Школьный Надзор - Шушпанов Аркадий Николаевич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
– Не знаю я, что с вами делать, – честно признался Дреер. – Только мне надоело вас все время выгораживать!
– А не надо нас больше выгораживать, – ответил Артем. – Мы о себе сами позаботимся. Можем вернуть вам способности, вы просто скажете, чтобы сюда никто не лез. Или можете даже не говорить.
– Я не уверен, что хочу опять быть Иным. Пока вы мне не скажете, что задумали. Если хотите, можете потом знак Карающего Огня наложить. Я расскажу, как это сделать.
– Нет уж! – выдохнула Анна, которая во время разговора как-то отодвинулась от словесника и придвинулась к Артему. – Не надо знаков Огня!
Дмитрий опять испытал укол стыда.
Анна тем временем переглянулась с Комаровым и снова посмотрела на бывшего наставника.
– Хорошо, – сказала девочка.
– Ты опять ревоплотила «Фуаран»?
– Нет. – Анна покачала головой. На плече Светлой висела небольшая изящная сумка – наверняка не покупала, а сотворила в процессе своей «малярии», выглядит подозрительно дорогой. Из сумочки Голубева достала порядком уже растрепанную общую тетрадь. На обложке было фото Медного всадника. – Книга больше не нужна. Заклинание я помню, у меня память очень хорошая. И настоящий Фуаран я потом тоже вспомнила.
Молодцы, что стерли все следящие чары, мысленно порадовался Дреер. Оставалось надеяться, что у Инквизиции нет своего спутника с магическим шаром внутри, чтобы читать из космоса по губам. Впрочем, магический шар на спутнике и не сработал бы. Доказано вампиром Костей Саушкиным, первым, кто попытался осчастливить человечество с помощью «Фуаран».
– Зачем вы всех… деинициируете?
– У меня отец хирург, – сказал Артем. – Он говорил, иногда кость неправильно срастается после перелома. Тогда ее надо заново сломать и срастить.
– Но вы пока только ломаете.
– Срастается долго, – улыбнулся Комаров.
Зубы у него были идеально ровными. Хотя вампирских клыков Артема Дмитрий вообще никогда не видел, если не считать клыки его сумрачного двойника.
– А что будет, когда срастется?
– Вы лучше спросите, чего не будет.
– Ну спрашиваю.
– Вампиров не будет, оборотней. Низших и Высших Иных. Темных и Светлых. Будут просто Иные. Иные люди.
– Мечты, мечты… – проронил Дмитрий.
– Уже не мечты, – опять улыбнулся Артем. – Если бы вы могли видеть через Сумрак, то сейчас бы увидели. Мы больше не вампиры и не оборотни. Мы теперь маги.
– Теперь так можно! – быстро заговорила Анна. – Мы сначала все на себе испробовали. Последствия инициации убираем, а потом заново инициируем.
– Но у вампиров нет природных способностей к магии. У них вообще нет ауры Иного!
– Так Фуаран может даже простого человека сделать Иным!
«Идиот», – мысленно поздравил себя Дреер. Потом спохватился:
– А Зов? Если вы не вампиры, откуда он?
– Да я же помню, как это делается, – ответил Артем. – Это как на велосипеде кататься, можно потом хоть самолетом управлять, а педали крутить все равно не разучишься.
Он прав, устало решил Дреер. Но, как водится, ответил по-другому:
– Что велосипед был Темным, что самолет…
– Неправда, – сказал Артем. – У нас больше нет цвета. Мы не Темные и не Светлые. Как вы.
– А просто людьми остаться было – слабо? – желчно спросил Дреер. – Без магии жить?
– Мы тогда ничего не изменим, Дмитрий Леонидович, – вместо Артема вмешалась девочка. – Вы же сами говорили про Инквизиторов, что они не люди, а Иные. Так вот, надо чтобы все вспомнили, как это – быть людьми.
Красивая идея, подумал Дмитрий. Как любая утопия. Заставить вспомнить свое человеческое прошлое Дункеля, Хену, Эдгара, Стригаля, Завулона… Александра, наконец. Только между жизнью без магии и человеческой жизнью – дистанция огромного размера.
– А по-вашему это как? – Дмитрий заговорил, словно на уроке.
Он не стал добавлять, что большинство из «мертвых поэтов» Иными стали в глубоком младенчестве и что такое «быть людьми» не знали в принципе.
– Понимаете, люди свободнее Иных, – ответил за всех Карен.
– Интересная мысль, – отозвался Дреер.
