Катализатор (СИ) - Демидова Мария (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
— То есть реально ты влюбленной студенткой не была? — с сомнением уточнила Тина.
Джин прыснула и зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться.
— Тин, мы тогда даже знакомы толком не были. Пару раз он вёл у нас лекции, ещё раз или два мы просто разговаривали, ну и в коридорах кивали друг другу иногда. Какая тут могла быть влюблённость? Просто… Он должен был жениться на моей сестре. Да и вообще был единственным из пострадавших при взрыве, кому я ещё могла помочь. Вот и всё.
— Трудно поверить, — призналась Кристина.
— Вот и Грэм не поверил. Всё дочкой меня называл. А Илона…
В научном городке Эштон и Джина прожили почти два месяца. И если Грэм был уверен в царящей между донором и пациентом идиллии, то проницательная Илона не могла не заметить равнодушной холодности, которой были овеяны отношения этих случайно оказавшихся связанными людей. Они жили как будто сами по себе. На близком расстоянии донорская связка работала стабильно и не требовала сознательного вмешательства, поэтому Джин могла спокойно погрузиться в учёбу, чтобы хоть отчасти восполнить резкое сокращение возможностей поля знаниями и тренировкой.
Эштон тоже с головой ушёл в книги, пытаясь найти хоть какой-то путь к исцелению. Положение пациента, живущего за счёт донорской силы, он воспринимал как временное неудобство и надеялся вскоре вернуться к обычной работе. Но надежды разбивались о суровую реальность. Лекарство не находилось, и Эштон, казалось, начал смиряться с этой беспомощной зависимостью. Проявившаяся в нём покорность судьбе казалась хорошим знаком Джине и до полусмерти пугала Илону.
Поддержание донорской связи на расстоянии требовало серьёзных усилий, поэтому, когда Эштон заявил, что нашёл работу в Зимогорье, Джина тоже начала собираться в путь. Илону предстоящий отъезд с каждым днём тревожил всё больше. Она пыталась отговорить сына, а поняв, что это бесполезно, начала засыпать Джину вопросами.
— И ты действительно готова бросить учёбу?
— В Зимогорском университете неплохой медицинский факультет, — спокойно отвечала Джин. — И там не так придирчиво относятся к возможностям поля.
— А если соскучишься по Лейску? По родным местам? Ты вообще когда-нибудь уезжала так далеко от дома?
— У меня здесь нет дома, — пожимала плечами Джина.
Илону это не успокаивало. В день отъезда она предприняла последнюю попытку.
— Родной, ты точно не хочешь остаться? Неужели обязательно уезжать так далеко?
— Мне предложили хорошую работу, — ровным голосом ответил Эштон. — В университет я вернуться уже не смогу, даже если его снова откроют. У меня ведь больше нет активного поля. А там — должность ассистента, помощь в учёте экспонатов, теоретические исследования, бумажная работа… В общем… Поспокойнее.
Илона хотела что-то сказать, но губы её задрожали, и она торопливо вышла из гостиной.
«Бумажная работа — это хорошо, — думала Джин. — Это безопасно и не энергозатратно. Он будет сидеть в своём музее, я поступлю в университет, поселюсь в общаге… Зимогорье — небольшой город, связку при всём желании сильно не растянешь. Если повезёт, можно будет почти не видеться…»
Не то чтобы общество Эштона было ей неприятно. Но, глядя на неё, он видел совсем другую девушку. Это раздражало и вызывало досаду. И будило воспоминания. Так что перспектива переехать в город, который позволит донору и реципиенту существовать автономно, её больше радовала, чем беспокоила.
Перед самым отъездом Джин постучалась в комнату Илоны и, не дождавшись ответа, толкнула дверь. Миссис Скай стояла у окна, обхватив плечи руками, словно не могла согреться. В её глазах отчётливо читалась паника.
— Тебе очень тяжело, Джин? — спросила Илона, с трудом сдерживая слёзы.
