Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена
Юлиан молча внимательно смотрел на него, и потом уверенным голосом сказал.
— Я иду с тобой, Лиан.
— Нет, я буду невидим….
— Хорошо, я тебя только провожу, — не желая дослушать, вместе с ним начал говорить Юлиан.
— Но кто-то должен быть здесь!
— Амалия здесь.
Лиан чуть наклонился к нему и полушепотом произнес.
— Юлиан, она сейчас не в том состоянии, чтобы отдавать приказы.
— Я тоже не в том состоянии. Пусть соберется и работает! — упрямо ответил Юлиан, на что Лиан едва не рассмеялся, устремив снисходительный взор к небу, однако это было лишь секундное выражение эмоций, и он строгим голосом возразил ему.
— Вот ты возьми и соберись! Юлиан, Амалия всего лишь хрупкая женщина…
Юлиан вновь оборвал его на полуслове.
— Кто хрупкая? Она хрупкая? Ну, так ты ее плохо знаешь! И не надо говорить мне, что она переживает за своего Данислава! Думаешь, я — идиот, и не вижу, что она любит его?
Лиан слегка откашлялся.
— Значит, я идиот, я этого не понял, — мрачноватым тоном пояснил он.
— Ха! Надеялся, что нравишься ей?
— Что? Нет!
— Все нормально, Лиан, я понимаю. Да и кто же знал, что она влюбится в мальчишку, который влюблен в нее не меньше. И это при его-то взглядах к аморальности любви при разнице в возрасте. Да, конечно, 9 лет не 29, и все-таки.
— А ты знаток, Юлиан! Так что прояви свои способности и поговори с ней, а я возьму медальон.
Первые несколько минут он не чувствовал ничего, кроме боли, но в какой-то момент боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Дан поднял голову — он лежал на земле вниз головой — и осмотрелся. Он готов был увидеть все, угодно: Каллину, камеру, стражников храма, но не это! Его окружала пустыня, утонувшая в неясном полумраке, на небе не было ни облачка и в то же время не было ни одной звезды, так что же освещало пустыню? Если сейчас сумерки, то где следы захода или восхода солнца? Дан сел и на всякий случай, ущипнул себя за руку. Нет, он не спал! Взяв в руки горсть песка, Дан убедился: это песок, не смотря на неясное освещение, он увидел, что на тыльных сторонах его ладоней что-то нарисовано. С опаской выставив руки вперед, он увидел изображения крылатых обезьянок, которые были выжжены на его теле. Едва подумав, вспомнив ту боль, Дан почувствовал, как в глазах у него потемнело, а к горлу подступила тошнота. Странно, но выжженные места сейчас не болели, и, тем не менее, пугали одним своим видом. Интересно, что это за место?
— Сумрачная пустыня! — произнес он ответ на свой же вопрос.
Он словно вспомнил название этого места, как до того вспомнил древний язык. В тот же миг в воздухе возникла крылатая обезьянка, уже знакомая Дану своими очертаниями. Разумные глаза существа внимательно и оценивающе, даже подозрительно и недоверчиво смотрели на Дана, но он выдержал взгляд. Медленно, не спуская глаз с обезьянки он поднялся на ноги.
— Кто вы? Где я?
— На вопрос «где ты», ты уже ответил, — необычайно твердым голосом отвечала обезьянка так, как если бы говорил человек, но обезьянка всего-то сантиметров сорок ростом, — а на вопрос, кто я, ты можешь ответить сам, достаточно лишь обратиться к памяти прошлого.
Дан непонимающе посмотрел на обезьянку, но та скрестила передние лапки, совсем как человек, давая понять, что она не станет пояснять свои слова.
— Я не знаю, о чем вы говорите.
Обезьянка промолчала, после ее минутного молчания Дан глубоко вздохнул так, как если бы был очень зол и сейчас старается не выйти из себя.
— Хорошо, могу я знать, почему я здесь?
— Ты сам пришел сюда.
— Это неправда!
— Правда! Мы просили тебя освободить нас, и ты нашел путь в нашу тюрьму, к второй нас запер твой предшественник!
— Во-первых, просили, это мягко сказано, а во-вторых, что значит «мой предшественник», и в-третьих, я не должен быть здесь, я был у храма Истории, и вдруг оказался здесь.
— Здесь только твое сознание, а твое тело там же, где и было.