– Человек может поступить как Темный, а может как Светлый, – сказала Анна. – Он все время выбирает, что, для кого и как будет делать. А у Иных по-другому. Они свой выбор как будто делают один раз и навсегда. С какой ноги в Сумрак вошел – такой и будешь. Или Темный, или Светлый.
– Мы об этом уже как-то говорили. Никто не знает, как на самом деле выбирают Свет или Тьму. Первый вход в Сумрак – это только последний шаг внутреннего пути.
– Да, говорили, Дмитрий Леонидович, – сказал Карен. – Вы же знаете, мы вообще не входили в Сумрак сами. Нас всех укусили родители, кроме Ани.
– Да не важно, кто кого укусил! – опять с жаром вмешалась Голубева. – Важно, что потом ничего не повернешь. Будешь всю жизнь Темным или Светлым. Сколько Иных поменяли свой «цвет» за много веков? Почти никто. А сколько хотели?
– Боюсь тебя огорчить, но тоже почти никто, – ответил Дмитрий. – Все, кто хотел, ушли в Инквизиторы.
– А то всех туда берут, в вашу Инквизицию, – возразил Артем. – Можно подумать, мы не знаем, что вас первого за триста лет взяли с седьмым уровнем. Да и то из-за нас…
Опять прав, паршивец, внутренне согласился Дреер.
– …У Иных тоже все как у людей, – продолжил Комаров. – Только вместо денег – уровень. У кого выше, у того и власть. А если у тебя Силы мало, ты какой-нибудь обычный вампир или даже гадалка – никому ты в Инквизиции не нужен. Регистрируйся в Дозоре, жди лицензии и сиди на попе ровно.
Не совсем так, подумал Дмитрий. Самый сильный маг – не самый лучший руководитель. Вот поэтому в Москве есть как минимум двое Светлых посильнее Гесера. А кто там в Инквизиции самый-самый, так это вообще тайна, покрытая мраком. Нет, здесь нужны опыт, умения, даже призвание, если угодно.
Но спорить не стал. Вместо этого спросил:
– Думаете, если стереть разницу между Темными и Светлыми, это решит все проблемы? Если у нас, как ты говоришь, все как у людей, то мы найдем, в чем не сойтись. Хотя бы в том же уровне. Все люди не могут быть богатыми, все маги не могут быть Высшими. Из-за Фуаран начнется такая грызня, что войны Иных перед эпохой Великого Договора покажутся дракой в песочнице.
– Только у людей давно уже нет черных и белых, – за Артема ответила Анна. Потом спохватилась: – Дискриминации нет по крайней мере. Даже негром обозвать или сказать «только для белых» нельзя. Бедных тоже нельзя презирать.
– В открытую… – вставил Дмитрий.
– Конечно, дураков-то хватает везде, но главное – просто стыдно так делать. На людях стыдно.
– У людей двадцать первый век, – сказал Артем Комаров. – А у нас как было Средневековье, так и осталось. Вот и пусть все будет как у людей. Совсем все.
– Свет и Тьма существуют, – ответил Дмитрий, не находя других слов. – Хотим мы того или нет. Их можно призвать в чистом виде.
– Вот и пусть каждый раз, когда Иной входит в Сумрак, он выбирает, кого звать, – тихо сказала Анна.
Еще не муж и жена, но уже одна сатана, подумал Дреер. Влюбленности между Темными и Светлыми плохо кончаются, несмотря на то, что едва ли не каждый год выискиваются очередные Ромео и Джульетта. Но эти, похоже, нашли выход.
Он представил себе магическую политкорректность. Когда вампиров станут называть «гемозависимыми», оборотней «склонными к спонтанной трансформации», а ведьм и колдунов «магами-предметниками». Когда введут какой-нибудь магический налог на сверхспособности, и Высшие обязаны будут выступать донорами для слабых волшебников. Когда объединятся Дозоры и станут выслеживать маньяков-Иных, а вместо Договора будет Кодекс волшебника.
Кто выиграет от стирания разницы между Светлыми и Темными? Скорее всего Светлые, как ни странно. Полная свобода накладывает и полную ответственность, а та раньше была только на Светлой стороне. В человеческом обществе «нельзя» намного больше, чем «можно». Темные будут вынуждены выкручиваться, бороться за свои права. Что-то отвоюют, пролоббируют. Как сейчас кое-где разрешены легкие наркотики, но торговля героином вне закона. Она, конечно, процветает, но все же подпольно.
