Человек, которого не было (СИ) - Кросс Элис (электронная книга .TXT) 📗
— Но…вень…кая, — совсем тихо донеслось из соседней камеры. — Ты… жи…вая?
— Молчи, — ответила Риган. — Береги силы, ты… совсем слаб.
— Чуешь за…пах?
— Да.
— А па…рень-то… умер.
Девушке казалось, что ей должно было стать ещё страшнее, но у неё не осталось сил даже для страха. И для жалости не осталось. Сейчас она взглянула на известие о смерти мальчика иначе: отмучился. Даже была в какой-то мере рада. Если так будет и дальше, и они с тем человеком долго не протянут. И того незнакомца ей не было жаль. Она не хотела его смерти, потому что боялась остаться одна… Да и… Тяжело не сродниться с кем-то, если вы проходите один и тот же путь, и несёте один и тот же груз.
— Ты-то… не умри там, — выдавила она. — А то… и так… вонь стоит.
Человек тихонько хмыкнул и замолчал. Снова тишина, которая уже не раздражала, и не сводила с ума. Убаюкивающая, бесценная тишина… Когда Риган проснулась, или думала, что проснулась, в тюремном коридоре горел свет — кто-то пришёл. Она с усилием повернула шею, чтобы хоть краем глаза посмотреть на происходящее. Из соседней камеры выводили того самого человека, который был её единственной отрадой за последнее время. Только выводили оттуда вовсе не старика, как Морриган думала ранее, а молодого и ужасно исхудавшего парня: щёки у него были впалые, через порванную тряпку, которая раньше называлась какой-нибудь одеждой, виднелся живот, что почти прирос к позвоночнику. Но незнакомец был жив. Больше Морриган ничего не смогла рассмотреть, свет жестоко ослеплял. Она снова провалилась в беспамятство.
В следующий раз девушка открыла глаза, когда кто-то тронул её за плечо. Веки показались ей неподъёмными, она почти не понимала, где находится и что происходит. Чувствовала лишь боль от того, что её подняли под руки. Ноги безжизненно волочились по камням, а руки ломило до хруста. Её тащили наверх по той самой лестнице, по которой она когда-то спускалась с Гвином.
Настал черёд Морриган узнать.
Свет острым лезвием прошёлся по уставшим глазам, девушке пришлось зажмуриться, чтобы избавиться от этой боли. Сознание наполнилось моногамией различных звуков, что теперь воспринимались в десятки раз сильнее. Непривычно стало видеть и слышать, Морриган поймала себя на мысли, что хотела бы вернуться обратно в камеру, но тут же отогнала её — всё закончилось. Она, как минимум, жива, и это уже неплохо.
Ей пришлось принять много попыток свыкнуться с окружением, прежде, чем что-либо увидеть. Но всё же, она была не в камере, но по-прежнему где-то в замке. Связанный руки и ноги ничуть не удивили девушку, да и не стеснили: она при всём желании не смогла бы пошевелиться из-за опустошающей слабости. Предел возможностей представлялся с трудом держащейся прямо головой, однако Морриган понимала, что чувствует себя лучше, чем последний раз.
Раздался нарастающий шум шагов. Кто-то взял стул и с мерзким скрежетом протащил его по полу, отчего девушка простонала, зажмурилась и опустила голову, пытаясь избавиться от этого звука. Стул остановился напротив Риган, и кто-то сел на него. Тёплая рука подняла подбородок девушки без всякого сопротивления, а вторая раскрыла ей веко.
— Реакция на свет нормальная, — монотонно проконстатировал знакомый голос. — Ты понимаешь, что я говорю?
— Да, — выдавила Морриган, и руки оставили её в покое.
— Назови своё имя.
— Морриган.
— Ты знаешь, кто я?
— Гвин… Велниб. Придворный маг.
— Ты осознаешь, где находишься?
— Во дворце?..
— Открой глаза и скажи, что я показываю.
— Кулак.
— А теперь?
— Три пальца.
— Хорошо.
— Что происходит?..
— Через пять минут я развяжу тебя, если твоё состояние останется удовлетворительным, — объяснил маг и поднялся, чтобы перевернуть песочные часы, стоявшие на столе.