Нужно было её успокоить. Сказать, что вовсе не тяжело, что эта связка ничуть не утомительна. Может быть, Илона даже поверила бы. Ведь она не могла в полной мере представить, чего Джин в одночасье лишилась. Она практически заново училась пользоваться полем — осторожно, экономно. Многие чары, казавшиеся элементарными, теперь были под запретом. И если раньше приёмы медицины поля давались легко, то сейчас для продолжения учёбы по этой специальности придётся очень сильно постараться. О том, чтобы поступить в Зимогорский университет в этом году, думать не приходилось. Попытка перевода из лейского меда казалась нелепостью — ведь характеристика, которую могут дать её нынешние преподаватели, больше не соответствует действительности.
Тяжело ли? Очень ли тяжело? Да как сказать…
Врать не хотелось.
— Мне терпимо.
Мать Эша быстро подошла к девушке, сжала её пальцы дрожащими руками.
— Пожалуйста, не отпускай его, милая! — Она говорила быстро и сбивчиво и, казалось, готова была упасть на колени. — Я знаю, я даже просить о таком не имею права. Ты и так сделала для нас больше, чем было возможно. Ты дала нам время, чтобы найти решение, но мы не смогли… И связывать тебя вот так… на неопределённый срок… Но он мой сын, Джина. И я всё-таки прошу. Я всё что угодно для тебя сделаю. Только не отпускай!
Из глаз Илоны Скай текли безнадёжные, бессильные слёзы. Она, не задумываясь, отдала бы за сына жизнь, но её жизни было недостаточно.
Щёки Джин вспыхнули. В глазах защипало. Она хотела сказать, что, если сейчас отступит, всё совершённое потеряет смысл. Хотела заверить, что исполняет долг перед сестрой и не может от него отказаться. Хотела объяснить, что лишить человека жизни слишком страшно, чтобы она когда-нибудь рискнула на это пойти. Или сказать, что она, как-никак, почти врач и не может оставить своего пациента. Но Джин чувствовала, что все эти пространные уверения будут звучать фальшиво, потому что на самом деле судьба Эштона Ская окончательно решилась только сейчас, в этой комнате.
— Не отпущу, — пообещала Джин. — Честное слово.
Она в очередной раз коснулась лба Эша, проверяя, не усилился ли жар. В задумчивости легко скользнула рукой по спутанным волосам, отводя от глаз влажные пряди.
— Вот не говори, что ты поддерживаешь Эша только потому, что обещала его маме…
Джин усмехнулась.
— Сейчас — нет.
Принято было считать, что Эшу очень повезло. Так говорил он сам, в этом были уверены его родители и профессор Тиг. Знала это и Джин. Но она знала и ещё кое-что: ей тоже очень повезло. Сказать, что, ввязываясь в эту авантюру, избалованная мощным полем студентка знала, на что шла, было бы преувеличением. Ею руководили эмоции, любопытство, тщеславие, желание оценить пределы собственных возможностей. А потом отступать было поздно. Если даришь кому-то жизнь, не так-то просто передумать и отнять её.
Эштон Скай мог оказаться маньяком или дамским угодником, эгоистом и снобом, сумасшедшим учёным, преступником… Мог оказаться невыносимым занудой без чувства юмора, в конце концов. Но он оказался человеком, которого действительно хотелось спасти. Всё, что он делал, заставляло бессменного донора гордиться своей причастностью и придавало смысл тому, что произошло десять лет назад. Джина наконец-то перестала задаваться вопросом, зачем выжила.
Кристина поднялась, задумчиво прошла вдоль стены, пытаясь рассмотреть в тусклом свете настольной лампы многочисленные вышитые панно. На одних были расхожие энергетические символы, на других — узоры, значения которых Тина не знала.
— И почему вы не поженитесь? — полюбопытствовала она.
Маленькие пальцы замерли в светлых волосах.
— Для этого одной донорской связки мало. И потом… Эш очень любил мою сестру. И до сих пор любит.
Тина фыркнула.
— Хочешь сказать, он до сих пор хранит ей верность?
— Ну как…
Джин встала, отошла к окну.
— У него были романы. Короткие. Но ничего серьёзного из этого не выходило.
— А сейчас?
— Не знаю. Он передо мной не отчитывается.
— А мог бы. Ты же обязательное третье звено в любых его отношениях. Его избраннице неизбежно придётся с этим смириться. Или на время его романов ты уходишь в тень? — Риторический вопрос был полон иронии, но Джин ответила вполне серьёзно:
