Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Даже Каролина здесь, по правую руку от Эрика, и мне невольно вспомнились слова Риты. Въедливые, злые. И сомнение червяком поселилось в груди.
Рита тут, рядом с Дашей, а по другую ее сторону — Игорь. И она держится за него, как за спасительную соломинку — крепко, будто боится, что если выпустит, он исчезнет.
Дарла, как всегда чересчур яркая и громкая, что-то быстро шептала незнакомой мне брюнетке. Брюнетка не сводила с меня внимательных, серых глаз и морщила аккуратный смуглый носик. От взгляда ее — прямого и наглого стало не по себе.
Стол накрыт — бутерброды и чай. Для тех, кому недостаточно просто поесть — спиртное. Коньяк в пузатых рюмках и вино в глубоких бокалах на тонких ножках. Теплая атмосфера общения. Как раньше. Как в атли до войны…
Мирослав был все тот же. Улыбался, сидя на диване в гостиной, и что-то отвечал Эрику. Увидев меня, поднялся на ноги, и разговоры как-то сами по себе стихли.
Тишина после гомона показалась оглушающей.
— Привет.
Не верилось, что я, наконец, вижу его. Гектор обещал, что не тронет, но разве можно верить Гектору?
— Я волновалась.
Слова липли к нёбу. Слов было недостаточно. Мало. Ничтожно мало. И когда Мир шагнул навстречу, раскрывая руки в приглашающем жесте, я наплевала на незнакомых мне людей, преодолела разделяющие нас ступени и утонула в крепких, терпких объятиях.
— Никогда так больше не делай! Не пропадай, слышишь.
— Не буду.
— Как ты… вообще? Ты все еще…
Кивнул.
— Влад сказал, ты можешь помочь.
Взгляд лукавый, как обычно. Щурится. И словно окатывает теплом. Давно я его не видела. Слишком давно, чтобы успеть забыть.
— Могу, — кивнула и снова прижалась щекой к его груди. Запах незнакомый — сладковатый, но не отталкивающий. Не его запах — чужой, но крепко привязавшийся к коже.
— Ценное умение накануне войны. — Голос этот мне незнаком, и я поворачиваю голову. Брюнетка все так же смотрит — с вызовом, не стесняясь. И представляется четко и кратко: — Алиса.
— Поля, это Алиса, моя… подруга.
Мирослав смущен. И немного воодушевлен оттого, что она представилась мне.
— Полина, — просто отвечаю я.
Теперь и я могу рассматривать ее. Красивая. Правильные черты лица, чуть вздернутый, небольшой нос, острые скулы. Темные брови вразлет, волосы чуть длиннее плеч, темные и блестят. Глаза серые, почти стальные, будят в душе неприятные воспоминания.
Пыточная. Распятый на дыбе человек. Злобная, мстительная улыбка.
Но только лишь глаза — в остальном Алиса ничем не походит на Мишеля.
Она чем-то похожа на Лару, если убрать идеальность и некую жеманность. Прямая. Решительная. Дерзкая. И, пожалуй, сильная.
— В войне? — До меня поздно доходит смысл сказанного ею.
— Она ничего не знает? — Алиса поворачивается почему-то к Эрику.
— Не успел рассказать, — отвечает он и встает. Смотрит на меня серьезно. — Если вкратце, то после смерти Альрика охотников больше некому сдерживать.
— Сдерживать… от чего?
Я все еще не понимала, как он погиб. Нет, мне не было его жаль, но все же Альрик — единственный, кто контролировал существующую систему. И теперь, когда его не стало, кто будет следить, чтобы все оставалось по-прежнему?
— От войны, верно? — ответила сама же на заданный вслух вопрос. — Охотники снова нападут?
У них для этого есть все, что нужно. Локализация племен хищных, отчеты, планы… И никакого сдерживающего фактора.
— Не о том сейчас нужно думать, — подал голос Влад. — Альрик мертв. Последнее звено цепи. И теперь охотник придет за кеном сольвейга. Самое время обсудить альянс.
— Я не могу ничего требовать, — глухо сказал Эрик. — Только просить.
— Не надо просить. Атли у тебя есть. Альва?
— Не совсем еще понял, в чем тут дело. — Мирослав немного отстранил меня и спросил очень серьезно: — Ты снова влипла, да?
— Сначала тебе поможем, — проворчала я, — а потом о делах, ладно? Не вижу необходимости в таком ажиотаже. Здесь безопасно. Безопасно ведь, Эрик?
