Постарайся как можно скорее добраться до Стафероса, и жди моего послания. До тех пор не выходи ни с кем на контакт, в том числе с членами твоей семьи и друзьями, потому как, если соглядатаи Великого магистра найдут тебя, в твоих же интересах будет умереть на том же месте. Можешь, конечно, искать защиты у отца или брата, но так ты раньше времени раскроешь все карты, и сам уже не сможешь действовать тайно, а семье твоей придется вступить в ненужные сейчас тяжбы с официальным представительством капитула.
В ответ я только коротко кивнул, будучи не в состоянии изъять из своего горла хоть один звук. Мне очень хотелось спросить, откуда же у противников Цикуты есть сведения о моём присутствии в отряде, и какие они могут выдвинуть против меня обвинения, но я, в общем-то, и сам догадывался. Пусть и в общих чертах. Наверняка в ордене уже успели оценить ту угрозу, которую я могу представлять, будучи одним из Кемманов, которые, в свою очередь, давно уже жаждут протянуть свои жадные руки к браздам правления святого братства. К тому же, пусть и не вполне осознанно, я оказался на стороне оппозиции законной власти Великого магистра, а это уж совсем явно говорило о подобных планах моей семьи.
В ту же минуту кавалькада всадников покинула подворье оставшейся для нас безымянной стабулы и устремилась по тракту на юг. Через четверть мили начиналась дорога, примыкающая с северо-востока, где отряд разделился надвое. Я уже не мог наблюдать этого, поскольку несся галопом в обратном от них направлении, пытаясь на ходу придумать наиболее эффективный способ избежать встречи с «посланниками» магистра. И лучшей, как мне тогда показалось, идеей было двинуться полями и пролесками, и таким образом добраться до ближайшего городка, где можно будет остановиться на ночь, пополнить запасы, а наутро спокойно двинуться к столице. Наверняка те, кого направили на поиски Цикуты и приора Соломона ничего не знают о том, что я теперь путешествую в одиночку, хотя, впрочем, держатели стабулы, их слуги и рабы могли видеть наше разделение. В то время я еще не знал, что никакой погони в самом деле не было, и все мои преследователи существовали лишь в моём воспаленном воображении.
