Синие лампы темного мира (СИ) - Нартова Татьяна (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
«Неужели он хвастается?» - поняло Иё.
В зале совещаний вновь поднялся гомон. Теперь один за другим кабеты повторяли:
- Неужели?
- Разве такое возможно?
- Позвольте, достопочтимые Бродящие. Я думаю, надо узнать, что это была за планета, - внесло здравое предложение Юо-кра.
- Не стоит, - неожиданно поднялся со своего места Винтус. – Как и смотреть дальнейшие записи моего, к-хм… друга Иё-кра. Мы знаем, откуда прибыл пожиратель вместе с исследовательским кораблем. Вы называете эту звездную систему Мират ан Солей, а местные же – Солнечная. Пожиратели попали на Зару с Земли. Будущей Земли, если быть точнее.
Ваш коллега, мастер Слушающий Иё-кра в семнадцать тысяч сто сорок восьмом поколении кабетов, был совершенно прав. Если мы не предпримем определенные меры, человечество просто вымрет. Но главная беда заключается не в этом. Если мы смогли отправиться на Землю, другие разумные расы также смогут это сделать. И не известно, чем все закончится для них. Иё говорил, что наш долг – уничтожить пожирателей, всех до единого. И моя императрица, и я – все зарийцы разделяют беспокойство мастера Слушающего. Поэтому я прошу вас об услуге: позвольте взять с собой Иё-кра, чтобы он научил нас бороться с тварями.
- Совету нужно посовещаться, - холодно отозвался Шен-кри.
И тут, второй раз на памяти Иё произошло чудо. Сидящее до того в позе крайнего неодобрения Юо-кра неожиданно изменило положение и произнесло:
- Если мое мнение имеет вес, я считаю, надо удовлетворить просьбу наших гостей. Более того, отправить на Зару не только его одного. Многие из нас могут принести пользу императрице РаиШе и ее подданным. К тому же одного Иё я не отпущу.
- Боитесь за мою жизнь, мастер Юо? – не выдержало Иё-кра.
- Нет. Но ты можешь наделать глупостей, - сверкнул глазами глава академии.
Безмирье
Огромный сад был наполнен звуками: жужжанием пчел и шмелей, свистом и щелканьем птиц, шелестом и скрипом старых ветвей. Любого забредшего сюда человека ждало бы, прежде всего, приятное удивление. Пышность сада, посыпанные разноцветным песком дорожки, изысканные арки из вьющихся растений, необыкновенной красоты кустарники, сформированные в виде самых разных животных – все это указывало на большой талант местных садоводов.
Но стоило гостю немного прогуляться и чуть внимательнее осмотреться, как удивление сменилось бы растерянностью, а потом удушающим чувством фальшивости окружающего. Нигде на его родной планете не могло быть такого места, как этот сад. Огромные финиковые пальмы перемежались здесь сакурами, высокогорные эдельвейсы торчали из клумб вместе с протеями, а меж дубовых корней пробивалась поросль полярной ивы. В небе ровно-серого цвета проносились стайки стрижей, а в кронах деревьев резвились белки и колибри. Огромных бабочек ловили летучие мыши, по какой-то непонятной причине не висящие вниз головой под потолком пещер, а рыщущие в поисках добычи посреди дня. Или вечера?
Даже свет здесь был какой-то ненастоящий, напоминающий сияние болотных огней или грибов. Косые лучи его падали отовсюду, не согревая и не давая умиротворения. Вряд ли сад был тем самым прекрасным раем, который так любят рисовать на страницах, описывающих загробную жизнь. Ибо в раю львы не убивают ягнят, а мирно щиплют траву вместе с ними. А именно этим и занимался в данный момент громадный кошак с гривой темно-коричневого цвета. Морда его была вымазана в крови белоснежного копытного, а зубы вот-вот готовы были вонзиться в мягкое податливое брюхо.
- Развлекаешься, - позади раздался женский голос.
«Недовольная. Как всегда», - определил высокий мужчина, чьи длинные волосы тронули нити благородной седины. А, может, не очень благородной.
Он стоял в нескольких шагах ото льва, но лицо его не выражало ровным счетом ничего. Одна жизнь пресеклась, другая – продлилась на несколько дней. Или нет, но какая, в общем-то, разница?
Лев дернул шкуру ягненка, с треском разрывая ее, а после сунул пасть в еще теплое нутро. Запах железа сменился не очень приятным душком экскрементов. Длинноволосый отвернулся, переключая свою внимание на голубоглазую собеседницу.
- Ты что-то конкретное хотела, сестрица? – Левый уголок губ едва дернулся вверх. – Неужто решила сдаться?