Морриган впервые увидела Гвина без капюшона. Присущая ему загадочность куда-то испарилась — он выглядел вполне обычно, и не был похож на того придворного мага, который позволил себе перебить Короля. Девушка представляла его иначе: возможно, с жуткими шрамами, суровым лицом или хоть бы с чем, но никак не с золотистыми кудрями, свисающими до плеч. Лицо его было довольно рельефным, а особенно выделись лоб да скулы. Широкие губы с чёткими складками по краям говорила о том, что маг любит их прижимать. Мутно-зелёные глаза не баловались эмоциями, смотрели холодно. Заглянуть в них, словно наступить босой ногой в снег — до дрожи.
Маг постоянно что-то записывал в блокнот, который всегда в случае ненадобности висел на ноге, прижатый резинкой. Морриган ненадолго стало интересно, что он пишет и для чего. Может, там есть что-то и про остальных? Когда девушка подумала об этом, то вспомнила о незнакомце из камеры напротив. Поблизости его не было, или же Риган просто его не видела, однако потом посчитала, что его судьба её волновать должна в последнюю очередь. Надо было думать о себе.
— Что послужило катализатором при выбросе в Охалосе? — спросил Гвин, вновь сев на стул.
— Гнев. Ты уже спрашивал.
— Что тебя разозлило?
— Неужели это важно?
— Важно.
— Я не хочу об этом говорить.
— Что ж, как хочешь, как хочешь… — протянул маг, снова что-то отметив в блокноте. — Итак, пять минут истекли. Состояние двадцать седьмой осталось удовлетворительным, — вслух проконстатировал он. — Сейчас я тебя развяжу. Учти, на твой страх и риск.
Девушка думала, что ему понадобиться хотя бы нож, потому как привыкла, что людей принято связывать на совесть, но Гвин освободил её одним движением руки, просто ослабив верёвку. Она почти беззвучно свалилась Риган на колени, после чего маг легко скинул ту на пол.
— Ты подозрительно спокойна. Даже апатична.
— И что с того?
— Это может быть предвестником различных исходов. Первый — ты почти идеально прошла начальный этап, достигнув нужного результата. Второй — что-то задумала. Если второй вариант окажется верным, то смею тебя предупредить: оно того не стоит.
— Зачем ты мне это говоришь?
— На случай, если ты задумала на меня напасть. Я отобьюсь, но мне бы не хотелось, чтобы ты меня поцарапала или… укусила. Твои раны после этого я лечить откажусь и брошу обратно в камеру. Доходчиво объяснил?
— Вполне.
— Я хочу задать три вопроса. Можно? — после небольшого перерыва сказала девушка.
— Спрашивай.
— Штука у меня на руке… Ты повесил её перед тем, как запереть меня в камере. Для чего она?
— Это браслет, который заговорил шептун. Он служит для сдерживания магии. Следующий вопрос.
— Ты назвал меня «двадцать седьмая». Сколько нас?
— Ты последняя. Сейчас осталось двадцать шесть, — когда Гвин сказал это, Риган поняла, что погиб только тот мальчик из соседней камеры.
— Если это был первый этап, то что будет на следующем?
— Ты уже задала три вопроса.
— Что?..
— Когда спросила, можно ли задать вопрос.
Незнакомец сказал, что основной целью нахождения в камере было выживание. Проверка выносливости… Только странное у них было суждение о выносливости. Риган всегда думала о лошадях, когда вспоминала это слово. Лошадиная выносливость измерялась во времени бега галопом, в грузоподъёмности… Но люди, разве людей испытывают не так же? Или, в понимании её экзекуторов, «выносливость» — предел человеческих возможностей в нечеловеческих условиях?
«Ты говорил о моём состоянии, но не осматривал меня, только разговаривал… Тебе было интересно, не сошла ли я с ума? Может, это была проверка не столько физическая, сколько моральная? Выносливость — это… совокупность?»
Риган было интересно узнать и о других этапах. Не зря маг подобрал слово «начальный» в отношении первого, пройденного ей, этапа. Неужели он был лёгким? Что тогда после?
Девушке разрешили помыться и переодеться. Сделать это было крайне тяжело. Руки плохо слушались, ноги держали слабо, но, несмотря на это, Морриган настояла на том, чтобы идти самостоятельно. Ей категорически не хотелось терпеть чужие прикосновения после случившегося в Охалосе.
