Катализатор (СИ) - Демидова Мария (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Не думала, что понадобится, — вздохнула Джин, откидывая с кровати лоскутное одеяло. — Давай вот сюда… Там в холодильнике, кажется, есть какие-то продукты. Спальня — напротив гостиной. — Она торопливо доставала из настенного шкафа амулеты, шприцы, пузырьки с лекарствами. — Если Крису нужна будет моя помощь, поднимайтесь сюда. Но лучше сами, хорошо? Я спущусь, когда смогу.
Джин отточенным движением вскрыла стеклянную ампулу, набрала в шприц прозрачную жидкость, щёлкнула по корпусу ногтем, выпуская воздух, недрогнувшей рукой ввела иглу в вену Эша. Колдунья казалась неожиданно спокойной и сосредоточенной, движения были быстры и уверенны.
— Крис в надёжных руках — у нас с Тиной большой опыт в обращении с этим пациентом. Тебе самой-то помощь не нужна?
Джин улыбнулась.
— Я справлюсь. Не первый раз.
Взрыв на кафедре военной истории Лейского университета прогремел в субботу вечером. И только поэтому жертв оказалось относительно мало.
Волна накрыла весь исторический корпус и вырвалась за пределы здания. Помощь в восстановлении поля понадобилась жителям нескольких кварталов, но сильнее всего пострадали те, кто находился в эпицентре — на самой кафедре и в прилегающих к ней кабинетах. Девять преподавателей. Девятнадцать студентов.
Поначалу никто не заподозрил неладного. Двадцать восемь человек доставили в центральную больницу Лейска. Живыми. Газеты воспевали оперативность спасательных служб и выражали уверенность в скором возвращении пострадавших к нормальной жизни. Происшествие признали результатом сочленения несовместимых чар и обещали вычислить и наказать виновных, как только они придут в себя. Вскоре оптимизм сообщений стал сдержаннее. А потом новости о лейской аварии исчезли вовсе — разом из всех источников.
Девятнадцатилетняя Джина Орлан оканчивала второй курс факультета медицины поля в Лейском мединституте и проходила практику в центральной больнице. К жертвам нашумевшей аварии студентов, конечно, не допускали, но лейский истфак не был Джине чужим, и она попробовала разузнать подробности. Изобразить пылкий научный интерес, подкупив этим пожилого декана, начавшего уже разочаровываться в новом поколении студентов, было делом одного дня. И Джин получила доступ к документации.
Ни о чём подобном ей раньше слышать не доводилось. Как и самым опытным лейским врачам. У того, что назвали синдромом чёрной дыры, не было ни объяснения, ни прецедентов, ни лечения. Все известные способы реабилитации проваливались. Поля пострадавших слабели и неуклонно истощались. Пациенты могли существовать только при постоянной энергетической подпитке, обеспечить которую было физически невозможно. И они умирали. Один за другим. Под неусыпным врачебным надзором, обеспеченные всем, что могла дать современная медицина, умирали от истощения по мере того, как исчерпывали свою силу поля.
Список пациентов, который Джин обнаружила в толстой папке с документами, был нервно исчёркан красной ручкой. «Выбыл» — дата; «выбыл» — дата… Двадцать семь зачёркнутых строк. Одиннадцать дат, которые для кого-то отныне станут днями скорби. Последнее оставшееся имя звучало не то как знамение, не то как приговор.
Решение Джина приняла мгновенно. Они почти не были знакомы, но он мог стать членом её семьи. Точнее, стал бы членом её семьи, если бы у неё осталась семья. О каком выборе могла идти речь? Не было никакого выбора.
Батарейки пациентов истощились давно. Как и всё, на чём лежал отпечаток личной силы. Синтетические восстановители поля не работали. К поиску возможных источников энергии подключили родственников, и они доставили в больницу всё, что могло помочь. Поэтому, вскрывая в тот же день дверь в доме Эштона, Джин почти ни на что не надеялась.
Замок поддался легко, магической защиты на двери не было, но удивиться этому взломщица не успела, потому что в прихожую вышла высокая женщина лет пятидесяти. Вспыхнул свет, и они молча уставились друг на друга. Женщина была красива, но казалась быстро постаревшей. Плечи её устало опустились, глаза погасли, лоб исчертили морщины.
