Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" (читаем книги онлайн TXT) 📗
«Остановись! Стой! Стой, так нельзя! Ищи Мирру, а не убивай всех подряд! Ты не видишь? Линии чернеют!» — устрашился последний, замечая, как меркнет чудесное сияние. Но жрец уже не слушал. Он шел вперед, твердя навзрыд:
— Мирра! Мирра! Где ты?! Мирра!
Линии дали неиссякаемую мощь, но не поделились знаниями. Поэтому жрец скитался, как в бреду, по замку, разделываясь со всеми, кто вставал на пути. Рехи не был уверен, что под разящие плети линий не попали сдавшиеся остатки армии мертвого короля.
— Мирра… Мирра… — хрипел жрец, но голос его обращался в утробный рык.
— Тут его убили! Туда она побежала! — указывал направление Рехи, но не слышал своего голоса. Он призрак, лишний призрак разрушенных времен.
— Мирра! — Для лилового жреца единственным звуком мироздания остался звон ее имени.
После мучительных скитаний по горящему замку, он все-таки вышел к акведуку. Туда, где был убит король, труп которого лежал у стены, безмолвный и обмякший. Наемники уже стащили перстни, мантию и сапоги, оставив лишь изможденного человека в засаленном исподнем.
«Долго же мы скитались, раз наемники все успели! — подумал Рехи. — И что еще они успели? Догадываюсь, что еще… Лиловый, торопись!»
— Король… Мой король! — обескуражено воскликнул лиловый жрец, остановившись на мгновение. — Все кончено…
«Нет! Не все! Еще есть Мирра! Ты ее ищешь или нет?!» — озлобленно вскричал незримый Рехи. От его возмущения поднялся ветер. Внезапно одна из тяжелых дубовых дверей отворилась… И все слова закончились, когда лиловый жрец вошел в сумрачную комнату, некогда бывшую чьими-то богатыми покоями. Ныне в них все объял хаос уничтожения и грабежа.
— Мирра, — выдохнул лиловый жрец. Рехи лишь отвел взгляд. Он считал, что после разгрома деревни людоедов уже не увидит ничего более омерзительного. Ошибался.
Принцесса лежала навзничь посреди тлеющего ковра. Лиловый жрец узрел ее растерзанное тело, которым еще продолжали гнусно пользоваться двое наемников. Разодранные белые одежды принцессы покрылись алой кровью, стекавшей из распоротой шеи. На лице застыла гримаса ужаса.
— Это еще кто?.. — прохрюкал один из врагов.
— Что за… — отозвался второй.
Но больше они ничего не успели сказать, потому что кровавые линии объяли их и скрутили, превращая в облако пара.
— Легко отделались! Я бы их в клетку посадил и скармливал Саату по частям! — с омерзением пробормотал Рехи, но вновь его никто не услышал.
Для лилового жреца в тот миг все перестало существовать. Его мир разрушился до основания. Рехи объяло чужое отчаяние.
Жрец глядел на пустую комнату: вместе с телами врагов растворилась и оболочка Мирры. Осталась лишь обугленная тиара и два сморщенных от жара золотых кольца. Лиловый упал на колени, бережно поднимая их, и горько застонал. Слезы не хлынули из остекленевших глаз, ведь плачут те, кто еще на что-то надеется. Плачут живые, а он умер вместе с Миррой. Лиловый жрец навеки растворился, остался страж почерневших линий.
Рехи парил рядом, не находя слов, чтобы утешить. В тот миг он ненавидел и Двенадцатого, и Митрия, и Сумеречного Эльфа. Где они были в такие мгновения? Почему допускали подобные страдания? Почему разрешали мучить безвинных? Мирра не заслужила смерти, тем более такой. Никто не заслужил.
Где-то шел бой, но это не имело значения. Жрец стоял на коленях, бессильно целуя тиару. Он опоздал, на несколько минут — и на целую вечность. Ох, как страшно он опоздал! Лучше бы умер, лучше бы задохнулся в башне, никогда не вкушая великой мощи. Для чего она теперь, когда некого защищать?
— Вставай, Страж. Защищай мир! — тут же не к месту напутствовал Двенадцатый. Он прорвался сквозь пение и крики белых линий, которые лопались и постепенно темнели. Рехи узрел, где начиналось Падение, но все еще не узнал ответов.
— Защищать? Кого? Зачем? — взвился жрец, яростно сдавливая линии. Послышался стон боли, вскрикнул сам Двенадцатый, бессильно прохрипев сквозь кашель:
— Не смей! Не делай так!
Но жрец его не слушал, крича в пустоту:
— За что, Отец, за что?