- И отдать все тринадцать миров? – в свою очередь усмехнулась женщина. – Ну, уж нет. Тем более, ты все равно не примешь моей капитуляции, так ведь?
- Борьба до победного. Вот это мне нравится. Но, боюсь, на сей раз ты проиграешь с разгромным счетом.
Мужчина щелкнул пальцами. Лежащий на земле труп ягненка вскочил на тонкие копытца, на его мягкой шерстке не было не единого кровавого пятнышка. Лев недовольно рыкнул, готовый вновь броситься на непокорную жертву, но та тонко заблеяла и дала такого стрекача, что хищнику осталось лишь в бессилии клацнуть клыками.
- Вчера я предложил частицу одному парню. Талант. Мог бы рисовать отличные пейзажи. - Мужчина лениво потянулся, зевнул и неожиданно предложил: - Не хочешь яблочка? Вон на том дереве выросли отличные экземпляры.
- Знаю я твои яблочки, - презрительно хмыкнула златокудрая. – Откусишь, а внутри одна гниль или червяки. Можешь морочить голову всей этой историей смертным, у меня нет на это времени.
- Фи, дорогая, и в мыслях не было. Для тебя все самое лучшее, - шутовски поклонился длинноволосый. Но было видно, что его сестрица угадала. – Не хочешь фруктов, давай хоть присядем. А то у меня уже спина болит. Целый день занимаюсь поливом. Помощников-то нет, все сам, единолично.
- Не боишься? – вскинула бровь женщина.
Парочка двинулась прочь по одной из дорожек ото льва, который, забыв о ягненке (или лишь временно отложив новую попытку сожрать того), разлегся в тени персика. На нижних ветвях его благоухали розовые цветы, выше висели уже завязавшиеся плоды, а на самой макушке готовы были упасть зрелые персики. Еще одна странность: все здесь и зрело, и цвело, и опадало одновременно.
В глубине сада, под высоченной голубой елью стояла грубо сколоченная скамья. Толстых досок едва коснулись фуганок или кусок наждачной бумаги, они потемнели, а кое-где даже виднелись зеленовато-серые наросты лишайников и мха. Но мужчина предпочитал эту скамью всем остальным – вычурным, с изящной ковкой или резьбой.
Рядом со скамьей стояла самая обыкновенная темно-синяя лейка, казавшаяся во всей этой нелепости единственным настоящим и правильным предметом. Возможно, так оно и было. И сад являлся всего лишь выдумкой, тщательно наведенным мороком. Во всяком случае, когда седовласый задел лейку ногой, та звякнула вполне естественно, можно сказать, вещественно и даже весомо.
- Чего я должен бояться? – продолжил разговор мужчина, когда они уселись.
Его голубоглазая собеседница с плохо скрытой брезгливостью поправила свое струящееся платье. Движения ее были какие-то скованные и напряженные, хотя она изо всех сил пыталась выглядеть уверенной в себе.
- Стать таким же, как люди. Ты слишком много времени проводишь в их мире. Это чревато. Когда-то я тоже просиживала веками на их планетке. Даже заимела пару привычек, вроде купания. А потом однажды проснулась, взглянула на себя и поняла – я старею. Представляешь: я, и старею? Сначала это показалось мне забавным. А потом я испугалась… представила, что через пару десятков лет меня ожидает смерть.
- Мы не можем умереть, - возразил мужчина.
- Знаю. Но я это представила, - делая нажим на последнее слово, веско произнесла голубоглазая. – Будь осторожен, братец, вот что я хочу сказать.
- Это так трогательно. Твоя забота, я имею в виду. Но не стоит беспокоиться. Последнее, что мне грозит, так это стать похожим на человека. Хотя, надо признать, у них есть чему поучиться.
- Ты опять за свое?
- Война, моя милая сестрица. Никто во всей Вселенной не может так воевать, как люди. Ни у кого нет той ярости и жестокости по отношению к собственному виду, как у землян. Викалийцы сущие дети по сравнению с ними. Они не знают, что такое мир и покой и совершенно не ценят свою жизнь. А люди… превознося любовь в своих сонетах, они идут и режут глотки спящим врагам. Они ненавидят войну, боль, смерть и продолжают убивать. Разве не чудесно? В этом есть нечто парадоксально возвышенное, - впервые за весь разговор седовласый искренне улыбнулся. – А их фильмы – эти движущиеся картинки, на которых одни люди изображают совсем иных людей? А картины… батальные полотна. Ты вслушайся, как звучит, а? Какую вероятность не возьми, в любой найдется по две-три войны.