— Кто вы? — безразлично спросила мать Эштона Ская.
— Я хочу спасти вашего сына, — ответила Джин. — И мне нужна привязка к его силе. Хоть какая-нибудь.
Женщина горько усмехнулась.
— Девочка, я уже всё отдала врачам. Его пытаются спасти лучшие специалисты Содружества…
— Они пытаются, а я спасу.
В голосе Джин было столько уверенности, что женщина решилась.
— Пойдёмте. Но я правда не знаю, чем смогу помочь. Я уже отдала всё, что нашла.
Последние шесть лет Илона Скай жила с мужем в научном городке в двухстах километрах от Лейска. И всё мечтала хоть ненадолго вернуться в родной город, в дом, где вырос и до сих пор жил её единственный сын. Не то чтобы приехать было сложно — всего-то часа три на машине. Может быть, именно поэтому поездка, которая могла состояться в любой момент, постоянно откладывалась. Захваченные каждый своими делами и заботами, мать и сын довольствовались короткими встречами пару раз в год. Но как было не помечтать о якобы трудновыполнимом деле? Как не посетовать на мелкие, но кажущиеся такими существенными преграды?
Домечталась…
Узнав об аварии, Илона схватилась за телефон. И, не дозвонившись до сына, вскочила в машину, не дожидаясь, когда вернётся с работы муж. Теперь Грэм переживал дома, а она не находила себе места здесь, регулярно выдерживая бои с персоналом больницы и прорываясь в палату сына, куда с каждым днём пускали всё неохотнее. Где-то в глубине сознания крепла уверенность, что всё бесполезно. Что Эштон больше не вернётся домой. Эта же мысль читалась в глазах посвящённых в ситуацию врачей. Но Илона упорно гнала от себя гнетущее чувство. Поэтому она не смогла выставить за дверь девочку, во взгляде которой не было безнадёжности.
Сейчас Джина стояла посреди комнаты и выглядела растерянной. Они дважды тщательно обследовали квартиру, но ничего подходящего не нашли. Илона смотрела на самонадеянную студентку с сочувствием. Но Джина не собиралась сдаваться так легко.
— Должно же быть хоть что-то… — пробормотала она. — Хотя бы слабенькое, незначительное, на что никто не обращает внимания…
Илона молчала. Она ждала, когда девочка осознает правду и сломается. И отчаянно надеялась, что этого не произойдёт. Глаза Джин вдруг загорелись.
— Илона, а как вы учили Эша делать батарейки?
Она поняла не сразу. Посмотрела с недоумением.
— Моя мама давала мне бусины, — зачастила девушка. — Их легко заряжать, и потом можно собирать какие-нибудь ожерелья, браслеты…
Илона не дослушала. Бросилась в соседнюю комнату.
Старая шкатулка для рукоделия стояла на прежнем месте. Много лет сюда в вечную ссылку отравлялись пуговицы, которым не находилось применения. Пополнять это хранилище начала ещё бабушка Илоны, и для трёх поколений родственников ненужные пуговицы становились отличной основой для тренировки сил.
Джин погрузила пальцы в пёструю россыпь, перебирая плоские и круглые, гладкие и шершавые кусочки пластика, дерева и металла. Прикрыв глаза, она пыталась почувствовать остаточные следы силы.
— Столько лет прошло… — осторожно сказала Илона. — Энергия наверняка рассеялась…
Джин, не открывая глаз, покачала головой.
— Он всё ещё жив, значит, у него очень мощное поле. Что-то могло остаться. Хотя бы отголосок… Мне хватит…
Её пальцы замерли, ухватив крупную ярко-жёлтую пуговицу.
— Нашла!
Потенциальных батареек оказалось шесть. Основой для артефактов стали старые кожаные браслеты, невесть когда и откуда взявшиеся в ящике стола. Донорскую связку Джина собирала уже в машине.
— Все остальные умерли, да? — не выдержала Илона. Девушка промолчала. — Последние несколько дней кроме меня в отделение, кажется, никто не приходит. Значит, никого вылечить не удалось?
— Да, — неохотно признала Джин. — Эш последний, кто остался.
— Ты его любишь?
— Нет, — честно ответила девушка. Пришив к браслету последнюю пуговицу, она перекусила нитку и убрала катушку в сумку.