— Я найду того, кто достоин этой силы. Ты не Страж Мира, раз не умеешь заботиться обо всех! — страшно прогремел Двенадцатый. И по линиям прошла волна, которая опрокинула Рехи, но не взбешенного жреца. Он устоял и отразил ее, послав обратно. Двенадцатый вновь вскрикнул, а по стене замка прошла трещина, и вскоре на месте камней образовалась обугленная дыра.
— Обо всех? Я хотел защитить город! — взвивался гневом обманутый жрец, трепетно прижимая к груди тиару.
— Ты выбрал сторону, не думая о том, кто прав, кто виноват. Ты не пытался достичь мира! — убеждал его Двенадцатый.
— Я не хотел этой войны!
— Но ты выбрал в ней сторону и даже не пытался помирить враждующие лагеря.
Лиловый жрец безумно рассмеялся:
— Я выбрал сторону, да! Потому что я родился и вырос на этой «стороне».
— Именно поэтому Страж Мира отказывается от семьи и всех, кем дорожит. Нельзя выбирать сторону, а они заставляют! Но ты должен служить всему миру!
«Да я бы сам тебя прихлопнул за такие слова!» — подумал Рехи, кое-как вставая и цепляясь за дверной косяк, чтобы не улететь невесомым облаком. Волнение линий создавало ветер, как в самый сильный шторм. Вокруг предметы и стены поднимались в воздух, лопались еще уцелевшие стекла. И за ними на остриях высоких башен закручивались снопами искр появившиеся из неоткуда молнии.
— Как служить всему миру?! Как, ответь мне? Забывая о тех, кто дорог? — рычал лиловый жрец. — Не выбирая сторону? Никого не любя? Они бы все равно не помирились! Не прав был брат моего короля. Я выбрал сторону тех, на ком не лежало вины алчности и предательства. Это ли неверно? Я не знал, как прекратить войну. Почему ты не подсказал мне верный путь? Зачем теперь так страшно наказал? Я Страж Мира! А кто ты, Двенадцатый?! Отец нашего мира, кто ты на самом деле? Если я не Страж, то и ты не бог!
— Ты смеешь перечить мне? — захлебнулся возмущением Двенадцатый.
Линии взвились гигантской воронкой, но лиловый жрец отразил новый натиск и твердо ответил:
— Нет. Лучше — я иду на тебя войной. Готовься!
Голос взорвался оглушительным громом. Рехи вылетел из комнаты и вообще из замка. Его подхватило незримое воздушное течение, кружа в водовороте образов.
Он видел, как возле гавани вспенилось волна до самого неба и захлестнула взятую неприятелем крепость. Вкушающую победу армию безжалостно сметало и уносило цунами. И вместе со буйством стихии ушло само море. Исчезло, чтобы больше никогда не возвратиться. В разразившемся бедствии гибли люди и лошади, опрокидывались требушеты, трепыхались походные шатры, уносились в океан целые дома. Смешалось все, как в первозданном хаосе.
Вскоре засверкали молнии, и землю потрясло первое извержение. Синее небо покрылось серым пеплом, разнесшимся от гигантского пузырящегося облака. Проснулся гигантский вулкан, а за ним, как по велению полководца, начали открываться старыми нарывами все новые и новые огненные горы. Они застилали свет солнца, унося с собой последний оттиск старого мира. И все больше чернели перепутанные линии.
«Не смей показывать ему это! Не смей!»
Голос показался знакомым и одновременно чуждым. Кричал то ли Двенадцатый, то ли… лиловый жрец.
«Если лиловый все это время давал мне подсказки, почему я не должен узнать, в чем причина падения мира? Не сходится! Ну же, покажи, в чем истинная причина Падения! Покажи, кто бы ты ни был!» — потребовал Рехи, но в то же мгновение жуткий сон прервался.
========== Голод бессилия ==========
Рехи вылетел из сна и выпал посреди коридора. Ладони и нос ободрались о шершавый камень. За спиной хлопали створки раскрытых дверей тронного зала, возле которых лежали оглушенные стражники.
«Как это так? Такое длинное видение и за такое короткое время? То ли время замерло, то ли я путешествовал в прошлое. А как? Через линии? Хотя сейчас не важно, я свободен и еще могу сражаться», — подумал Рехи, осторожно поднимаясь на локтях, пробуя свое тело как заржавленный старый механизм. Затем он без сожалений выпил досуха марионеток Саата, подарив им вечный покой. Смерть от клыков вампира выглядела более милосердной, чем долгое истязание в клейкой слизи на стене.