Дан покачал головой.
— Нет, я не сплю, я же ущипнул себя!
— Ха! Он ущипнул себя! Сознание еще и не такое может выдать, тем более твое!
— Послушайте, мне буквально вчера сказали, что на свете, оказывается, есть магия, а сегодня меня назвали каким-то властителем магии, но это не значит, что я что-то знаю обо всем этом или понимаю, поэтому, если вы будет немного более многословны, то, возможно, мы сможем понять друг друга.
Обезьянка молча подлетела к нему и вновь внимательно посмотрела прямо в глаза.
— Ты, действительно, не понимаешь, о чем речь! — изумилась та. — Позволь мне узнать, что произошло за эти годы, ведь прошло много лет, верно?
— Много лет с чего?
— С того момента, как Алин Карон запер нас здесь.
Теперь изумился Дан.
— Алин? Великий и Всеблагой Алин?!
— Великий и Всеблагой! Значит, так он себя назвал. Только не говори, что ему все поклоняются.
Дан пожал плечами.
— Ну, в общем, так и есть, если вы о том самом Алине.
— Позволь узнать, что произошло за эти годы!
— Вы просите об этом меня? Но я не очень силен в истории, нет, ну о ключевых событиях я знаю, плюс некоторые моменты в истории, но не более того.
— Нет, нет, ты можешь знать гораздо больше. Открой мне свое сознание и я покажу тебе, как сознательно пользоваться памятью прошлого.
— Исходя из ваших предыдущих слов, я здесь и есть чистое сознание, так что я и так открыт вам!
Обезьянка улыбнулась, она опустилась чуть ниже и коснулась выжженных на руках Дана изображений. Если бы он не знал, что фактически спит, то подивился бы этому яркому ощущению. К рукам его сначала словно приложили раскаленное железо, готовое спалить до конца его ладони и запястья, однако это продлилось всего мгновение, потом жар сменился на прохладу, а Дан погрузился в поток событий. С высоты птичьего полета он увидел руины разрушенного города, земля во многих местах была покорежена, а останки зданий начинали покрываться мхом, Дан знал — это Чудоград, взорванный когда-то Драгомиром Дэ Шором. Заглянув глубже, он увидел искаженное поле силы, его линии были искажены или разрушены и это в свою очередь не дало случиться еще большей беде.
Потом ронвельд погрузился в поток истории, исторические события стали проноситься одно за другим, Дан словно проживал их, только не он сам, а властитель магии, та его часть, которая являлась магическим существом, воедино связывая все прожитые им жизни и накопленный опыт. Дан увидел, как храм начал охотиться на его предков, связанных с ним магией крови, но нашлись те, кто защищал и оберегал потомков Демьяна Собинова.
Молча и в одиночестве Каллина сидела в своем кабинете, ее разбирала холодная ярость, которую она с превеликим удовольствием выместила бы на ком-нибудь, но кто-нибудь ей был не нужен, ей нужны были конкретные люди и в первую очередь те, что сбежали, все, до единого. Она бы с удовольствие выместила злость на имеющихся у нее приспешниках Алины, но стоило ей занести дубинку над бывшим — естественно, она сняла его с должности — настоятелем храма Слова, как она отлетела в сторону от удара силовой волны. Она могла бы попытаться силой привести в чувство Ингоева, но испугалась, и этот страх еще больше разозлил Каллину. Ей не давали покоя изображения, которые были выжжены на руках молодого человека, потому они напомнили ей рисунки в одной из старинных книг, написанных еще на древнем языке. Эти книги считались запретными, так там Алин был изображен стоящим на земле — сейчас его всегда рисовали парящим над землей, как бы подчеркивая его божественную природу — на тыльных сторонах ладоней Алина были изображены крылатые обезьянки с посохами в руках, его мудрые помощники, которых он забрал с собой в свой небесный храм. Откуда и почему те же изображения появились на руках Ингоева? А его волосы, точь-в-точь как у Алина на священных полотнах! Один из помощников Каллины предположил, что это все — не что иное, как знак свыше, и что молодой человек избран Алином, чтобы привнести в мир некое послание. «Вы еще скажите, что это Алин спустился к нам с небес! — резко ответила Каллина и развивая свою мысль, предостерегла Дира от мыслей в подобном направлении. — А, может, вы сторонник ереси о воплощении Алина в смертном человеке?»