В сознании всколыхнулись отголоски ночного кошмара, и предупреждение Барта эхом звучало в ушах.
— Конечно, безопасно, — ответил Эрик, не глядя в глаза. И мне не нужно было читать мысли, чтобы понять: врет.
Иногда мы прощаем друг другу вынужденную ложь. Иногда врем сами, чтобы успокоить.
Я старалась не думать о плохом.
В кабинете скади пахло мускусом. Воском еще — свечи оплыли, и он стек на медные подсвечники, образуя причудливые фигуры. Свечи Роб унес сразу же, а я усадила Мирослава на диван.
— Будет больно, — попыталась оправдаться.
— Потерплю.
Он метнул настороженный взгляд в сторону письменного стола, на который, ни капли не стесняясь, уселась Алиса. Пришла посмотреть, как я буду вытягивать кен Гектора. Странно, но внезапный интерес ни капли не льстил, а наоборот, раздражал.
Я присела рядом с Миром и взглянула на Эрика.
— Подержишь?
Алиса сложила руки на груди.
— Лучше я, — вызвался Влад и, не дожидаясь ответа, уселся по другую сторону от Мирослава и крепко обнял его за плечи.
Ира глубоко вздохнула в полутемном углу. Ей было неуютно здесь, и на Эрика она косилась с опаской, но неприязни не выражала.
— Нужно, чтобы ты поднял… ну… — Я указала на кашемировый свитер, светло-серый, который собрался на животе складками. Мирослав молча подчинился.
Закрыла глаза.
Жила была спокойна. Затихла в ожидании вторжения. Кен ясновидца — мутный, темно-серый, лениво ворочался и, казалось, спал. Его владелец благосклонен и не собирается причинять вреда. Пока не собирается. Мы не знаем, что стукнет в голову Гектору завтра. Особенно, если охотники…
Я приказала себе выкинуть дурное из головы.
Мои ладони — магнит. Цепляю кен и тяну на себя. На этот раз он не обжигает — приятно холодит кожу и выходит легко, не сопротивляясь.
Наверное, все равно больно, потому что Мирослав стонет и впивается пальцами в обивку дивана, а Влад крепче сжимает руки, чтобы не дергался.
Мирослав сильнее Игоря, и ему удается сохранить самообладание. Я радуюсь, что он нашелся — целый и невредимый. Но мне хочется поскорее с этим покончить и узнать о том, где он был, почему отключил телефон, что с ним произошло за то время, пока мы не виделись. А еще безумно хочется расспросить Эрика об Альрике. Мне до сих пор не верится, что он мертв — сильный, умный, хитрый. Кто мог убить его? А главное — что этот кто-то использует, когда придет за мной?
Ночной кошмар не давал покоя, возвратившись назойливым мыслями и тупой болью в затылке. Барт словно прощался со мной во сне. Словно… приговорил. А ведь я только начала жить! Только нашла семью, любимого, у меня сын растет.
Не хочу умирать! Только не сейчас. Это несправедливо.
Жизнь редко показывает справедливость. Бережет, видимо, на будущее.
Серый кен закончился внезапно. Ладони опалило мятой — освежающей и терпкой, а значит, жила чиста, и больше Миру не придется бояться мести ясновидца.
Я поправила его свитер и устало вздохнула.
— Все? — разочарованно поинтересовалась Алиса. Кажется, ритуал ее совершенно не впечатлил.
— Ты просто… сокровище, — шепнул Мирослав и осторожно меня обнял, а я уткнулась носом ему в плечо, понимая, что это только начало. Действий. Планов. Трудных решений. Казалось, я на грани очередного — и оно мне совершенно не понравится.
— Не нужно было уезжать так надолго, — обиженно ответила я.
— Знаю, я заставил поволноваться. Сначала я искал тех, кто может… — Он запнулся, посмотрел почему-то на Влада и тут же продолжил: — Сольвейгов, в общем, искал. И набрел на одно племя. Там было много сильных воинов, но не один из них не выжил. Тогда я узнал о готовящемся бунте охотников.
— Один выжил, — поправила его Алиса, с безразличным видом рассматривая собственный маникюр.
— Один выжил, — исправился Мирослав. — Алиса.
Воительница. Ну теперь понятно, почему она так себя ведет. Воительницы часто забывают о чувстве такта.
